Рекс Стаут - Острие копья

— Да, дважды. Один раз сыщику, кажется, его звали Корбетт, и второй раз — мистеру Андерсону.

— Следовательно, ответ вы знаете наизусть. Не повторите ли вы мне его в третий раз?

Держа стакан в руке, я слушал его, не прерывая. Я не вынул на сей раз блокнот, ибо у меня уже была запись показаний Ларри Барстоу, теперь моей задачей было проверить, насколько их рассказы совпадают. Мануэль Кимболл излагал все четко и обстоятельно. Когда он закончил, вопросов у меня по сути не было. Оставалось уточнить один или два факта, для меня неясные, особенно один, не совпадающий с рассказом Ларри. Мануэль сказал, что мистер Барстоу, после того как воскликнул, что его укусила оса, бросил клюшку на землю, и паренек, обслуживающий его, подобрал ее. Ларри же утверждал, что отец, расстегивая сорочку, продолжал в другой руке держать клюшку. Мануэль был уверен, что он прав, но не настаивал, раз Ларри так сказал. Это было не так уж важно, а главное было то, что клюшка снова оказалась в сумке вместе с другими. А в остальном рассказы Ларри и Мануэля совпадали.

Вдохновленный тем, что хозяин велел принести еще по стаканчику виски с содовой, я не торопил беседу, а мой собеседник тоже ничего не имел против. Из его рассказов я узнал, что его отец имел брокерскую контору в Нью-Йорке на Перл-стрит и ежедневно ездил на работу в город. Сам Мануэль тоже собирался основать собственное дело, построив завод по выпуску спортивных самолетов. Он считал себя опытным пилотом и около года работал на заводах в Буффало. Отец, хотя и сомневался в его задумке и скептически относился к увлечению самолетами, готов был ссудить его необходимыми деньгами. Мануэль считал, что у Ларри Барстоу настоящий талант дизайнера, и надеялся уговорить его войти с ним в долю.

— Конечно, Ларри сейчас не в том состоянии, чтобы можно было вести с ним разговоры об этом, но я не тороплюсь. Внезапная смерть отца, а потом это вскрытие и столь неожиданные его результаты… Кстати, мистер Гудвин, все продолжают теряться в догадках, как мистер Ниро Вульф — не так ли, это он, если я не ошибаюсь? — мог предугадать результаты вплоть до поразительных деталей. Хотя Андерсон, окружной прокурор, намекает на свои источники информации. Он сказал мне это не далее как вчера, сидя вот в этом кресле, в котором сейчас сидите вы. Но правда более или менее всем уже известна. В клубе «Зеленые луга» позавчера были лишь две темы разговора: кто убил Барстоу и как Ниро Вульф узнал, что это убийство. Что вы намерены делать дальше? В один драматический момент дать ответ на оба вопроса?

— Вполне возможно. Во всяком случае, я надеюсь. Однако мы не будем менять ответы, как вы вопросы, местами и не дадим ответ на второй вопрос раньше, чем на первый. Нет, спасибо, мне больше не надо. Еще одна порция вашего изысканного коктейля, и теперь уже я буду отвечать на все ваши вопросы.

— В таком случае, прошу вас, выпейте еще стаканчик. Конечно, как и все, я тоже любопытен. Ниро Вульф, должно быть, необыкновенный человек.

— Что ж, могу вам о нем рассказать, — сказал я и, запрокинув голову, выпил очередную порцию виски с содовой, почувствовав, как вместе с последними каплями виски в горло скользнули приятно холодящие его льдинки. Допив, вместе с пустым стаканом я опустил вниз и свой неумеренно задранный подбородок. Это была одна из моих маленьких хитростей. Я заметил, как Мануэль с любопытством наблюдает за мной, но он уже предупредил меня, что его распирает любопытство. — Отрицать, что Ниро Вульф — необыкновенный человек, так же неразумно, как утверждать, что Наполеон тянет не выше, чем на старшего сержанта. Мне жаль, что я не могу рассказать вам о всех его хитростях и секретах. За то мне и платят, чтобы держал язык за зубами. Кстати, который сейчас час? — Я взглянул на свои часы. — Время вашего обеда, мистер Кимболл. Вы были весьма любезны, и я вам признателен, и, разумеется, Ниро Вульф тоже.

— Всегда к вашим услугам. Если вы из-за меня, то не стоит торопиться. Отца к обеду не будет, а я не люблю обедать один. Позже пообедаю в клубе.

— Ваш отец не приедет к обеду? Какая досада. Я собирался перекусить где-нибудь поблизости в Плезантвилле или Уайт-Плейнс, а потом снова заехать сюда и поговорить с ним. У меня просьба, предупредите его, что я заеду.

— Сожалею.

— Его не будет вечером?

— Не будет. В прошлую неделю он уехал по делам в Чикаго. Это огорчило не только вас, но и мистера Андерсона. Он и его сыщик чуть не каждый день присылают отцу депеши. Не знаю зачем. Ведь он в сущности едва был знаком с Барстоу. Не думаю, что их телеграммы заставят отца вернуться прежде, чем он закончит свои дела. Он у меня такой, должен все довести до конца.

— Когда же вы ждете его?

— Не знаю. Как он сказал, уезжая, не ранее пятнадцатого июня.

— Да, досадно. Это всего лишь формальность, но каждый сыщик обязан переговорить со всеми из вашей четверки. Но раз вы не можете помочь мне повидаться с вашим отцом, может, вы окажете мне другую услугу? Это тоже простая формальность. Скажите, где вы были вечером, а понедельник, пятого июня между семью вечера и двенадцатью ночи? Накануне похорон Барстоу? Вы на них присутствовали? Так вот, накануне похорон.

Мануэль Кимболл смотрел на меня так, будто силился что-то вспомнить.

— Я был на похоронах, — наконец сказал он. — Это было во вторник. Сегодня ровно неделя. Да, кажется, неделя. Скиннер должен помнить. В это время пятого июня я витал в облаках.

— В облаках?

Он кивнул.

— Я отрабатывал технику взлета и посадки в ночных условиях. Пару раз я проделал это в мае, а потом повторил в понедельник. Скиннер вам подтвердит. Он мне помогал, а потом ждал, когда я вернусь, и следил, чтобы посадочные огни были в порядке. Полеты ночью — это совсем другие дело, чем днем.

— Когда вы поднялись в воздух?

— Около шести вечера. Разумеется, до девяти часов было еще светло, но я хотел начать задолго до заката.

— Вы летали один?

— Совершенно один, — с улыбкой ответил Мануэль, но, как мне показалось, глаза его не улыбались. — Должен сказать, мистер Гудвин, что я достаточно терпелив. Но какое, черт побери, вам дело до моих тренировок в понедельник вечером или в какое-либо другое время? Если бы не мое любопытство, я уже давно должен был бы рассердиться. Вам не кажется?

— Согласен, — улыбнулся я. — Я на вашем месте давно бы рассердился. И тем не менее, я премного вам обязан. Что поделаешь, служба, мистер Кимболл, проклятые формальности. — Я встал и отряхнул брюки, чтобы встали на место складки. — Благодарю вас, я очень признателен. Полагаю, летать ночью куда приятней, чем днем.

Он тоже поднялся, держась так же вежливо.

— Да, приятней. Не стоит благодарить. Теперь я буду знаменит в окрестностях тем, что имел беседу с человеком от самого Ниро Вульфа.