Дороти Сэйерс - Найти мертвеца

— Прыщи, — предположила Гарриэт.

— Да, pardon, прыщи. Итак, танцовщик с прыщами, это, как вы понимаете, тоже неслыханно. «Хорошо, — сказал менеджер, — короткое время вы можете ходить с бородой, пока вы нас устраиваете, но если вы хотите остаться, вам придется с ней расстаться». Прекрасно, Алексис выходит и танцует, и леди наслаждаются. Борода — это настолько изысканно, так романтично, так необычно. Они проезжают огромное расстояние, на поезде, чтобы потанцевать с бородатым. Мистер Грили говорит: «Это хорошо. Я ошибался. Вы остаетесь и борода остается тоже. Боже мой! Что еще взбредет в голову этим леди? Может быть, длинные бакенбарды? Антуан, — обращается он ко мне, — отрасти длинные бакенбарды и, вероятно, ты сделаешь большие успехи?» Но я — нет! Бог не дал мне столько волос, чтобы отрастить бакенбарды.

— У Алексиса вообще имелась бритва?

— Откуда мне знать? Если он знал, что от бритья образуются прыщи, наверное, он пробовал бриться, не так ли? Но что касается бритвы, не могу сказать. Ты не знаешь, Дорис?

— Я? Я — как ты. Алексис никогда не был моим увлечением. Но я спрошу у Лейлы Гарланд. Она должна знать.

— Sa martresse [36] Его любовница. , — объяснил Антуан. — Да, спроси у нее, Дорис. Потому что, несомненно, это — весьма важно. Я не подумал об этом, mon dieu [37] Мой Бог! !

— Вы рассказали мне массу интересных вещей, — проговорила Гарриэт. — Я вам очень признательна. И буду еще больше обязана, если вы забудете, о чем вас спрашивали, потому что, газетные репортеры… и так далее…

— О! — воскликнул Антуан. — Послушайте, мадемуазель, не надо думать, что, поскольку мы куклы и нас купили и продали, то у нас нет глаз и ушей. Этот джентльмен, что приходил сегодня утром — вы думаете, мы не знаем — кто он? Это — лорд Питер, весьма знаменитый и он не приходил сюда по пустякам, нет? И не из-за пустяков он разговаривает с нами и задает вопросы. Его не интересовало, почему танцовщик-иностранец перерезал себе горло. Нет. Но в равной степени нам известно, насколько надо быть осторожными. Ma foi [38] Признаться (франц.). , если бы мы не были осторожными, мы бы не удержались на своей работе, вы понимаете? Мы рассказали вам, что нам известно, а леди, которая пишет romans-policiers [39] полицейские романы (франц.). , и лорд, который connaisseur [40] знаток (франц.). тайн, проводят расследование. Это понятно.

— Верно, — произнесла Чарис — Мы не выдадим секреты. Это совсем нетрудно — поговорить с кем-нибудь. Разумеется, нам задавали вопросы полицейские, но они никогда не верят тому, что им говорят. Уверена, что они все понимают и удовлетворятся тем, что им расскажет Лейла. Эти полицейские всегда считают — если с парнем что-нибудь случается, то значит причина в девушке.

— Однако это — комплимент, — заметил Антуан.

Суббота, 20 июня

Воскресенье, 21 июня

Уимси, умиротворенный завтраком и солнечным светом, медленно прогуливался по ровно постриженной лужайке Джордж-сквера в Стамфорде, время от времени останавливаясь, чтобы вдохнуть аромат темно-красных роз или изумиться возрастом и величиной глицинии, протянувшей кружева своих усиков вдоль серой каменной стены. Он договорился побеседовать с полковником Белфриджем в одиннадцать часов. К тому времени оба успели бы переварить свои завтраки и быть готовыми к короткому общению о чем-нибудь. Милорд ощущал внутреннюю уверенность, что он шел по стопам трудной, но приятной и дающей пищу для ума проблемы, и расследовал ее при приятных обстоятельствах. Он закурил соответствующую сезону трубку. Жизнь казалась ему прекрасной.

В пятнадцать минут двенадцатого жизнь стала менее приятной. Полковник Белфридж возмущался. Ему показалось, что не по-джентльменски допрашивать человека о парикмахере… р-р-р… о личной принадлежности туалета, и он с негодованием воспринял намек, что человек может быть замешан… р-р-р… в смерти проклятого даго… р-р-р… происшедшей на второстепенном курорте, таком, как Уилверкомб. Уимси должен стыдиться, р-р-р, гав! вмешиваясь в дело, собственно, полиции, черт побери, сэр! Если полицейские ничего не смыслят в своей собственной профессии, зачем мы платим налоги и сборы, скажите мне, сэр!

Уимси извинился за то, что побеспокоил полковника Белфриджа, и возразил, что любой может иметь хобби такого рода.

Полковник намекнул, что гольф или… р-р-р… разведение спаниелей — вот подобающее развлечение для джентльмена.

Уимси ответил, что немного занимался разведывательной работой во время войны, и приобрел вкус к занятию такого рода.

Полковник немедленно уцепился за это замечание, вторгшись в личные военные воспоминания Уимси, обнаружил множество военных случаев, общих для них обоих, и некоторое время спустя он уже спускался со своим гостем по тропинке, окаймленной по краям анютиными глазками, проходящей по его маленькому саду, чтобы показать ему помет щенков.

— Мой дорогой мальчик, — сказал полковник Белфридж. — Я буду очень счастлив помочь вам любым доступным мне путем. Вы не торопитесь, верно? Оставайтесь на ленч, и мы сможем все потом подробно обсудить. Мэйбл! — раздался его громоподобный вопль.

В дверях заднего входа появилась женщина средних лет и торопливо, вперевалку, спустилась к ним по тропинке.

— Джентльмен к ленчу! — пролаял полковник. — И перелейте в графинчик из бутылки 1904 года. Да поаккуратнее, черт побери! Интересно, — добавил он, поворачиваясь к Уимси, — вспомните ли вы малого по имени Стоке.

С огромнейшим трудом Уимси отделил память полковника от событий Великой Войны и направил его обратно к теме о бритвах. Изредка он привлекал к ним его внимание, тем не менее полковник Белфридж оказался хорошим и заслуживающим доверия свидетелем.

Он отлично помнил эти бритвы. У него было множество неприятностей с этими бритвами, р-р-р, гав! Бритвы не те, какие были во времена его молодости. Пустяки, сэр, черт побери! Сейчас вырабатывают не ту сталь. С этими проклятыми иностранцами и массовой продукцией наша промышленность летит к чертям собачьим. Он вспоминал, как во время Бурской войны [41] Англо-Бурская война (1899–1902), захватническая война Великобритании против бурских республик Южной Африки — Трансвааля и Оранжевого свободного государства. …

Уимси, спустя четверть часа, напомнил о теме бритв.

— Ах, да! — произнес полковник, пригладив кончики гигантских седых усов широким дугообразным движением. — А, р-р-р, да! Разумеется, бритвы! Итак, что вы желаете узнать о них?

— Они все еще у вас, сэр?

— Нет, сэр, нет. Я избавился от них, сэр. Их участь печальна. Я говорил Эндикотту, что меня поражает, как у меня может быть такая дрянь. Каждую неделю мне нужно было вновь устанавливать их. Но со всеми ними происходила одинаковая история. Я нигде в наши дни не могу достать приличное лезвие. И мы не сможем этого сделать, сэр, не сможем, пока у нас не будет крепкого консервативного правительства — я говорю крепкое правительство, потому что у него найдутся силы защитить сталелитейную промышленность. Но сделают ли они это? Нет, черт побери, сэр, они побоятся потерять своих ничтожных избирателей. Избиратели впадают в панику! Можно ли ожидать от кучки женщин, чтобы они понимали важность железа и стали? Скажите мне, а, р-р-р-р?