Реймонд Чандлер - Золотой дублон Брашера

Ее рука задрожала, револьвер заплясал в воздухе. Губы у нее дрогнули, рука упала.

— Я не могу, — выдохнула она. — Я должна была застрелить тебя, но я не могу. — Револьвер упал на пол. Он переместился, и мне стало видно его.

Морни быстро оттолкнул ее в сторону, вытащил из кармана платок, поднял револьвер обернутой рукой.

— Ты не могла, — сказал он. — Ты не могла меня убить.

Он открыл барабан револьвера, сунул руку в карман и вытащил несколько патронов. Покатав патрон между пальцами, он вставил его в гнездо. Потом так же вставил еще четыре патрона, закрыл барабан, провернул его так, чтобы со стволом совпадало определенное гнездо. Затем он положил револьвер на пол и выпрямился.

— Ты не могла меня застрелить, — проговорил он, — потому что в револьвере была всего одна пустая гильза. Теперь он опять заряжен. Барабан поставлен как надо. Был сделан один выстрел. И твои отпечатки на револьвере.

Она стояла неподвижно, глядя на него распахнутыми глазами.

— Я забыл сказать тебе, — тихо проговорил он, — что это я вытер отпечатки с револьвера. Приятно быть уверенным, что на нем именно твои отпечатки. Я был уверен, но мне хотелось быть совершенно уверенным. Понимаешь?

— Ты собираешься выдать меня?

Он стоял спокойно, лицом ко мне. Темный костюм, надвинутая на лоб шляпа. Мне не видно было его лица. Но я догадывался, с каким выражением на лице он сказал:

— Да, ангел мой, я собираюсь выдать тебя.

— Понимаю, — сказала она и посмотрела ему в глаза. В ее лице появилось неожиданное достоинство, на этом слишком ярком лице девушки из кордебалета.

— Я собираюсь выдать тебя, мой ангел, — произнес он медленно, наслаждаясь этим. — Некоторые будут меня жалеть, а кто-то будет смеяться надо мной. Но моему бизнесу это не повредит. Ни в коей мере. Этим и хорош мой бизнес. Немного гласности в нем не помешает.

— То есть теперь я для тебя просто рекламная девочка, — сказала она очень спокойно. — Не считай, конечно, что теперь никто не заподозрит тебя самого.

— Именно, — сказал он. — Именно.

— А как насчет мотива? — спросила она холодно.

— Этого я не знаю. И не интересуюсь. Вы с ним что-то затевали. Эдди проследил тебя до Банкер-Хилл, где ты встретилась с парнем в коричневом костюме. Ты что-то ему передала. Эдди оставил тебя и стал следить за этим парнем. Потом ему пришлось отцепиться от него — тот его, кажется, заметил. Не знаю, о чем тут идет речь. Я знаю только одно: вчера на Банкер-Хилл в номерах был убит человек по фамилии Филипс. Ты ничего об этом не слышала, детка?

— Я ничего об этом не слышала. Я не знаю никаких Филипсов, и по странному стечению обстоятельств у меня нет манеры бегать по улицам и убивать людей из чистого девичьего любопытства.

— Но ты только что застрелила Вэнниэра, милая, — сказал он почти нежно.

— Ах да, — припомнила она. — Конечно. Мы же придумывали мотив убийства. Ты уже придумал или нет?

— Ты можешь придумать это со своими сутенерами, — проговорил он.

— Скажем, ссора влюбленных. Или еще что-нибудь.

— А может быть, — сказала она, — он просто был похож на тебя, когда напьется. Может быть, за это я его и убила.

Он замер.

— Не такой уродливый, — продолжала она, — не такой старый и толстый. Но с такой же самоуверенной рожей, как и ты.

— Вот как, — сказал Морни. Ему было больно.

— Это подойдет? — тихо спросила она.

Он шагнул вперед и ударил ее. Она отлетела к стене и села, раскинув длинные ноги по полу, прижав руку к лицу и глядя на него снизу очень синими глазами.

— Наверное, тебе не стоило этого делать, — сказала она. — Может быть, тебе это так просто не сойдет.

— Ничего, ты переживешь. Тебе это будет нетрудно. Уж я-то знаю. С твоими-то взглядами на жизнь. И ты пройдешь все это до конца — твои отпечатки уже на револьвере.

Она медленно поднялась, не отнимая руки от лица. Она улыбнулась.

— Я знала, что он мертв, — сказала она. — Что в двери остался мой ключ. Я просто хочу поехать в город и заявить, что я его убила. Но не смей больше ко мне прикасаться, если хочешь спокойной жизни. Да. Я поеду в полицию. С ними я буду чувствовать себя гораздо надежнее, чем с тобой.

Морни повернулся, и я увидел его пустые белые глаза и подрагивающий шрам на щеке. Он прошел к двери, щелкнул замок. Блондинка постояла минуту, оглянулась через плечо на труп, передернула плечами и исчезла.

Дверь захлопнулась, послышались шаги по дорожке. Потом хлопнули дверцы машины, взревел мотор, машина уехала. Тишина.

Я подождал, затем вышел из своего укрытия и осмотрел комнату. Поднял револьвер, очень тщательно его вытер и положил на место. Вынул из пепельницы три окурка со следами губной помады, отнес их в ванную и спустил в унитаз. Поискал второй стакан, на котором были ее отпечатки. Второго стакана не было. Стакан с остатками виски я отнес на кухню, вымыл и протер полотенцем.

Теперь последняя часть. Я присел у кресла, поднял револьвер и вложил его в застывшую руку. Отпечатки получатся не очень хорошие, но это будут все-таки отпечатки, и они не будут принадлежать Лойс Морни. У револьвера была резиновая рукоятка с насечкой, с царапиной на левой стороне ниже винта. Никаких отпечатков на ней. Отпечаток указательного пальца с правой стороны ствола, два пальца на предохранительной скобе, отпечаток большого пальца на левой плоскости позади барабана. Сойдет.

Я еще раз обвел взглядом комнату.

Лампу я оставил зажженной. Она, казалось, светила слишком ярко за желтое лицо трупа. Я открыл дверь, вынул ключ, протер его и вставил обратно в замок. Закрыл дверь, протер ручку и пошел по улице к «Меркурию».

Я вернулся в Голливуд, запер машину и направился по тротуару к своему подъезду. Проходя мимо стоящей у бровки машины с потушенными огнями, я услышал резкий свистящий шепот. Меня назвали по имени. Я нагнулся к машине. За рулем низенького «паккарда» маячило длинное бледное лицо мистера Эдди Прю. В машине он был один. Я облокотился на дверцу и посмотрел на него.

— Как жизнь?

Я бросил спичку и выдохнул дым:

— Кто уронил тот зубоврачебный счет, который мне дали вчера вечером?

— Вэнниэр.

— И что я с ним должен был делать? Изучать биографию человека по имени Тигер?

— Тупыми не занимаюсь, — сказал Эдди Прю.

— Почему он носил его в кармане? И если это действительно он потерял счет, по почему было не вернуть ему эту бумажку? Другими словами, если ты понял, что я полный тупица, то расскажи мне, почему нужно так волноваться из-за счета на зубопротезные препараты и нанимать для этого частного детектива? И это Алекс Морни, который сильно не любит детективов.

— У Морни хорошая голова, — сказал он.

— Именно про таких, как он, придумали фразу «глуп, как актер».