Анна Бауэрова - Смерть и семь немых свидетелей

Эмила остановила машину у края дороги над травянистым склоном и осмотрелась. Нигде никаких признаков жизни. Видимо, сюда приезжают только на выходные, а сегодня будний день, подумала она. На всякий случай решила сразу развернуться, чтобы при необходимости можно было быстро уехать.

Включила фары и снова осмотрелась. Темнело быстро, постройки начали исчезать в тумане, поднимавшемся от воды. Эмила надела кожаную куртку, из ящичка в приборной доске вынула большой круглый фонарь, потом открыла сумку, лежавшую на переднем сиденье. Вначале достала из нее два сцепленных колечком ключа, затем небольшой пистолет, который сунула в правый карман. Теперь ей осталось выйти из машины, запереть дверцу и с сумкой через плечо осторожно спуститься к самой большой из построек, что стояла рядом с костелом.

Она хорошо знала этот дом, была в нем с Марией несколько раз. Здесь ее показания, данные следствию, расходились с истиной.

Дом для священника строил хороший архитектор, но сейчас дом имел заброшенный вид. Залеский собирался отремонтировать его нынешним летом. Левой рукой Эмила приподняла дверь — только в таком положении ключ поворачивался в замке.

В прихожей, сразу за дверью, был подвешен распределительный щит. Стоило повернуть главный выключатель — и во всех комнатах загорелся бы свет. Так они с Марией делали всегда. Но сегодня Эмиле и в голову это не пришло. Она включила фонарик и направилась в глубь дома. Длинная комната с четырьмя окнами, расположенными попарно, нависала почти над самой водой. Эмила с испугом заметила, что одна из рам едва держится на разболтанных петлях — сюда без особых усилий мог влезть кто угодно. Пробежала кружочком света по комнате. Никто не влезал, вздохнула она с облегчением. Пока.

В двух шкафах стояли книги и журналы. Книги Эмила трогать не стала, а стопки журналов вынула и по частям перенесла на письменный стол — эта комната служила Марии рабочим кабинетом. С ловкостью банковского чиновника, пересчитывающего деньги, принялась быстро перелистывать журналы. Стопка за стопкой, связка за связкой… Остались переплетенные годовые подшивки, их Эмила оставила без внимания. В ящиках письменного стола лежали сломанные и высохшие авторучки, свечные огарки и несколько номеров прошлогодних газет.

Со вздохом она откинула волосы со лба и принялась складывать назад тяжелые кипы журналов. Потом, перекинув через плечо пустую сумку, направилась в спальню. Два окна в ней смотрели на узкую дорогу, бегущую по склону и сворачивающую к дому. Сквозь третье окно в боковой стене было видно, как эта дорога, виляя вдоль берега, исчезала темноте. Эмила приоткрыла окно — сквозь грязные стекла ничего невозможно было разглядеть, а ей вдруг показалось, будто на дороге мелькнул огонек. Не заметив ничего подозрительного, она подошла к своей последней надежде — прекрасному антикварному секретеру, стоявшему противоположном углу комнаты. Это была единственная ценная вещь в доме, и достала ее в свое время Эмила. Во время случайной распродажи, за бесценок. Перевозка в Угошть, смеялась Мария, стоила дороже. Секретер ей очень нравился. Она взяла у реставраторов несколько кусочков облицовочной фанеры и сама произвела мелкий ремонт. Но прежде всего они осмотрели многочисленные ящики, ящички и тайник, скрытый за зеркалом, — секрет его мог разгадать и ребенок. Достаточно было нажать пружинку, укрытую не очень заботливо.

Эмила нажала эту пружинку и, едва взглянув на бумаги, лежащие в тайнике, поняла, что приехала сюда не напрасно. Она принялась укладывать разноцветные папки в широко раскрытую сумку. Во рту у нее пересохло, стало трудно дышать. Укладывая последнюю папку, решила, что на обратим пути остановится у ближайшего придорожного ресторана и выпьет стакан или два холодного сока…

Она погасила фонарик и неожиданно поняла, что снаружи кто-то ходит, в этом не было сомнений.

Согнувшись, Эмила подобралась к окну, которое оставила приоткрытым, и выглянула. Она увидела лишь силуэт, но и этого было достаточно, чтобы распознать мужчину. Он был высокий, стройный и, судя по тому, с каким проворством и даже изяществом перескочил небольшой заборчик у дома, — молодой и ловкий. Эмила в полусогнутом состоянии попятилась от окна, потом выпрямилась и прижалась спиной к стене. Теперь она следила за движениями мужчины на слух, который в минуту опасности резко обострился. Вынув из кармана пистолет, направила его на боковое окно — неожиданный посетитель мог обратить внимание на то, что оно приоткрыто, и воспользоваться им… Но осторожные шаги удалялись. Вот затрещали обломки старой черепицы, оставшейся на тропинке после прошлогоднего ремонта протекавшей крыши. Идет за дом, поняла она, на тропу, ведущую вдоль берега. Там заметит разболтанную раму и влезет в кабинет. В это время ей надо выскочить в боковое окно и бежать к машине.

В вечерней тишине у воды был слышен каждый звук. Даже каждый всплеск слабой волны у каменистого берега. Эмила стояла неподвижно, продолжая опираться о стену. Раздался шелест — ага, он уже в кабинете. Ищет. Как совсем недавно я. Не найдет и придет сюда.

В этот момент ей в голову пришла мысль, которую она сформулировала весьма лаконично: «Застрелю его, как собаку!» Она слышала гулкие удары своего сердца. Стало трудно дышать. Сжала зубы и попыталась успокоиться.

Она никогда не убила ни одной собаки. И никогда не смогла бы этого сделать. Но сейчас упорно повторяла свою фразу неслышным шепотом. Приоткрытое окно было рядом с ее плечом, нетрудно было через него вылезть и быстро добежать до машины. Все, что ей было нужно, лежало в сумке. Но она продолжала стоять, наполненная страшной решимостью, дрожа и сдерживая громкое хриплое дыхание.

«Убью его, как собаку. И признаюсь, сразу признаюсь. Что мне смогут сделать? Я защищалась… Я могу объяснить свое присутствие здесь, он — нет. Скажу, что он напал на меня…»

Дрожь усиливалась, словно в неожиданном приступе лихорадки. «Умираю, — мелькнула в голове безумная мысль. — Но мне же надо отсюда выбраться… Нет, я должна его застрелить… Как только он появится на пороге, зажгу фонарь и назову его по имени. Потом выстрелю». Она вдруг схватилась за желудок, преодолевая неожиданную тошноту.

И тут совсем близко раздался шум мотора. Машина приближалась быстро, фары ярко осветили противоположную стену комнаты. Эмила услышала голоса, стук в дверь. Она стала приходить в себя, словно после тяжелого сна. Спрятала пистолет в карман и, слегка пошатываясь, подошла к окну. «Волга» стояла у самого входа в дом, о нее опирался мужчина в форме и рассматривал постройку. Эмила высунулась из окна. Он направился к ней — в лучах фар было видно, что это молодой человек, — улыбнулся и отдал честь.