Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера

Мы поднялись по широкой лестнице, свернули в маленький коридорчик, он вел в парадную столовую. Стена, на которой висел тот самый портрет, была украшена еще парой картин, изображающих замок Ферни.

Попробую описать по памяти то, что мы тогда дружно рассматривали. Полотно было небольшим, мне показалось, впечатление от него несколько ухудшала излишне массивная рама. Это был портрет девушки. Ее нельзя было назвать красивой, чуть длинноватое лицо, бледное, с тонкими губами, словно плотно сжатыми, но глаза были необычны, я вдруг почувствовала, что юная аристократка едва сдерживает слезы, как это удалось художнику?

Да, при ближайшем рассмотрении портрет действительно оказался довольно занятным, но это на мой непросвещенный взгляд. Что касается специалиста, а роль такового здесь, естественно, принадлежала владельцу одной из самых значительных и дорогих коллекций портретной живописи, то Парр был явно разочарован.

– Лет через двести, быть может, эта работа и будет представлять некоторый интерес, но только не сейчас. – Вот так он отозвался об увиденном.

Джим попытался было затеять с ним дискуссию по этому вопросу, но вскоре понял, что это бесполезно. Авторитет его оппонента был слишком значителен.

Когда мы все вернулись в гостиную, первым собрался уходить доктор, так как ему позвонил пациент. Он очень хотел подвезти Марику, но выяснилось, что она не собирается домой. Родственники пригласили ее погостить в замке, и она приняла это приглашение. Если честно, то мне это показалось странным. Причем странным казалось и то, что пригласили, и то, что согласилась. Мне подумалось, что между Мишель Кроун и племянницей ее мужа отношения были не самыми дружескими. Стали прощаться и остальные, в том числе мы с Дэвидом. Все наперебой благодарили хозяев за прекрасный вечер, сыпали комплиментами и в адрес очаровательной хозяйки, и в адрес этого величественного дома, так замечательно возвращенного к новой жизни благодаря энергии и деньгам господина Кроуна.

Я точно помню, что Морис Парр взял свой бокал и другой протянул хозяину замка со словами:

– Похоже, только мы с вами не попробовали это прекрасное вино...

А дальше произошло невероятное. Парр залпом выпил вино, затем вдруг схватился за горло и с какими-то странными хрипами повалился на пол. Хорошо, что доктор Тарни еще не успел уйти, хотя его профессиональные навыки понадобились только для того, чтобы констатировать смерть.

Все произошло так быстро и так неожиданно, что все растерялись и не знали, как поступить. Первым опомнился Дэвид. Он позвонил в полицию и предупредил всех присутствующих о том, что для них же самих лучше не покидать этот дом до прибытия следственной бригады. Это не слишком понравилось, прежде всего, доктору.

– Видите ли, – обратился он к Дэвиду, видимо признав его главным на этот момент, – у меня очень тяжелый пациент, мне недавно позвонили, ему стало хуже…

– Я понимаю, доктор, – мягко возразил мой друг, – но неужели никто из ваших коллег не может вас выручить, ведь, возможно, это убийство.

– Хорошо, – согласился вдруг Тарни, – позвоню, пожалуй, доктору Франку, он там недалеко живет, да, вы правы…

Все разбрелись по комнате, в ожидании полиции. Разговаривать никому не хотелось, все были растеряны.

– Карл, – вдруг позвала Марика, и доктор Тарни мгновенно оказался возле нее. Она что-то тихо сказала ему, и он сел с ней рядом.

Джим Сотти подошел к нам с Дэвидом.

– Нехорошо, – неожиданно сказал он, – просто нелепая ситуация.

– Да, что уж тут хорошего? – поддержал этот странный разговор Дэвид.

– Вы не понимаете! – чуть раздражено произнес Джим, – я ведь с ним спорил!

– Ну и что? – удивилась я.

– Ведь полиция будет выяснять…

– Вы что же считаете, что там работают идиоты? – его волнение мне действительно казалось странным, – а господин Кроун был недоволен оценкой своей коллекции, – тихо добавила я.

Полицейский комиссар оказался моим хорошим знакомым, а точнее, мы уже успели стать друзьями. Еще, будучи адвокатом, я как-то пару раз принимала участие в процессах по делам, блестяще завершенным возглавляемой им следственной группой. Кроме того, мы иногда сотрудничали, если вдруг пересекались проблемами. Да, это был Эрик Катлер. И он сразу же заметил меня:

– Вот уж не надеялся встретить вас здесь, Мэриэл. Вы тоже были в числе приглашенных, или вас уже успели пригласить нам в помощь?

– Что вы, комиссар. Я здесь в качестве частного лица. В общем, рядовой свидетель...

– Нам повезло, что на месте происшествия оказался такой свидетель.

Спустя несколько минут приехала следственная бригада. До чего странно выглядело все это современное оборудование на фоне этих почти музейных декораций.

После того, как видеокамера запечатлела место происшествия во всех подробностях, заглянув в каждый уголок замка, а прибывший медэксперт бегло осмотрел тело, покойника увезли для более тщательного изучения. Предварительное заключение было вполне однозначным – отравление.

Я исподволь поглядывала на всех невольных участников драмы, и мне почему-то подумалось, что никто из присутствующих не испытывает никакого беспокойства, за исключением, быть может, доктора, который скорее всего если и волновался, то о своем пациенте.

Никто не был по-настоящему опечален, да это и понятно: Морис Парр был мало знаком даже с хозяином дома, да и симпатичным человеком его трудно было назвать. Насколько мне известно, он был одинок, редко покидал свой дом, гостей у себя принимал еще реже. Интересно: кто наследует все его богатство?

– О чем задумались, коллега? – от неожиданности я вздрогнула. Катлер стоял рядом и так же, как и я, разглядывал расположившихся в разных концах комнаты гостей Кроуна. Сам хозяин замка в это время о чем-то разговаривал с молоденькой девушкой в форме горничной. Если я не ошибаюсь, это она подавала нам то самое вино.

– Я вот о чем думаю, комиссар... Обычно принято считать, что люди, невольно оказавшиеся в роли свидетелей преступления, как правило, нервничают, даже если не имеют никакого отношения к происшедшему...

– А вы уверены, что здесь имеет место именно преступление?

– Нет, не уверена, но все же умер человек, даже если это был несчастный случай, мне не понятно...

– И что же Вам непонятно?

– Как бы это лучше сформулировать?... Люди не то... чтобы спокойны. Нет, каждый из них по-своему возбужден, но мне почему-то кажется, что им скорее любопытно. Их волнует причастность к чему-то необычному, ведь, к счастью, такие происшествия происходят не каждый день.

– Пожалуй, вы правы... Об этом стоит подумать.

Комиссар подошел к Роберту Кроуну.