Чарльз Вильямс - Клеймо подозрения

— Вы случайно не помните имени нашего агента?

— Н-нет... Я вообще его не помню. Это был крепкий малый и очень много говорил о футболе.

— Ну и бог с ним! Еще раз — большое вам спасибо!

Мне действительно везло: напал на горячий след — это ясно.

Я разменял у аптекаря деньги и позвонил в Майами в контору Лейда.

— Его нет на месте, — сказала секретарша. — Но подождите минутку! Он поехал повидаться с кем-то в Майами-Бич и оставил номер телефона. Дайте мне свой, я сообщу ему, и он вам позвонит через несколько минут.

Я продиктовал ей номер автомата и присел к столику, ожидая звонка.

Ошибки быть не может: все сходилось, как слова в кроссворде.

Глядя в окно на залитую солнцем площадь, я задумался об этом деле, а потом стал думать о Джорджии Лэнгстон...

«Ну и дурак!» — сказал я себе, но все равно было приятно...

Зазвонил телефон. Я вскочил и прошмыгнул в будку.

— Междугородный. Для мистера Чэтэма! — механически произнес голос телефонистки.

— Чэтэм у телефона! — сказал я.

Она назвала сумму, и я опустил в автомат нужное количество монеток.

— Хэлло, Лейн!

Он ответил:

— Да, меня поймала моя секретарша! Очень рад, что вы объявились. Я как раз собирался позвонить вам.

— Отлично! — сказал я. — Но вначале ответьте на один вопрос: в 1953 году Стрейдер продавал киноаппаратуру для школ и церквей... От чьей фирмы он работал?

— От фирмы Белл и Хауэл.

Просто превосходно! Все сходится...

— И он обслуживал определенные районы?

— Н-нет... Насколько я знаю, не совсем. То есть район агента был достаточно определенным, но он имел в своем распоряжении двух человек, которые осуществляли сам акт продажи.

Это уже хуже. Но все-таки шансы — лучше, чем математическая пропорция: 50 на 50.

— Ну, а как у вас дела? Есть что-нибудь новое?

— Кое-что есть... Я все еще не выяснил, какую девушку он навещал в вашем городе, — правда, я рыл пока только в верхнем слое, так сказать, но я заполнил несколько пробелов в его деловой биографии. Помните, я вам говорил о его предполагаемом пребывании в Новом Орлеане?

— Да.

— Так вот, я проследил эту линию. Может быть, вам придется немного доплатить: пара телефонных разговоров и счет на 35 долларов от моего коллеги в Новом Орлеане. Но я подумал, что дело для вас важнее расходов.

— Разумеется, — сказал я. — Все о’кей! И что же ваш коллега выяснил?

— Что Стрейдер был там в 1954 году. Весной и летом, с марта до конца июля. С женщиной, конечно! Пикантная особа с волосами марочного бургундского, и он звал ее Циником или просто Цин... Не знаю, то ли это был юмор, то ли какая-то ассоциация с именем Цинтия. Правда, ничего криминального. Но на этот раз он ни на кого не работал. Он держал бар на Декейтор-стрит. Или содержал его, пока не обанкротился. Не знаю, на какие деньги он его приобрел...

— На страховую сумму, — ответил я. — Супруг этой Цинтии ухитрился сесть в ванну, держась за электронагреватель...

— О, боже ты мой! Неужели еще до сих пор ими пользуются?

— Сумма страховки была пять тысяч. А если иметь в виду статью о двойной компенсации, то все десять.

— Да, возможно, бар был куплен на страховку.

— Но этого никто не докажет... Однако у нас свои заботы. Что-нибудь еще?

— Еще одна подробность. Я узнал, что он делал для фирмы «Электроника» в Орландо: распространял оборудование для сигнализации. У него, помните, был некоторый опыт по части электроники; так вот, он продавал это оборудование и руководил его установкой. В Джорджии, Алабаме и Флориде. Главным образом — в ювелирных магазинах... А теперь скажите: вам еще что-нибудь нужно? Как я понял, вы уже нашли эту женщину?

— Да, — ответил я. — Нашел. Может быть, мне не удастся этого доказать, но я знаю, кто она.

Я помолчал, хмуро глядя на пустую стенку телефонной будки:

— Есть еще одно, в чем вы можете мне помочь... Какая из ваших газет самая распространенная и уважаемая — не только у вас, но и за пределами штата?

— «Геральд».

— Если возможно, я хотел бы иметь ноябрьский номер — от 8-го числа за прошлый год, в котором было первое сообщение об убийстве Лэнгстона. Пришлите мне его авиапочтой.

— Сообщение об убийстве Лэнгстона вышло 9-го ноября. «Геральд» — утренняя газета и к тому же не печатает непроверенных сообщений.

— Ну, тогда пришлите оба этих номера.

— Хорошо. Но, может быть, вы скажете точнее, что вас интересует? Я бы просмотрел еще какие-нибудь документы.

— Вся гнусность этого чертова дела как раз в том, что я сам не знаю, что меня заинтересует. Во всяком случае, вышлите счет, и я пришлю вам чек.

— Непременно, мистер Чэтэм. С вами очень приятно иметь дело.

— Вы хорошо поработали. Если мне доведется быть в Майами, загляну к вам, и мы вместе раздавим стаканчик.

— Добро пожаловать!

Я вышел из аптеки и сел в машину. Теперь я точно знал, кто была любовница Стрейдера.

Однако я не мог доказать этого. Даже если просто сказать это вслух, мне оторвут голову.

Кроме того, Цинтия никак не связывалась с убийством Лэнгстона и не была той женщиной, которая посылала меня на смерть. Во всяком случае, пока сведений нет.

Было без четверти пять, когда я свернул на подъездную дорогу, ведущую к «Магнолии Лодж» и остановился перед главным зданием. Джорджия Лэнгстон стояла на стремянке и подкрашивала столбики, поддерживающие крышу галереи.

— Я снимаю с себя всякую ответственность за ваше здоровье! — сказал я.

Она улыбнулась и спустилась вниз. На ней была кубинская или мексиканская соломенная шляпа с лохматыми краями.

— Можете снять... — сказала она, продолжая улыбаться. — Сегодня я была у доктора Грэма. Он сказал, что я совершенно здорова. Мне нужно было два дня отдыха, и я их получила.

— Чудесно! — сказал я. — Мы отпразднуем ваше выздоровление обедом в ресторане. Но сначала войдем в дом: я вам кое-что расскажу.

Джози уже ушла домой. Я смешал пару мартини, и мы устроились в столовой.

— А теперь держитесь крепче на стуле! — сказал я. — Старая любовь Стрейдера — Цинтия Редфилд. В 1954 году она шесть месяцев прожила с ним в Новом Орлеане. После того, как ее первый муж погиб в результате несчастного случая, который, возможно, совсем не был несчастным случаем.

После этого я рассказал ей все, что мне удалось установить.

Она поставила свой бокал на стол. На лице ее ясно читался страх:

— Но... но это же невероятно... И почему тогда никто не узнал об этом?

Я закурил:

— По целому ряду причин. Первую вы только что сами назвали: потому что это кажется невероятным. Она — не тот тип женщины. Почему бы ее стали подозревать? Единственное, что ей пришлось скрыть, это знакомство со Стрейдером. Все остальное известно и вполне невинно. Полиция выяснила кое-что насчет Стрейдера, но это относилось к его деятельности в других штатах. Если бы им занялось ФБР. оно бы до чего-нибудь докопалось. Но ФБР этим делом не занималось. Единственный вопрос, который мог заинтересовать ФБР. касался его прошлого — не привлекался ли он раньше к суду. Но ничего такого не было. Кроме того. Цинтия замужем за Редфилдом. Так что кому могло бы прийти в голову ее заподозрить?