Иван Бушман - Холодное блюдо

— Как — нет претензий? — обмер Миша. — В смысле?

— Сорока сегодня утром в голову себе стрельнул, — довольно хмыкнул Румяный. — Надо сказать, довольно умное решение. Я для него уже такой аттракцион невиданных удовольствий приготовил..

— О господи, — выдохнул Завгородний. — Ты его…?

— Нет, что ты, — отозвался собеседник. — Руки еще марать. Он исключительно сам. Я ему всего лишь позвонил, вот как тебе сейчас. Рассказал, что о нем знаю и кому эту информацию сообщу. Хватило.

— И что…что ты от меня-то хочешь?

— Я хочу, чтобы ты сдох, Мишенька, — ласково сказал Румяный. — И ты непременно сдохнешь. Но, как в любой ситуации, у тебя есть два выхода. Выход первый: ты можешь продолжать дальше плыть по течению. Квартиры у тебя больше нет, семьи нет, денег тоже — в «Люкс-Кредите» очень не любят, когда их так откровенно посылают, поэтому твои счета, Мишенька, арестованы все до единого. В ближайшем будущем ты лишишься машины в счет уплаты долгов и надолго сядешь на исправительные работы. Мести улицы и разгружать вагоны — пока не покроешь все долги, которых у тебя не один миллион. Твоя Алла переживет визит участкового, судебных приставов и коллекторов из банка, и пошлет тебя дальней дорогой. Там замаячит и тюрьма, найдем, как это оформить. Ты останешься абсолютно один, голый и босый, и будешь в таком состоянии до конца своей жалкой жизни — я позабочусь. А уж за решеткой я тебе вообще устрою веселые каникулы — сам понимаешь, там у меня связи. Как тебе перспективка?

Завгородний молчал. Новость с «Люкс-Кредитом» подкосила его окончательно.

— Или выход второй, — продолжал Румяный. — Всё может закончиться прямо сейчас, быстро и без мучений. У тебя полный бак бензина, а твой джип позволяет выжимать две сотни километров в час запросто. Разгонись от души и врежься в ближайшую стену. Уйди достойно, пока ты еще мужик и бизнесмен, а не подсудимый, осужденный, «петух» в камере и так далее.

-Я подумаю, — хрипло сказал Завгородний.

— Подумай, — согласился Румяный. — Только недолго. Времени у тебя почти не осталось.

— Нет, ну авантюра же чистой воды, — скривился Корсак. — Без руля и без ветрил, на чистой наглости.

— Как любил говорить любимый тобой Наполен: «Наглость города берет», — подмигнула ему Людмила. — Лично мне план нравится, давненько я не работала в поле!

— Не Наполеон, а Суворов, — поправил Сергей. — И не наглость, а «смелость», вообще-то. А у нас тут не смелость, а идиотизм какой-то.

Они сидели «на дорожку» перед выездом в апартаменты к Эльвире-Эдику. План Игоря был прост и действенен. Корсаку поручалась роль сластолюбивого отца семейства, решившего попробовать экзотики, а Людмиле — роль разгневанной матери этого же самого семейства, выследившей проходимца-мужа. В процессе перепалки в итальянском стиле с битьем посуды и дикими криками в некоторых укромных местах квартиры трансвестита должны были появиться микрофоны.

— Почему идиотизм? — обиделся за свою идею Дымов. — Или вы боитесь, что Людмила Васильевна задержится и придется отыгрывать роль до конца?

Люда прыснула в кулак.

— Поподкалывай еще меня, — проворчал Корсак. — Нет, в самом деле — полно слабых мест в плане. Мы даже не знаем, как выглядит квартира. Как мне незаметно отпереть дверь, чтобы Люда смогла войти, куда ставить микрофоны…

— Не ты ли мне цитировал: «Главное ввязаться в заварушку, а там по обстоятельствам?» — невинно осведомилась Горская. — Вот это точно Наполеон, кстати. Ну в конце концов — дашь ему…ей… по голове, и всё. Чтобы не лезла…не лез… да елки-палки, как правильно про трансвеститов говорят, «он» или «она»?

— «Оно», — фыркнул Корсак. — Ладно, по голове так по голове, действительно, что это я. Инстинктивная брезгливость, видимо.

— По транвеститов говорят, ориентируясь на тот образ, который они хотят себе создать, хотя бы из чистого уважения, — пояснил им Дымов. — В данном случае, надо говорить «она» — Эльвира.

— Чистое уважение к трансвеститам? — поперхнулся Сергей. — Ой, без меня, пожалуйста.

— А что такого-то? — пожал плечами Игорь. — Он может быть хоть трижды трансвестит, но при этом хороший человек. У меня вот однокурсник был гей — так вполне нормальный парень. Какое мне дело, с кем он спит, я не для этого с ним общаюсь.

— Мысль здравая, но уважать проститутку я всё равно не буду, — покачал головой Корсак. — Какого бы пола она не была. И не в гендерной принадлежности дело.

— Вот тут не поспоришь, — согласился Дымов. — Хотя и среди проституток иногда…

Договорить ему не удалось. В кабинет без стука влетела Марина.

— Какое у Сорокина отчество? — выпалила она.

— Как у Пушкина, — удивленно ответила Людмила. — Александр Сергеевич. А что?

— Значит, я правильно запомнила! — вскрикнула секретарша и опрометью выбежала из кабинета.

Хлопнула закрываемая дверь.

— Это что вот сейчас было? — недоуменно спросил Корсак. — Блондинки выходят на тропу войны? Запомнила она, видите ли. Какая удача для всей команды.

— Не надо, Марина вполне умная, — неожиданно вступился за секретаршу Игорь. — Хоть и блондинка.

Словно в подтверждение его слов, Марина появилась в кабинете снова, таща в руках ноутбук.

— Вот, читайте, только что появилось на новостной ленте! — торжественно объявила она, плюхая его на стол. — «Сегодня утром заместитель мэра Москвы по общим вопросам Сорокин А.С. был найден мертвым в собственном доме. Предположительная версия смерти — самоубийство».

— Оп-па… — растерянно протянул Сергей. — Кажется, наша поездка отменяется.

— Заместитель мэра, ничего себе, — покачала головой Людмила. — Ну хоть должность наконец-то узнали… И что теперь? Наша работа закончена?

— Стоп-стоп-стоп, — задумчиво потер подбородок Корсак. — А не кажется ли благородным донам, что тут что-то нечисто? Люд, слушай, набери-ка своего Кадоева, да спроси у него, не слышал ли он чего громкого про майора Шевчука?

— Можно без Кадоева, — мотнул головой Игорь, открывая свой ноутбук. — У нас же прослушка стоит до сих пор, что у Шевчука, что у Завгороднего.

— Ты не отключил запись? — расцвел Корсак. — Точно, я же тебе и не сказал, что надо отключить! Наконец-то пригодился мой склероз, получается!

— Не отключал, не отключал… — отрешенно подтвердил Дымов, копаясь в файлах. — Так, вот трек с автомобиля Шевчука. Хм. Сегодня и всю ночь до этого — никаких звуков, явно стоял закрытый. Где тут последние всплески активности? Та-ак…ага. Вчера в восемнадцать ноль две, да что-то такое громкое — вон, эквалайзер прыгает вовсю…

— У меня предчувствие, — сказала Люда. — В восемнадцать Шевчук встречался с этим Стасом в прошлый раз, как я помню. Сдается мне, это был последняя их встреча.