Агата Кристи - Унесенный потоком

— Убив Андерхея, — с торжеством произнес Роули.

— Тебе не стоит утверждать подобное, Роули. В какое время был убит Андерхей?

— Ну… я не знаю точно. — Роули задумался. — Мы узнаем это только завтра во время дознания. Думаю, где-то между девятью и десятью.

— Дэвид вернулся в Лондон на поезде в 9.20.

— Послушай, Линн, откуда ты это можешь знать?

— Я… Я видела его, когда он торопился на поезд.

— Откуда ты можешь знать, успел ли он на него?

— Позднее он мне позвонил из Лондона.

— А какого черта он звонит тебе? — в ярости заорал Роули. — Послушай, Линн, будь я проклят, если…

— Какое это сейчас имеет значение, Роули. Как бы то ни было, это лишь подтверждает, что он успел на поезд.

— У него была масса времени, чтобы убить Андерхея и успеть на поезд.

— Да, но только не в том случае, если убийство произошло после девяти.

— Ну, он мог его убить и раньше девяти.

В голосе Роули, однако, уже не чувствовалось уверенности.

Линн полузакрыла глаза. Неужели это все правда? Неужели, когда тяжело дышащий и вспотевший Дэвид появился из рощицы, это был уже убийца, бежавший с места только что совершенного им преступления? И убийца принял ее в свои объятья? Она вспомнила его странное возбуждение, какое-то безрассудство. Может быть, это убийство повлияло на него? Может быть. Она может допустить это. Неужели Дэвид и убийство стоят так близко друг к другу? Мог ли он убить человека, явившегося из прошлого, который никогда не причинял ему зла? Человека, единственное преступление которого заключалось в том, что он стоял между Розалин и большим наследством, между Дэвидом и наслаждением, приносимым деньгами Розалин.

— Но зачем ему было убивать Андерхея? — спросила она.

— О боже, Линн, и ты еще спрашиваешь? Я же тебе объяснил. Если Андерхей был жив, все деньги Гордона переходят к нам! Более того, Андерхей шантажировал его.

Да, это укладывается в схему. Дэвид вполне мог убить вымогателя, именно таким путем. Да, это все укладывается в схему. Спешка Дэвида, его возбуждение, страстные, чуть ли не яростные объятия. И, наконец, его звонок ей. «Мне лучше уехать…» Да, совпадает.

Как бы издалека она услышала вопрос Роули:

— В чем дело, Линн? С тобой все в порядке?

— Да, конечно.

— Ради бога, не смотри так мрачно.

Он повернулся и посмотрел в сторону Лонг-Виллоуз.

— Слава богу, теперь мы можем немного привести в порядок наш дом, придумать различные приспособления, чтобы тебе было удобнее. Я не хочу, чтобы ты ковырялась в грязи, Линн.

Тот дом, — подумала она, — станет ее домом. Ее домом с Роули… И однажды в восемь часов утра Дэвид будет повешен…

С бледным, но решительным лицом и внимательным взглядом Дэвид подошел к Розалин и положил свои руки на ее плечи.

— Все будет хорошо, говорю тебе. Все будет хорошо. Но ты должна держаться и делать в точности так, как я сказал.

— А если они арестуют тебя? Ты говорил об этом! Утверждал, что они могут тебя арестовать.

— Такая возможность есть. Да. Но это долго не продлится. Если, конечно, ты не потеряешь голову.

— Я сделаю все, что ты мне скажешь, Дэвид.

— Вот это женщина! Тебе нужно, Розалин, только придерживаться своих показаний. Твердо стой на том, что покойный не Роберт Андерхей, не твой первый муж.

— Они могут поставить мне какую-нибудь ловушку и вынудят меня признаться.

— Нет, им не удастся это сделать. Все будет хорошо, уверяю тебя.

— Нет, это грех. Это был грех с самого начала. Взять деньги, которые нам не принадлежат. Я по ночам не сплю, Дэвид, размышляя об этом. Взять то, что нам не принадлежит. Бог наказывает нас за наши дурные поступки.

Он хмуро смотрел на нее. Она сдает. Да, она явно сдает. В ней всегда была религиозная черта. Ее совесть так и не смогла успокоиться. А сейчас, если ему крайне не повезет, она совершенно сломается. Ну что ж, остается только один выход.

— Послушай, Розалин, — нежно произнес он. — Ты хочешь, чтобы меня повесили?

Ее глаза расширились от ужаса.

— О, Дэвид, ты не будешь… они не смогут…

— Есть только один человек, который может отправить меня на виселицу, — это ты. Если ты хоть раз — взглядом, вздохом или словом — признаешь, что покойник и Андерхей, возможно, один и тот же человек, то знай, ты накинула мне на шею веревку! Это ты понимаешь?

Его слова достигли своей цели. Она смотрела на него широкими от ужаса глазами.

— Я такая дура, Дэвид.

— Нет, ты не дура. Но в любом случае от тебя и не требуется особого ума. Ты должна твердо стоять на том, что покойный не твой муж. Это ты можешь сделать.

Она кивнула.

— Прикидывайся глупой, если хочешь. Делай вид, что совершенно не понимаешь, о чем тебя спрашивают. Это не нанесет вреда. Но стой упорно на том, что я тебе говорил. Тейторн поможет тебе. Он очень способный адвокат по уголовным делам, вот почему я обратился к нему. Он будет присутствовать на дознании и оградит тебя от ненужных вопросов. Но даже с ним держись своих показаний. И, ради бога, не пытайся умничать и вести какую-то свою собственную линию, полагая, что это мне поможет.

— Я все сделаю, Дэвид. Сделаю именно так, как ты мне сказал.

— Хорошо. Когда все это кончится, мы уедем — на юг Франции или в Америку. Кроме того, следи за своим здоровьем. По ночам старайся спать. И не мучай себя различными мыслями. Принимай снотворное, прописанное тебе доктором Клоудом, — бромид или что там… Принимай каждую ночь, держись бодро и помни, еще будут хорошие времена!

— Ну, а сейчас… — Он посмотрел на часы. — Время идти на дознание. Оно в одиннадцать.

Он огляделся, бросив взгляд на большую чудесную гостиную. Красота, комфорт, богатство… Все это приносило ему наслаждение. Прекрасный дом, Фурроубэнк! Возможно, это его последнее «прощай».

Он влип. В этом нет сомнения. Но он даже не испытывал сожаления. А что касается будущего… возможно, у него еще будет шанс. Нужно либо принимать бой, либо терпеть поражение.

Дэвид взглянул на Розалин, смотревшую на него огромными умоляющими глазами и интуитивно почувствовал, чего она ждет.

— Я не убивал его, Розалин, — нежно произнес он. — Клянусь всеми святыми!

Дознание проводилось в Корнмаркете.

Коронером оказался мистер Пебмарш. Это был суетливый мужчина в очках, невысокого роста, но с большим чувством собственной значимости.

Позади него располагалась огромная туша суперинтенданта Спенса. Где-то сбоку пристроился иностранец с пышными черными усами. Присутствовало все семейство Клоудов: мистер и миссис Джереми Клоуд, мистер и миссис Лайонел Клоуд, Роули Клоуд, миссис Марчмонт и Линн. Отдельно в стороне сидел майор Портер, который сильно нервничал и явно был не в своей тарелке. Последними явились Дэвид и Розалин. Они сели.