Ксавье Монтепен - Чревовещатель

В это время отворившаяся вдруг дверь заставила ее вздрогнуть. Она повернула голову и увидела на пороге улыбающуюся Долорес.

– Госпожа, — сказала мулатка, — хорошенький офицер, господин Жорж. Хозяин запретил мне его принимать, но офицерик такой миленький. Я не желала его огорчить. Господин Жорж в гостиной ждет. Ступайте к нему.

Бесспорно, мулатка чувствовала симпатию к Праделю. К тому же золотая монета, сунутая лейтенантом в руку Долорес, успокоила ее совесть, и молодой человек мог надеяться на продолжительный разговор с Леонидой наедине.

Мадам Метцер даже не думала отказываться от свидания, которого так горячо желал лейтенант. Появление Жоржа именно в ту минуту, когда она просила бога послать спасителя, показалось ей знамением свыше. «Нет, — думала она с суеверным восторгом, — нет, я не одна на свете! Этот человек, я это чувствую, друг искренний и честный, он жизнь отдаст за меня».

Леонида посмотрелась в зеркало и изумилась. Расстроенное выражение лица, распухшие и покрасневшие веки придавали ей больной вид. Она умылась, поправила волосы, потом снова посмотрела на себя.

– Меня нельзя узнать, — прошептала она. — Что за красота, уничтожаемая одним лишь часом страдания!

Она вышла в гостиную. Мулатка принесла туда лампу и зажгла две свечи. Жорж ожидал появления госпожи Метцер с невыразимым трепетом, устремив глаза на дверь, в которую она должна была войти. Дверь тихо отворилась. Появилась Леонида и секунды две стояла на пороге. Выражение горестного удивления появилось на лице лейтенанта.

– Ради бога, что с вами? — вскрикнул Жорж. — Или у вас какое-то страшное горе, или вы опасаетесь большого несчастья. Что происходит? Доверьтесь мне как брату. Скажите мне все!

Леонида хотела ответить, но ей недостало сил. Натянутые нервы не выдержали, судорожные рыдания заглушили ее слова, слезы оросили мертвенно бледные щеки. Она едва держалась на ногах. Лейтенант в испуге подхватил ее и тихо отнес в кресло. Сам он стал на колени перед ней и продолжал умоляющим голосом:

– Сжальтесь надо мной! Видеть, как вы страдаете, выше моих сил! Какое бы горе ни постигло вас, какое бы несчастье ни угрожало вам, я желаю знать!

Через несколько минут госпожа Метцер ответила едва слышно:

– Да, вы мне друг, я это знаю. Вы моя единственная надежда, и я не хочу ничего от вас скрывать. Выслушайте меня. Мне кажется, что я схожу с ума. Поймите меня, мы едем завтра.

– Вы едете! — воскликнул лейтенант. — Ваш муж увозит вас?

– Да.

– Куда он вас увозит?

– В поместье возле Блида, которое принадлежит мне.

– Почему вы этого так страшитесь?

– Потому что в Буджареке мы будем не одни. Муж ждет гостя. Это человек, которого я презираю, ненавижу, чей взгляд заставляет меня дрожать от отвращения.

– Ришар Эллио! — вскрикнул офицер.

– Да, Ришар Эллио.

– Когда вы уезжаете? — продолжал лейтенант.

– Завтра на рассвете.

– Когда этот гнусный банкир должен к вами присоединиться?

– На другой день после нашего приезда.

– Успокойтесь. Между вами и опасностью будет стоять защитник.

– Вы?

– Я, и с Божьей помощью я исполню эту священную задачу. Я не отступлю ни перед чем. Если надо будет убить Ришара Эллио, я убью его!

Леонида вздрогнула:

– Кровь!

– Что за нужда! Всякое средство к спасению законно. Все позволительно для того чтобы не допустить гнусного и низкого преступления.

Госпожа Метцер задрожала.

– Но тогда, — молвила она, — вы навлечете опасность на себя! Я вам запрещаю! Бросьте меня, умоляю вас.

– К чему вы говорите мне это? — пылко ответил Жорж. — Вы знаете, что я не трус. Разве обязанность благородного человека, француза, солдата не предопределена? Сражаться за вас — для меня счастье и умереть — наслаждение! Я люблю вас!

Услышав впервые это признание, Леонида закрыла руками вспыхнувшее лицо, и глубокий вздох вырвался из ее груди. Лейтенант продолжал прерывающимся голосом:

– Простите меня. Я сказал то, о чем должен был молчать. Забудьте слова, которых вы не услышите более. Мою преданность я докажу поступками. Мое обожание будет безмолвным.

Молодая женщина приподняла голову и положила дрожащую руку на лоб лейтенанта, склонившегося перед ней. Жорж Прадель побледнел от этого легкого прикосновения. Леонида, глубоко взволнованная, ответила в порыве почти таком же, с каким говорил Жорж:

– Мне нечего вам прощать. Вы ничем не оскорбили меня. Я принимаю вашу великодушную преданность. Вы возвратили мне спокойствие и надежду. Поднимитесь, мой рыцарь! Я верю вам.

Лейтенант схватил руки Леониды и, несмотря на слабое сопротивление бедной женщины, покрыл их поцелуями. Потом, не будучи в состоянии произнести слова — в таком беспорядке находились его мысли — он выбежал из из дома на улице Баб-Азун.

Через час после ухода Жоржа Праделя Даниель Метцер, вернувшись домой, нашел свою жену возле чемодана, наполненного бельем и платьем.

– Вот и прекрасно, — сказал он, — вы послушны сегодня. Искренно поздравляю вас.

Леонида молчала. «Как подл этот человек! — думала она. — Если бы он знал, что у меня есть защитник, он говорил бы не так громко».

Даниель продолжал:

– Мне сейчас принесли записку от господина Эллио.

Леонида вздрогнула.

– Я хотел ехать в дилижансе, — продолжал Даниель, — я даже взял купе для нас и Долорес, но мой будущий компаньон делает все на широкую ногу. Он пишет, что завтра на рассвете за нами заедет его экипаж. Он даже взял для нас конвой, который очень дорого будет ему стоить. Словом, мы насладимся удовольствиями миллионера, даже сам алжирский губернатор не путешествует с бо`льшим комфортом. Что вы скажете на это, милая моя?

– Вы знаете, — проговорила молодая женщина, — что к этим вещам, которые прельщают вас, я совершенно равнодушна.

Метцер с презрением пожал плечами и вышел из комнаты ворча. На другой день в назначенный час большая коляска, запряженная прекрасными лошадьми, остановилась у дома ростовщика на улице Баб-Азун. Кучер щелкал кнутом, вооруженный конвой ждал в нескольких шагах. Даниель привязал сзади к коляске не только чемоданы жены и свой, но и большой сундук, наполненный провизией и шампанским. Путешествие прошло быстро и благополучно. Конвой был отпущен. Коляску поставили в сарай, лошадей и кучера отослали в Блида.

Леонида провела ночь спокойно, зная, что ей нечего опасаться, пока Ришар Эллио не будет ее гостем. Даниель на другой день занялся приготовлениями. Банкир должен был приехать после полудня. Пока Даниель изо всех сил хлопотал по хозяйству, Ришар Эллио, выехавший из Алжира утром, катился в экипаже, еще лучшем и с конвоем еще многочисленнее, чем экипаж и конвой, отданные им накануне в распоряжение мужа Леониды.