Эллен Вуд - Ист-Линн

— Я вернусь к вам через несколько минут, — сказал Карлайль, пожимая руку лорда Моунт-Сиверна, когда тот зашел к нему в контору. — Мне необходимо прочесть несколько писем.

Граф направился в гостиницу «Оленья голова», а лорд Вэн поспешил в гостиницу «Ворон», горя желанием посмотреть, что там происходит.

Карлайль вошел в кабинет, пересмотрел несколько писем и, позвав Дилла, дал ему некоторые поручения. Затем он закрыл бюро.

— Вы торопитесь, мистер Арчибальд? — спросил Дилл.

— Да, меня ждут в гостинице «Оленья голова».

— Вчера вечером до моего сведения дошло нечто весьма любопытное. Я слышал спор между Левисоном и Бетелем.

— В самом деле? — произнес Карлайль, искавший что-то в глубине ящика.

— Того, что я слышал, совершенно достаточно, чтобы повесить Левисона или по крайней мере Бетеля. Послушайте, кажется, что Левисон…

— Остановитесь, мне лучше не знать этого. Я не желаю вмешиваться в это дело.

Старый Дилл был ошеломлен.

— А между тем, мистер Арчибальд, бедный Ричард страдает!

— Да, я знаю.

— А разве справедливо, что невинный несет наказание за виновного? Если бы кто-нибудь взялся оправдать Ричарда, то можно было бы доказать, что он невиновен.

— Да, и есть человек, который взялся за это, Дилл! Это мистер Белл. Он уже виделся с Ричардом. А меня это не касается.

Глаза Дилла засветились.

— Очень хорошо! Я вас понимаю. А я немедленно отправлюсь к Бэллу и доведу до его сведения то, что сейчас слышал.

Дилл побежал в контору адвокатов. Там он заперся вдвоем с мистером Беллом.

Только в третьем часу дня судьи заняли свои места. Их было только двое — Герберт и Риннер. Они говорили о делах, связанных с выборами. Тут в зал суда вбежал запыхавшийся мистер Белл и объявил, что должен сообщить об очень важном деле, потребовав аудиенции за закрытыми дверями.

Судьи посовещались между собой, а затем согласились исполнить просьбу своего собрата. Они удалились в отдельную комнату и вышли из нее только спустя четыре с половиной часа, причем на их лицах было написано неподдельное изумление.

— Сегодня после обеда я увижусь с доктором Мартеном в конторе отца, — воскликнул за столом маленький Уильям. — Мы с вами поедем, миссис Вин, не так ли?

— Не знаю, Уильям. Миссис Карлайль сама повезет вас.

— Нет, не она, а вы со мной поедете.

Краска разлилась по лицу гувернантки при одной мысли о том, что она поедет в контору Карлайля; ей не верилось, что это могло случиться.

— Миссис Карлайль сама сказала мне, что поедет с вами, — заметила она ребенку.

— А мне мама говорила, что вы поедете.

Вошла миссис Карлайль и разрешила сомнение.

— Миссис Вин, пожалуйста, будьте готовы к трем часам — вы повезете Уильяма к отцу.

Сердце сильнее прежнего забилось в груди Изабеллы.

— Мне показалось, вы сказали… — пробормотала бедная женщина.

— Да, я хотела ехать, но так как яожидаю гостей, то не выйду сегодня.

Для Уильяма заложили пони. Ребенка сопровождал грум, которому приказано было вернуться с экипажем, а Уильям должен был прийти назад пешком вместе с миссис Вин.

Карлайля не было, когда они явились в контору. Ребенок побежал в кабинет отца, миссис Вин последовала за ним.

— Я приехал повидаться с доктором Мартеном. Где же папа, мистер Дилл?

— Не знаю. Но зачем вам видеться с доктором? У вас такие розовые щечки! Вероятно, вы чувствуете себя не так уж плохо.

— Да, я очень хотел бы этого, мистер Дилл. Мне так надоело глотать противные лекарства!..

— Как здоровье вашей мамы?

— Она здорова, мистер Дилл!.. А какой шум поднялся в полицейской конторе! Мы ехали мимо, и мой бедный пони страшно испугался, так что я вынужден был его сдерживать… Я видел, как топтали желтую розу…

— После выборов все успокоится. Как бы мне хотелось, чтобы выборы поскорее окончились и этот кандидат убрался отсюда.

— Вы хотите сказать — Левисон?

— Он самый, — подтвердил старик. — Это не человек, а чудовище.

Щеки Изабеллы покрылись яркой краской.

— Разумеется, ему не удастся взять верх над отцом, — изрек маленький Уильям пророческим тоном.

— Он никогда не возьмет верх над таким честным человеком! Нет, Господь не допустит этого! — воскликнул Дилл.

В дверях показался клерк, за ним вошел какой-то клиент — клерк думал, что Карлайль у себя. Дилл проводил клиента в кабинет и мимоходом осмотрел странную фигуру гувернантки. На ней, по обыкновению, было черное шелковое платье. Иногда она одевалась довольно нарядно, иногда просто, но неизменно в черное. На этот раз она надела кофту, скрывавшую ее тонкую талию. На голове у нее была соломенная шляпа, а дополняли туалет некрасивые очки, за которыми никто не мог увидеть ее глаз.

Вдруг в приемную вошел Карлайль. Дилл шел за ним.

— А! Вы здесь, миссис Вин! — воскликнул хозяин с удивлением. — Я, кажется, просил Дилла передать вам, чтобы вы шли к мисс Карлайль. Дилл, разве я не просил вас?

— Нет, я слышу об этом в первый раз.

— Значит, я забыл. Посмотрим, который час… Сказал ли вам доктор, в котором часу его ждать, миссис Вин?

— Я поняла из его слов, что он приедет довольно поздно.

Согласно предложению Карлайля, Изабелла отправилась с Уильямом к мисс Корни. Последней не было дома. Уильям устроился на удобном диване и вскоре заснул сладким сном. Как медленно тянулись эти часы! Как тихо и пусто казалось в доме! Изабелла часто вглядывалась в бледное личико спящего ребенка и с нетерпением дожидалась прихода доктора. Пробило половину шестого.

Вдруг она услышала, что кто-то подходит к дверям комнаты. Но это был не доктор — его шаги не заставили бы ее сердце так сильно забиться.

— Доктор Мартен, кажется, опаздывает, — произнес Карлайль, входя.

— О, ничего страшного, — ответила она тем робким и тихим голосом, которым говорила почти всегда.

— Ах, вот и он! — радостно воскликнул Карлайль.

— Ну что? — осведомился вошедший доктор. — Как здоровье маленького больного?

Ребенок проснулся; доктор внимательно осмотрел его, пощупал пульс, послушал дыхание.

— Дайте мне воды, я хочу пить, — прошептал Уильям, — папа, могу я позвонить, чтобы мне дали воды?

— Иди разыщи служанку, — сказал ему Карлайль.

Уильям вышел. Карлайль стоял, опершись на подоконник. Изабелла не отходила от доктора; густая вуаль скрывала ее черты.

— Что вы скажете нам, доктор? — начал Карлайль. — Прошу вас ответить откровенно, в каком состоянии его здоровье.

Доктор колебался.

— Мистер Карлайль, иногда очень горько выслушивать правду.

— Да, и темне менее необходимо. Я прошу вас ничего не скрывать от меня; здесь нет матери, которую нужно было бы поберечь.

— Пусть будет по-вашему…