Грант Аллен - Дело врача

— Неужели? А я, так или иначе, уверена в этом. В каждом из случаев эти люди реагировали очень сходным образом на неудачу, ошибку, непредумышленное преступление. Храбрец встречает бурю грудью, проходит сквозь нее, что бы ни ждало его впереди; трус немедленно прячет голову в реке, в петле, в монастырской келье.

— Ле-Гейт — не трус! — горячо возразил я.

— В общепринятом смысле, конечно, не трус. Мужественный, великодушный джентльмен — но не без скрытой слабины. Ему недостает одного важного свойства. Ле-Гейтам не занимать храбрости, так сказать, физической, но моральная стойкость подводит их при малейшем уколе судьбы. В критические моменты чисто мальчишеская импульсивность толкает их к самоубийству, открытому или завуалированному…

Через несколько минут пришла миссис Моллет. Она не выглядела сломленной, напротив, в ее поведении преобладало спокойствие — стоическое, трагическое, достойное жалости спокойствие, пугающее намного сильнее, чем самое откровенное проявление скорби. Лицо ее, хотя и смертельно бледное, было непроницаемо. В глазах — ни слезинки. Даже бескровные пальцы не вздрагивали, не теребили складок наспех надетого черного платья. Войдя, миссис Моллет, не произнеся ни слова, на мгновение крепко стиснула мои руки, и я заметил, что ногти ее глубоко впились в ладони, в болезненном усилии устоять.

С бесконечной сестринской нежностью Хильда Уайд подвела ее к креслу у окна, усадила и погладила ее мелко трясущиеся руки.

— Лина, я только что рассказала доктору Камберледжу, чего больше всего боюсь, думая о вашем брате, дорогая. И он… Мне кажется… Он согласен со мною.

Миссис Моллет повернулась ко мне; даже в мягком свете летних сумерек ее лицо с запавшими глазами оставалось трагически неподвижным.

— Я боюсь того же, — сказала она, стискивая губы, чтобы скрыть их дрожание. — Доктор Камберледж, мы должны вернуть его! Мы должны убедить Хьюго пройти это испытание!

— И все же, — ответил я медленно, обдумывая каждое свое слово, — он сразу бежал. Зачем было так поступать, если он собирался совершить… самоубийство?

Как не хотелось мне произносить это слово в присутствии женщины, потрясенной несчастьем! Но по-другому было никак нельзя. Хильда прервала меня:

— А почему вы полагаете, что он бежал? — спросила она тихо. — Желая покончить с собой, мог ли он совершить это прямо в собственном доме? Ле-Гейты так не поступают. Они люди деликатные, пустить себе пулю в лоб или перерезать горло — это не для них. Судя по всему, что нам известно, Хьюго скорее бросился бы в воду с моста Ватерлоо, — дальше она добавила, произнося слова одними губами, так, чтобы не видела миссис Моллет, — как его дядя Элфред.

— Верно, — ответил я, усвоив ее беззвучное послание. — И об этом я также не подумал.

— Все же я не считаю подобный исход действительно вероятным, — продолжала Хильда. — У меня есть основания считать, что Хьюго убежал в другом направлении; а если так, то наша первейшая задача — уговорить его вернуться.

— Каковы же эти основания? — робко спросил я. Что бы нам ни предстояло сейчас услышать, я уже достаточно познакомился с Хильдой Уайд, чтобы заранее быть готовым принять ее доводы.

— О, это можно отложить на потом, — ответила она. — Сейчас у нас есть более настоятельные вопросы. Прежде всего, Лина, вы должны рассказать нам, что думаете о случившемся.

Миссис Моллет с трудом заставила себя говорить.

— Доктор Камберледж, вы видели тело? — запинаясь, произнесла она.

— Нет, дорогая миссис Моллет, не видел — не успел. Я пришел к вам прямо из клиники Св. Натаниэля.

— Доктор Себастьян любезно согласился осмотреть тело по моей просьбе и будет присутствовать при вскрытии как представитель семьи. Он обнаружил, что удар был нанесен кинжалом — тем маленьким декоративным кинжалом из Норвегии, который всегда лежал, если не ошибаюсь, на маленькой этажерке возле голубого дивана.

— Точно так. Я сам его там видел, — подтвердил я, кивая.

— Он был тупой и ржавый, просто игрушка, — человек, сознательно замысливший убийство, запасся бы более надежным оружием. А потому преступление, если тут вообще было совершено преступление (а мы этого не допускаем), никак не могло быть предумышленным.

— Для нас, тех, кто знает Хьюго, это само собой разумеется.

Она резко подалась вперед.

— Доктор Себастьян подсказал мне, какой линии защиты нужно придерживаться, чтобы выиграть дело… Если только мы сумеем добиться согласия бедного Хьюго. Профессор исследовал клинок и ножны. Он выяснил, что кинжал сидел в них очень туго, вынуть его можно было, только приложив немалое усилие. Клинок цепляйся. (Я снова кивнул.) Чтобы его выдернуть, нужен резкий рывок… Осмотрев также и рану, Себастьян уверил Меня, что характер ее указывает на возможность самопроизвольного ранения. — Сестра Хьюго то и дело умолкала, каждое слово давалось трудом. — Вы понимаете? Самопроизвольное — значит, это случайность! И это можно будет доказать. Слуги ничего не слышали… Поэтому мы можем выдвигать любые предположения: между Хьюго и Кларой в тот вечер могли случиться разногласия, даже ссора… — Миссис Моллет вдруг осеклась. — Боже мой, это случилось лишь вчера, а кажется, будто прошла вечность! Они ссорились из-за выбора школы для детей. Клара придерживалась весьма жестких взглядов на воспитание детей, — глаза женщины гневно блеснули, — а Хьюго их не разделял. Мы намекнем, что в разгар спора — мы должны называть это спором — Клара машинально взяла с полки этот кинжал и стала вертеть его в руках. Все знают, что у нее есть… была привычка играть с какой-нибудь вещью, когда она не занималась шитьем или вязанием. Задумавшись (полагаем мы), она попыталась вытащить нож из чехла; ей это не удалось, тогда она потянула снова, держа его острием вверх. От резкого нажима клинок выскочил из ножен и, взлетев по дуге, смертельно ранил Клару. Хьюго, увидев, как она внезапно упала мертвой перед ним, и понимая, что прислуга слышала, как они ссорятся, был охвачен ужасом — все та же импульсивность Лe-Гейтов! Совсем потеряв голову, он вообразил, что случайность примут за убийство — и бежал… Но кто бы обвинил его? Его, королевского адвоката! Лишь недавно вступившего в брак и сердечно привязанного к жене! Это правдоподобно, верно?

— Безупречная позиция, — ответил я уверенно, — но в ней есть одно слабое место. Мы можем, опираясь на авторитетное свидетельство Себастьяна, убедить коронера, что все так и было, можем даже надеяться, что в это поверят присяжные. Себастьян творит чудеса. Но мы вряд ли сумеем добиться…

Я запнулся, и Хильда Уайд договорила за меня:

— …Согласия Хьюго Ле-Гейта на все это.

Наклоном головы я подтвердил, что она правильно поняла меня.