Джон Карр - Зловещий шепот

Слова прозвучали как удар гонга, повелевший всем замолчать. Наконец профессор Риго робко пробормотал:

— Она вам так сказала?

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером в библиотеке, когда я… задал ей пару вопросов.

— О! — профессор Риго снова заметно оживился. — Вы становитесь ее очередной жертвой. — Это слово отозвалось толчком в сердце Майлза. — Вы становитесь ее очередной жертвой, мужайтесь! Значит, вы затеяли разговор и ее об этом спросили?

— Нет, я не затрагивал эту тему.

— Она сама заговорила?

— Да, пожалуй.

— Сэр, — сказал доктор Фелл, откинувшись в кресле с рукописью и стилетом на коленях; его лицо выражало крайний интерес, — вы можете оказать мне неоценимую помощь, один Бог знает, как вы мне поможете, если расскажете все, что вам поведала эта дама; если расскажете немедленно, сейчас же, без всякой подготовки и раздумий.

Майлз смотрел на него и молчал. Было, наверное, уже очень поздно. Дом погрузился в такую глубокую тишину, что, как ему казалось, он слышал тиканье часов на кухне. Марион, конечно, уже спала в комнате над библиотекой; Фэй Сетон тоже должна была спать крепким сном в спальне на первом этаже. Яркий лунный свет поглотил слабый огонек лампы и бросил на стену удлиненные тени оконных переплетов.

Майлз откашлялся и медленно заговорил, взвешивая каждую фразу. Лишь один раз доктор Фелл прервал его вопросом.

— Джим Морелл? — Доктор переспросил так быстро, что профессор Риго вздрогнул. — Большой друг Гарри Брука, которому Гарри писал письма каждую неделю. — Доктор повернул свою львиную голову в сторону Риго: — Вы слышали о каком-нибудь Джиме Морелле?

Риго, сидевший приложив руку к уху, чтобы не упустить ни слова, ответил отрицательно:

— Никогда не слыхал, дорогой доктор. Это имя мне абсолютно незнакомо.

— Гарри Брук ни разу его не произносил?

— Ни разу.

— Оно не упоминается, — доктор Фелл постучал пальцем по рукописи, — и в этом превосходном докладе; оно не встречается и в свидетельских показаниях, приложенных к докладу. Тем не менее Гарри Брук писал ему в тот самый день… — Доктор Фелл внезапно умолк. Отблеск озарения или луны сверкнул в его глазах. — Не важно! Продолжайте!

Еще один раз во время своего рассказа Майлз обратил внимание на странно вспыхнувшие глаза Фелла. В них читались замешательство и тревога или что-то похожее на прозрение, смешанное с ужасом. Это еще больше взволновало Майлза. Он продолжал говорить, но то и дело в мыслях возвращался к одной и той же абсурдной теме.

Нет, доктор Фелл не мог верить в эту чушь с вампирами. И если профессор Риго был искренне убежден в существовании нечистой силы во плоти, злых духов, покидающих тело и принимающих страшный образ, пугающий людей, то доктор Фелл на такое не способен. Совершенно исключено!

Гидеон Фелл сидел в кресле, постукивая желтой палкой по полу, поглаживая другой рукой свой толстый отвислый подбородок или крутя пуговицу на широченном жилете, а Майлз ждал только одного его слова, одного жеста, насмешливого прищура глаз, чего-нибудь, что разогнало бы этот ядовитый туман, который напустил Жорж Антуан Риго своими бреднями о вампирах. «Ну давай! Ну скажи слово! Ну, маг криминальный, наведи порядок!» Но ни слова, ни знака Майлз не дождался.

Когда рассказ подошел к концу, доктор Фелл откинулся назад, прикрыл левой рукой глаза, а правой положил палку со стилетом на колени.

— Это — все?

— Да. Это все.

— О! А мне, мой друг… Кхе! Кхе! — Он шумно откашлялся перед тем, как обратиться к Риго. — Не откажите мне в любезности ответить на очень важный вопрос. — Он взял с колен рукопись. — Когда вы писали доклад, вы, конечно, тщательно выбирали слова, не так ли?

Профессор Риго в недоумении вскинул голову:

— Вы в этом сомневаетесь?

— Нет, но… Вы не хотите что-либо исправить?

— Конечно, нет! Для чего это нужно?

— Тогда позвольте, — сказал задумчиво доктор Фелл, — позвольте мне прочитать несколько абзацев из вашего доклада, касающихся тех минут, когда вы в последний раз видели Говарда Брука… перед тем как он был убит!

— Пожалуйста.

Доктор Фелл посадил свое пенсне на переносицу, послюнявил палец и принялся листать рукопись.

— «Мистер Брук, — начал он громким голосом, — стоял, прислонившись спиной к парапету. По одну его сторону, тоже у парапета, стояла увесистая светлая трость…»

— Простите, я вас прерву, — сказал Майлз, — но это, похоже, те же самые слова, которые произносил… не читал, а произносил профессор Риго вчера вечером…

— Именно. Те же самые слова, — ухмыльнулся профессор Риго, — и произнесенные без запинки, верно? Я свой текст знаю наизусть. Молодой человек, все, что я вам говорил, дословно воспроизведено в моей работе. Продолжайте, продолжайте!

Доктор Фелл посмотрел на него с любопытством.

— «По одну его сторону (речь идет о мистере Бруке) стояла его увесистая светлая трость, по другую — толстый портфель. Зубчатый парапет, высотой мне почти по грудь, из красного выщербленного кирпича и разукрашенный иероглифическими автографами тщеславных туристов, окружал всю верхнюю часть башни».

Доктор Фелл закрыл тетрадку и снова постучал по обложке пальцами.

— Все детали этой картины, — спросил он, — описаны точно?

— Абсолютно точно!

— Еще один маленький вопрос, — продолжал доктор Фелл. — Относительно палки со стилетом, В своем великолепном докладе вы говорите, что полиция взяла после убийства обе части палки — стилет и ножны — для экспертизы. Смею думать, что полиция не вставила стилет в ножны до передачи экспертам? Обе части были взяты порознь?

— Естественно!

Майлз не смог сдержаться:

— Ради всех святых, сэр, скажите ясно и понятно! Не ходите вокруг да около! — Он почти кричал. — Вы верите во все это?!

Доктор Фелл недоуменно заморгал:

— Верю — во что?

— В вампиров!

— Нет, — мягко сказал доктор Фелл. — Не верю.

(Майлз всегда так думал, он говорил себе об этом не раз, усмехаясь и пожимая плечами, и готов был громко посмеяться над примитивной мистикой, но на бурные эмоции уже не было сил, и только волна облегчения разлилась по всему телу: с этой ужасающей ерундой наконец покончено.)

— Прежде чем мы отсюда уйдем, я должен вам кое-что сказать, — серьезно продолжал доктор Фелл. — Два джентльмена преклонного возраста по возвращении в Лондон, безусловно, будут сожалеть о том беспокойстве, которое причинили вам своей экстравагантной ночной прогулкой в Нью-Форест, поддавшись — хм! — внезапному романтическому порыву Риго, которому, помимо всего прочего, хотелось взглянуть на библиотеку вашего дядюшки. Но прежде чем уехать…

— Клянусь всей и всяческой нечистой силой, — сказал, улыбаясь, Майлз, — я не позволю вам отсюда уехать этой ночью!