Джон Карр - Зловещий шепот

— Да, — сказал Майлз, поставив локти на стол и опершись на руку подбородком. — Да, понимаю. Продолжайте.

— Так вот. Теперь объясню все по порядку. Зачем, подумал я, кому-то понадобилось готовить такое замысловатое покушение на Марион Хеммонд? И тут я вспомнил странную реакцию мистера Куртиса, когда он услышал, что именно Марион оказалась потерпевшей. Вспомнил ваши слова о двух спальнях, о силуэте женщины в халате, мелькавшем в не закрытых шторами окнах. Вспомнил о флаконе духов. И ответ явился сам собой: никто и не хотел пугать Марион Хеммонд, собирались покончить с Фэй Сетон. Но в таком случае… Прежде всего, как вы знаете, я направился в спальню вашей сестры. Я хотел выяснить, не оставил ли преступник каких-либо следов. Признаков насилия я не заметил. Бандиту даже не пришлось связывать жертву. Я убедился, что он ее пальцем не тронул и мог взять в обе руки по револьверу — заряженный и без патронов: дуло к виску — и порядок. Едва ли он намеревался ее кусать, разве что подчиняясь гипотезе о вампирах, и, конечно, никаких следов укусов на шее я не обнаружил. Ничего подозрительного не оказалось и на полу возле кровати… Итак, ночью в этой спальне разыгралась жуткая сцена с участием мистера Стивена Куртиса. Но почему Стивен Куртис был так заинтересован в смерти совершенно чужой ему женщины, Фэй Сетон, да еще прибегнул к трюку, заимствованному из приключений Калиостро?.. Калиостро вдохновил профессора Риго. Профессор Риго вдохновил Гарри Брука, рассказывая ему эпизоды из… Черт возьми! Не может ли этот Стивен Куртис оказаться Гарри Бруком? Вздор, абсурд! Гарри Брук умер. Об этом нечего и думать… В то же время, осматривая комнату в поисках следов преступника, я не переставая об этом думал. И вдруг понял, что улика у меня перед глазами, перед самым носом! Итак, в комнате прозвучал выстрел; преступник использовал для этого револьвер «ив-грант-32», который, как он знал, лежит в ночном столике Марион, а в качестве пугающего оружия применил какой-нибудь старый пистолет. Хорошо! Спустя какое-то время после выстрела мисс Фэй Сетон поднялась на второй этаж и заглянула в спальню Марион. Она увидела нечто такое, что ее обескуражило и ошеломило. Она не испугалась, нет! Она…

Майлз Хеммонд прервал его:

— Должен сказать вам, доктор Фелл, что я говорил с Фэй на кухне, когда кипятил воду. Она только что спустилась из спальни Марион. Ее лицо выражало ненависть и сильную тревогу. И наконец она сказала: «Так дальше продолжаться не может!»

Доктор Фелл кивнул.

— И как я сегодня от нее узнал, она сказала вам также, что увидела нечто такое, чего не видела раньше. Верно?

— Да.

— Что она могла увидеть в спальне Марион Хеммонд? Это я и пытался понять тогда, в нижнем холле, в обществе доктора Гарвича, сиделки, Стивена Куртиса и вас. С другой стороны, ведь Фэй Сетон уже побывала в этой комнате накануне вечером, разговаривала с мисс Хеммонд, но при первом посещении спальни ничего особенного не заметила. И тут я вспомнил о той странной беседе, которая состоялась у нас с ней той же ночью в верхнем холле при свете луны, когда она изо всех сил старалась скрыть свое волнение и раз или два неестественно, недобро, даже жутковато рассмеялась. Как вампир из французских легенд. Припоминаю ее ответ на мой вопрос, о чем она говорила с Марион Хеммонд. Почти все время говорила она, то есть Марион, сказала Фэй Сетон, говорила о своем женихе, о своем брате и о планах на будущее. И затем Фэй, без всякого видимого повода, небрежно добавила: «Лампа стояла на ночном столике. Я уже упоминала об этом?» Лампа?.. Что это, намек? Я насторожился. И вот… После того как Марион нашли без признаков жизни, в комнату внесли две лампы. Одну принесли вы, — доктор Фелл посмотрел на профессора Риго, — другую вы, — кивнул он Майлзу. — Подумайте хорошенько оба! Куда каждый из вас поставил свою лампу?

— Ничего не понимаю! — воскликнул Риго. — Но свою лампу я поставил на ночной столик рядом с потушенной лампой Марион.

— А вы? — спросил доктор Фелл Майлза.

— Мне тогда сказали, — Майлз мысленно воспроизводил картину прошлой ночи, — что Марион мертва. Лампа была у меня в руках, а руки мои так тряслись, что я не мог с собой справиться и поспешил поставить лампу на комод, как раз напротив двери.

— Ага! — проворчал доктор Фелл. — Не скажете ли вы мне, что еще стояло на комоде?

— На одной подставке стояли две большие рамки из кожи, одна — с портретом Марион, другая — с большой фотографией Стива. Помню, что лампа осветила их и всю эту часть комнаты, которая до того оставалась в полутьме, и…

Майлз запнулся на полуслове — он понял.

Доктор Фелл кивнул:

— И фотография Стива Куртиса оказалась ярко освещена. Это первое, что бросилось в глаза Фэй, когда она заглянула в комнату после выстрела. Этот факт объясняет все ее дальнейшее поведение. Она знала, клянусь всеми святыми, она знала! Возможно, она и представления не имела о его дьявольских махинациях в стиле тех, которым подвергался Калиостро, но она поняла: покушались на нее, а не на Марион Хеммонд, ибо она увидела, кто за этим стоит. Женихом Марион Хеммонд оказался Гарри Брук. Это было последней каплей. Это ее добило. Она действительно побледнела от ненависти и ужаса. Еще раз она попыталась начать новую жизнь среди новых людей; она ни в чем не была виновата, она простила Гарри Брука и скрыла вещи, уличавшие его в убийстве отца, но судьба продолжал ее преследовать. Судьба или какая-то злая сила посылала ей этого Гарри Брука, чтобы искалечить ее жизнь или вовсе ее отнять… — Доктор Фелл прокашлялся. — Я вас утомил своими рассуждениями, извиняющимся тоном проговорил он, — хотя все это промелькнуло в моем мозгу за какие-то три секунды, когда я был в спальне вместе с Майлзом Хеммондом, врачом, сиделкой и самим Куртисом, который стоял у комода. Вслед за тем мне пришла в голову мысль, что можно очень легко проверить, справедлива ли аналогия этого покушения с испытанием Калиостро. В судебной медицине в этих целях пользуются реактивом Гонсалеса нитратным препаратом, позволяющим установить, стрелял ли данный человек из данного револьвера. Если Марион Хеммонд не стреляла, моя догадка становилась реальностью, И тогда если Гарри Брук действительно был уже на том свете, как говорили, то в самом деле оставалось лишь приписать это преступление нечистой силе… Я упомянул о препарате Гонсалеса но, увы, доктор Гарвич попросил всех нас выйти из спальни. Однако тут же начались новые сюрпризы… Моим первым намерением было увидеть Фэй Сетон и поговорить с ней начистоту. В присутствии Куртиса я попросил доктора Гарвича направить ко мне мисс Сетон Это вызвало у Куртиса нервный припадок, который вас тогда удивил. Но он скоро понял, что медлить нельзя: она с минуты на минуту может сюда подняться. Он заявил, что идет отдыхать в свою комнату, и… бац! Я бы рассмеялся, если бы все не было так грустно и печально. Едва Стивен Куртис взялся за ручку двери своей комнаты, вы крикнули, чтобы он не входил и не мешал отдыхать профессору Риго — который тоже знает Гарри Брука в лицо. Вот так! Чтобы не мешал ему отдыхать!.. Теперь вы понимаете, почему Куртис бросился как угорелый вниз по лестнице?..