Дороти Сэйерс - Встреча выпускников

Она говорила серьёзно, разворачивая большой свиток истории, защищая гуманитарные науки, провозглашая Pax Academica [19] Мир в рамках академии — (лат.) миру, который терроризирован беспорядками. «Оксфорд назвали домом проигранного дела: если любовь к учению ради него самого — это проигранное дело повсюду в мире, давайте проследим, чтобы по крайней мере здесь она обрела свой надёжный дом».

«Великолепно, — подумала Харриет, — но это не война». А затем, благодаря своему воображению, переплетающемуся с произносимыми словами и вновь вырывающемуся на свободу, она взглянула на всё это как на Священную войну: всё это дико неоднородное и даже немного абсурдное собрание из болтающих женщин, сплавленное в корпоративное единство друг с другом и с любым мужчиной и женщиной, для кого ум значит больше, чем материальная выгода, представляет собой воинов, стремящихся защитить цитадель, в которой находится Душа Человека, а личные различия забываются перед лицом общего врага. Быть верным призванию, несмотря на безумие, которое охватывает порой в полной эмоциями жизни, — вот путь к духовному миру. Как можно было чувствовать себя скованным, будучи свободным гражданином такого великого города, или оскорблённым там, где все имеют равные права?

Заслуженный профессор, которая поднялась для ответной речи, говорила о разнообразии даров, но в том же духе. Нота, прозвучавшая единожды, вибрировала на губах каждого говорившего и в ухе каждого слушателя. И краткий обзор учебного года, сделанный директрисой, не выпадал из мелодии: назначения, степени, членство, — всё это было внутренними деталями дисциплины, без которой не могло функционировать сообщество. Очарование даже одного вечера выпускников позволило осознать, что каждый был гражданином великого города. Пусть это старый и старомодный город с неудобными зданиями и узкими улицами, где прохожие глупо ссорятся за право прохода, но его фундамент стоит на святых холмах, а шпили теряются в небесах.

Покидая Холл в таком довольно приподнятом настроении, Харриет узнала, что приглашена выпить кофе у декана. Она согласилась после того, как выяснила, что Мэри Стоукс отправилась в постель по рекомендации доктора и поэтому не претендует на её общество. Она прошла через Новый дворик и постучала в дверь мисс Мартин. В гостиной она обнаружила Бетти Армстронг, Фиби Такер, мисс де Вайн, мисс Стивенс — экономку, ещё одну коллегу по имени Бартон и несколько бывших студенток более старших выпусков. Декан, которая разливала кофе, радостно приветствовала её появление.

— Проходите! Вот кофе, который действительно кофе. Ничего нельзя сделать с кофе в общем зале, Стиви?

— Нет, если только вы не создадите специальный фонд для кофе, — ответила экономка. — Вам не приходилось решать задачку, сколько стоит напоить действительно первоклассным кофе двести человек?

— Знаю, — сказала декан. — Так утомительно быть бедным и раболепствующим. Полагаю, что должна упомянуть об этой Флэкет. Вы помните Флэкет, богатую, но довольно странную. Она была в вашем потоке. Мисс Фортескью, она преследует меня, пытаясь подарить колледжу гигантский аквариум с тропическими рыбами. Считает, что он украсит лекционный зал.

— Если бы он украсил некоторые лекции, — сказала мисс Фортескью, — то мог бы принести пользу. В своё время слушать о разработках конституций от мисс Хилльярд было немного страшновато.

— О, Боже! Эти разработки конституций! Да, этот курс ещё продолжается. Она начинает его каждый год приблизительно с тридцатью слушателями и заканчивает с двумя или тремя серьёзными тёмнокожими студентами, которые торжественно записывают за ней в тетради каждое слово. Точно те же лекции — я не думаю, что им помогла бы даже рыба. Так или иначе я сказала: «Это очень мило с вашей стороны, мисс Флэкетт, но я действительно не уверена, что рыбам будет хорошо. Это значило бы установить специальную систему нагрева, не так ли? И создало бы дополнительную работу для садовников». Она выглядела настолько разочарованной, бедняжка, что я посоветовала ей проконсультироваться с экономкой.

— Хорошо, — сказала мисс Стивенс, — я займусь Флэкет и предложу ей учредить кофейный фонд.

— Намного полезней, чем тропическая рыба, — согласилась декан. — Боюсь, что мы действительно оказываемся несколько чудаковатыми. А всё же, знаете ли, я полагаю, что Флэкет чрезвычайно хорошо разбиралась в жизненном цикле печеночной двуустки. [20] Паразит, живущий в печени. Кто-нибудь хочет к кофе бенедиктин? Подходите, мисс Вейн. Алкоголь развязывает язык, а мы хотим услышать всё о ваших последних мистериях.

Харриет облагодетельствовала слушателей кратким изложением сюжета, над которым работала.

— Простите меня, мисс Вейн, за прямоту, — сказала мисс Бартон, сильно наклоняясь вперёд, — но как после всего ужаса, вами пережитого, вы ещё можете думать о книгах такого сорта?

Декан выглядела немного шокированной.

— Ну, — сказала Харриет, — с одной стороны, авторы не могут привередничать, пока не заработают денег. Если вы сделали имя на книгах одного направления, а затем переключаетесь на другое, объёмы продаж снизятся, и это — непреложный факт. — Она сделала паузу. — Я знаю, вы думаете, что любой человек со здоровой чувствительностью стал бы зарабатывать мытьём полов. Но я не смогу хорошо драить полы щёткой, а детективные романы пишу довольно сносно. Не понимаю, почему правильные чувства должны препятствовать тому, чтобы я делала правильную работу.

— Совершенно верно, — сказала мисс де Вайн.

— Но, — настаивала мисс Бартон, — ведь вы, должно быть, чувствуете, что к этим ужасным преступлениям и страданиям невинных подозреваемых нужно относиться серьёзно, а не просто как к интеллектуальной игре.

— А я и отношусь к ним серьёзно в реальной жизни. И все должны. Но не хотите ли вы сказать, что любой, у кого был, например, трагический сексуальный опыт, никогда не должен писать комедию с местом действия в будуаре?

— Но это же совсем другое, — сказала, хмурясь, мисс Бартон. — Есть более легкомысленная сторона любви, но нет никакой более легкомысленной стороны убийства.

— Возможно и нет, если говорить о комической стороне. Но в детективах есть чисто интеллектуальная сторона.

— Вы действительно расследовали дело в реальной жизни, не так ли? Ну и как ваши ощущения?

— Это было очень интересно.

— И, в свете того, что вы знали, как вам понравилась идея послать человека на скамью подсудимых и на виселицу?

— Я не думаю, что справедливо спрашивать мисс Вейн об этом, — сказала декан. — Мисс Бартон, — добавила она немного извиняющимся тоном, обращаясь к Харриет, — интересуется социальными аспектами преступления и очень настаивает на реформе уголовного кодекса.