Сергей Саканский - Озеро. У источника власти. Мини-роман

Юля достала из кармашка круглое зеркальце и стала рассматривать свое лицо. Арсеньев инстинктивно пощупал свой лоб – не растут ли на нем характерные шишки?

С ними двоими, вроде бы, все было в порядке. Пока в порядке…

Они уже спускались к краю болота, надеясь выйти на тропинку, проложенную вдоль озера, как услышали топот и треск.

– Бежим! – крикнула Юля и бросилась вперед, но, увидев, что Арсеньев не тронулся с места, остановилась с виноватым лицом.

– Юля, быстро! – приказал Арсеньев. – Собери минимум из вещей, а я задержу его.

Но это оказалась плохая, очень плохая идея. Из кустов ивняка навстречу Арсеньеву вылез вовсе не водолаз Олег. То, что вылезло, было минимум трехметрового роста, оно было полуголое, с ошметками Олеговой одежды на белом мясистом туловище… И, в то же время, чертами лица – это был тот самый водолаз, именно его лицо, только раздутое, деформированное, будто пропущенное через фильтр графической компьютерной программы. И, разумеется, шишки – две крупные шишки по сторонам мясистого лба…

Арсеньев и Юля бросились наутек, не разбирая дороги. Позади затрещали кусты: чудовище преследовало их. Оно отсекло проход вдоль озера, и пришлось подниматься вверх по береговому склону, удаляясь как от палатки, так и от лагеря экспедиции.

– Ой, мамочка! – крикнула Юля. – Ведь это собиралось меня изнасиловать. Не думаю, что оно отказалось от своей затеи!

– Подожди! – сказал Арсеньев.

Он остановился, прислушался.

– Он отстает. Похоже, ему трудно идти… Я понял! Он стал большим, а силы-то у него остались те же. И ему также трудно носить свое тело, как мне свой живот. Пожалуй, я вернусь и дам ему этой самой…

Арсеньев поискал глазами подходящую дубину.

– Не геройствуй! – сказала Юля. – Мы понятия не имеем, что это, и на что оно способно.

Между тем треск и тяжелые шаги приближались. Арсеньев и Юля быстро пошли, держась за руки. Шум затих. Они снова остановились.

– Оно идет точно за нами, будто у него нюх, – сказала Юля. – Но у обычного человека никакого нюха нет. Я права: кто знает, что он еще теперь умеет?

Они побежали, спотыкаясь о валежник. Лес стал редеть, за стволами замелькала деревня.

– Ну, точно! – сказала Юля. – А с другой стороны сейчас выползут эти, с огромными топорами и лопатами.

Арсеньев внимательно осмотрел забор, к которому они вышли, затем поднялся на цыпочки и заглянул во двор.

– Так… – сказал он. – Распоряжения областной администрации они, к счастью, выполняют. Ты не помнишь, этот рыбак, Петр Миронович, он ведь называл нам номер своего дома?

– Ты думаешь, на этих домах есть номера?

– Есть. Этот тринадцатый, вон табличка.

– Мироныч говорил, вроде, пятый у него дом.

Они обогнули двор, вышли в переулок. Пройдя его, услышали шум, бормотанье… Оглянулись. В переулок, со стороны леса вступил, шатаясь и переваливаясь на толстых ногах, водолаз.

Арсеньев и Юля бросились вдоль улицы. Пятый дом был недалеко от колодца. Юля забарабанила кулаками в калитку. Арсеньев обернулся. Водолаз уже выходил из переулка, сверкая в сумерках белым лицом.

Мироныч был дома и гостей не ждал.

– Кто там? – сонно спросил он.

Юля закричала:

– Дяденька Мироныч, спрячьте нас, за нами чудище гонится!

Хозяин долго возился со щеколдой. Когда, они, наконец, вошли и заперлись, водолаз уже ковылял вдоль забора.

– Не такое уж и чудище, – пожал плечами Мироныч. – Бывают и пострашнее. Чего ему от вас хоть надо?

– Это вы у него спросите, – ехидно посоветовала Юля.

– Сейчас спрошу, – сказал Мироныч и двинулся к калитке.

– Стойте! – закричал Арсеньев. – Не надо спрашивать. У вас есть телефон?

– Деревня вообще не телефонизирована. У многих мобильники есть, но лично я еще не обзавелся.

Послышался требовательный стук.

– Интересно, он не потерял способность говорить? – подумал Арсеньев и тут же получил ответ на свой вопрос.

– Откройте, сволочи! – донеслось с улицы. – Или девку отдайте. Тогда вам ничего не будет.

Юля беспомощно посмотрела на мужчин, в ее глазах был ужас, будто они впрямь сейчас отдадут ее чудищу.

– Я-те дам, сволочи! – крикнул, обидевшись, Мироныч. – У меня тут не бордель. За девками в город, на дискотеку иди.

– Я пока по-хорошему прошу!

– А я и отвечаю по-хорошему, – миролюбиво огрызнулся Мироныч.

И тут страшной силы удар потряс калитку. От второго удара доска переломилась, и в отверстии, среди острых щепок, показался огромный окровавленный кулак.

– Нет, по-хорошему невозможно! – сказал Мироныч. – Пойдем-ка лучше в дом.

Тем временем рука водолаза шарила по двери изнутри, нащупывая запор.

– Вот что, ребята, – сказал обеспокоенный хозяин. – Давайте-ка быстро в дом, а я ставни закрою, они у меня крепкие. И нервы – тоже.

Они уже основательно устроились в доме: выпили чаю с печатными пряниками, рассмотрели репродукции, которыми были почти беспросветно увешаны стены – все сплошь русская классика, вроде «Трех богатырей» и «Охотников на привале». Водолаз затих, убедившись в том, что дом для него неприступен. Не менее часа он ходил вокруг, ломился в ставни, просовывал в их щели свои красные влажные губы и орал страшные проклятья…

– Тоже мне, Иван-царевич нашелся! – проворчал, прислушиваясь, Мироныч. – В этот котел с умом нырять надо.

– О чем это вы? – спросил Арсеньев.

– Я про старые сказки… Помните, ныряет кто-то в кипящий котел, выходит богатырем… Это ж все не иначе как про наше озеро сказано. Я тут с рожденья живу, и есть у меня на этот счет свои мысли есть. Знаете, какая у нас в деревне земля? Где ни копнешь – то черепок, то наконечник стрелы… И тропа по лесам от озера, от самого монастыря идет, далеко, в одну сторону – до Киева, а в другую – до Москвы. А по краям тропы развалины скитов стоят.

– Ну и что? Давно известно, что здесь еще во времена Киевской Руси проходила дорога, – вдруг сказала Юля.

– Откуда это известно? – насторожился Арсеньев.

Сам-то он об этом, конечно, знал как опытный краевед, но вот откуда эта информацию взяла девушка, у которой и по истории была та же самая твердая оценка, что и по литературе? Не от него ли самого она всех этих знаний набралась в последние дни, телепатически что ли?

– Читала где-то, что пристал! – огрызнулась Юля, снова превратившись в обычную колючую девчонку.

– Тропа, – твердым голосом заявил Мироныч, – не между двумя городами идет, а из обоих городов – сюда. Я здесь все окрестности облазил и покопался изрядно. Так вот, тропа из Киева к озеру на триста лет старше, чем тропа из Москвы.

– И что это значит?

– А то, что кто-то регулярно посещал эти места, приезжая из городов, которые в те времена были столицами государств. А кто мог ездить сюда из столиц, как не те люди, которые были в этих столицах самыми главными?