Дэвид Кук - Коллекция детективов

— Разве? — Генри начал приходить в себя. — Я… я пошутил. Ха-ха-ха, — он издал несколько отдаленно напоминающих смех звуков и попытался выдернуть из рук медика бокал.

Но тот еще крепче сжал в руках сосуд, провел пальцем по его стенкам, облизнул и поморщился.

— Вызовите, пожалуйста, полицию и санитарную машину, — обратился он к гостям.

— Я не хотел, — истерично закричал Генри, указывая пальцем на Фэй, — это она уговорила меня отравить Энн из-за своего проклятого жемчуга!

Кто-то громко вскрикнул, а актриса из труппы Боумонтов, дама весьма внушительных размеров, обычно игравшая кормилицу Джульетты, загородила дорогу Фэй, пытавшейся потихоньку выскользнуть из зала. Вслед за ней из толпы гостей отделились еще две женских фигуры. Эти дамы, стараясь быть как можно более незаметными, подошли к Фэй и молча протянули руки. Та недовольно передернула плечиками, но все же сняла сверкающий браслет, серьги и быстро сунула их в раскрытые ладони. Затем немного помедлила и добавила к серьгам и сумочку.

— Берите, берите уж все, — беспомощно взмахнула она руками и снова попыталась проскользнуть к выходу. Но верная коллега Боумонтов стояла непоколебимо, как скала.

— Жаль, что она не брала за молчание одежду, вздохнул кто-то из молодых артистов, наблюдая за этой сценой.

На него громко шикнули и указали на входящих в зал полицейских. Один из них подошел к Генри, другой к Фэй. Генри, пока его выводили из зала, что-то быстро и горячо доказывал своему спутнику, Фэй же, замкнувшись в молчании, не двигалась с места. Она стояла, высоко подняв голову и скрестив на груди руки. Впрочем, ей вскоре пришлось отказаться от этой гордой позы. Дама, которой Фэй вместе с серьгами сунула сумочку, с нескрываемым удовольствием возвращала ее обратно.

— Мне кажется, это ваше.

Полицейский взял у Фэй сумочку и решительно повел к выходу.

Энн во время сцены время лежала на диване, окруженная потрясенными родственниками. Женщины громко рыдали и ломали руки, мужчины замкнулись в суровом, но весьма выразительном молчании. Энн чувствовала себя прекрасно, но раскрывать глаза, отвечать на вопросы и вновь оказаться в центре внимания страшно не хотелось. И все же ей было немного стыдно за свою симуляцию. Поэтому, когда ее стали класть на носилки, она открыла один глаз, подмигнула и ткнула пальцем в ожерелье. К чести Боумонтов, они отреагировали достойно. Рыдания усилились, но чуткое ухо Энн уловило, как ее бабушка оживленно прошептала младшей миссис Боумонт: «Я всегда верила в нее. Великолепная импровизация! Не правда ли?!»

Перевод с английского: Сергей Мануков

— Ты уверена? — сказал в трубку Саймон. — Точно ничего не нужно привозить?

— Уверена, дорогой, — успокоила его Шейла. — У нас все есть. Полли ушла со Сьюзи Стил, а я готовлю очень необычный и экзотический ужин. Как ты просил.

— Сегодня у нас будет очень важный ужин, — напомнил он жене.

— Я знаю, что важный, дорогой, — спокойно согласилась она. — Не волнуйся.

«Чересчур спокойно, — недовольно подумал Саймон. — Она не понимает всей важности сегодняшнего вечера».

— Хорошо, как скажешь, — пожал он плечами, стараясь прогнать тревожные мысли. — Мы скоро приедем.

— Буду ждать.

— Да, чуть не забыл, — спохватился Саймон. — Мистер Бревурт любит сухой мартини.

— Не беспокойся, — рассмеялась Шейла. — Я обязательно поставлю рядом с вермутом джин.

Саймон вновь нахмурился. Ему показалось, что супруга неподобающе весела для столь важного и ответственного вечера.

Он попрощался, положил трубку и на мгновение замер в кресле. В его ушах продолжал звенеть смех Шейлы.

«Только не сегодня, — мысленно взмолился Саймон. — Господи, только не в этот вечер!»

В кабинет заглянула секретарша. Ее подернутые влагой глаза ничего не упускали. Она поняла, что шеф нервничает. Это было ясно по тому, как он потирал ладони и закусил нижнюю губу.

— Уже пять часов, Саймон.

— Спасибо, Ида, — поблагодарил он.

— Миссис Бревурт только что приехала, — сообщила секретарша. — Я сказала мистеру Бревурту, что ты скоро зайдешь за ними.

— Молодец. Все правильно. Спасибо.

Секретарша заколебалась. Она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

— Саймон…

— Да?

— Думаешь, это хорошая идея? — в ее голосе слышалось легкое сомнение.

— А что мне остается делать? — он беспомощно развел руки в стороны. — В следующий вторник будет решаться вопрос с новыми назначениями. Ты же знаешь, что Бревурт, прежде чем принимать ответственные решения о назначениях, обязательно приезжает к кандидатам домой. Я был вынужден пригласить их на ужин. Иного выхода у меня просто не было.

— Бедняжка Саймон… — Ида села на край стола и погладила каштановые волосы своего начальника. — Я прекрасно помню те шесть месяцев, когда твоя жена уезжала по делам.

— Я тоже, — улыбнулся он. — Ты правильно сказала: уезжала по делам.

— У нее опять могут найтись дела, — многозначительно проговорила секретарша.

— Ты права, — кивнул Саймон. — Я уже думал об этом. Ждать осталось недолго.

В кабинете наступила тишина. Тонкие длинные пальцы Иды ласково гладили его шею. Неожиданно она нагнулась и поцеловала его в губы. Саймон задрожал от прикосновения знакомых губ.

— Бедняжка Саймон… — проворковала Ида, затем перешла на деловой тон: — Не забывай, уже пять часов.

Она соскользнула со стола, поправила блузку и сказала:

— Не волнуйся, все будет хорошо.

С этими ободряющими словами секретарша покинула кабинет.

— Все будет хорошо, — повторил Саймон. Он вытер с губ помаду Иды и начал наводить порядок на столе. Из соседней комнаты донеслось хихиканье одной из стенографисток. Саймон закрыл уши руками. «Только не сегодня, — мысленно взмолился он. — Пожалуйста, не делай ничего плохого сегодня вечером, Шейла!»

Саймон встал и поправил галстук. Он глубоко вздохнул, надел шляпу и вышел из кабинета. Проходя мимо Иды, Саймон ободряюще улыбнулся и кивнул. Он направился к кабинету мистера Уолтера Бревурта, президента компании…

В воздухе кружились октябрьские листья, похожие на огромные хлопья снега. Саймон ехал домой в Брентвуд. На заднем сиденье, далеко отодвинувшись друг от друга, сидели Бревурты и смотрели каждый в свое окно. Малькольм Бревурт был широкоплечим лысым мужчиной с венчиком седых волос над ушами. Его пухленькая жена любила посмеяться и слыла большой защитницей семейных ценностей.

— У вас ведь есть дочь, Саймон? — спросила она.