Патриция Мойес - Идеальное убийство

– Нет, конечно, – сказал Генри. – Это было бы смешно. А что за яд? Вы знаете? Сара покачала головой.

– Нет еще точных данных. Мы их получим позже. Есть лишь догадки, что это какой-то инсектицид.

– Типа «Летучей смерти»?

– Очень похоже.

– Может, та коробочка, которую Пит оставил… – заметила Эмми.

– Пит что-либо оставлял? – перебил ее Генри, заволновавшись.

– Я же говорила. Какой-то пакет для Долли. Я сама отнесла его наверх.

– Где он теперь?

– Должно быть, там же. Этим вечером я уговорила Долли перебраться в комнату побольше. А в ее комнате временно поселилась миссис Биллинг. Я пойду и поищу пакет, если она не спит.

Миссис Биллинг еще не спала. Она открыла дверь, величественная в своем красном плюшевом халате и без зубов.

– Што шлушилош, мэм? – прошепелявила она. Эмми объяснила.

Стали искать в ящиках комода, куда миссис Биллинг сложила лекарства Долли. Аспирин, дерматон… А вот и простой белый пакет.

– Точно, тот самый. Извините за беспокойство, миссис Биллинг. Эмми принесла пакет в гостиную и раздраженно буркнула:

– Его открывали.

– Почему вы так уверены? – спросила Сара.

– Пакет заклеен липкой прозрачной лентой, видите? И лента чуть сдвинута.

– Осторожно с отпечатками!

Генри взял пакет, положил на стол и только тогда развернул бумагу. Внутри оказалась маленькая коробочка, на которой было написано крупно: «ЯД». И мелкими буквами инструкция, как разводить содержимое в воде, чтобы получить инсектицид.

– Это – очень опасный яд, – произнесла Сара, прочитав инструкцию. – Даже крошечная доза может быть смертельна. Странно, но у меня такое ощущение, что кто-то подсыпал его в пищу, которую давали Долли.

– Вы думаете, что это делала я? – возмутилась Эмми.

– Конечно, нет.

– А кто? Кроме нас, тут никого не было.

Когда Сара ушла, Эмми кинулась в объяснения.

– Разумеется, я не открывала пакет. И никто не входил в комнату… только доктор Дюваль, вчера… Но я была рядом. И зачем бы миссис Биллинг стала открывать пакет?! Я спрошу ее завтра, но… И Вайолет! Она сказала, что заходила к Долли попрощаться.

– По крайней мере, Вайолет в этом призналась, – заметил Генри. – Может, и остальные так сделают?

Следующий день не принес ничего нового. Генри и Эмми сидели в гостиной.

– Я уверен, что это – одна из дочерей, – сказал Генри.

– Или Долли.

– Или Долли, – кивнул Генри.

– Предположим, что один из мужей подговорил свою жену. Генри покачал головой.

– Каким же надо быть монстром, чтобы отравить старую мать, и только из-за денег, которые каждая из дочерей все равно получила бы рано или поздно.

– А кто хотел отравить Долли?

– Знаешь, дорогая, по-моему, тут какое-то недоразумение.

– Генри, неужели ты думаешь, что я подсыпала порошок?

– Конечно, нет! – Генри вздохнул. – Но так это может выглядеть. А теперь, – добавил он, – нам пора собираться.

– Собираться?

– Да. Дело закончено, я позвонил начальству, мы уезжаем.

– Ах, Генри, – сочувственно проговорила Эмми, – значит, ты сдаешься? Он улыбнулся, но это была вымученная улыбка.

– Не совсем, я надеюсь.

Эмми отправилась на поиски миссис Биллинг, обнаружила ее на кухне и сообщила, что они уезжают в Лондон этим вечером. Миссис Биллинг не очень сожалела.

– В таком случае, мэм, – сказала она, – разрешите мне убрать постель в вашей комнате. Затем, в мрачном расположении духа, Эмми вышла прогуляться в сад. Она мысленно перебирала всех участников этой драмы: красавица Даффи, педантичный мистер Планкет,

Эдуард Дюваль, Примроуз…

Вдруг на втором этаже распахнулось окно, и миссис Биллинг громко позвала:

– Мэм!

– Что случилось, миссис Биллинг?

– Извините, что беспокою вас, но я не могу найти грязные простыни. Их нет в обычном месте.

– О, простите, но я не знала, где их обычное место, – ответила Эмми. – Сейчас поднимусь.

Действительно, Эмми складывала грязные простыни в нижнем ящике шкафа. Теперь она достала их все, а последняя пара, которую она сняла с постели Долли, лежала в комнате миссис Биллинг.

Эмми наклонилась и потянула из ящика смятые простыни.

– Вот они, – начала она и замолчала, держа в руке простыни, из которых сыпался белый, как снег, порошок. Потом медленно проговорила: – Я думаю, что эти простыни не надо сдавать в прачечную.

– Да? – удивилась миссис Биллинг. – А по-моему, они очень грязные.

– Оставьте все, как есть, и ничего не трогайте. Я пойду разыщу своего мужа.

Сары Мессингем дома не оказалось, и Генри оставил сообщение, чтобы она зашла к ним немедленно.

Сара примчалась после пяти, очень заинтригованная. Она осторожно насыпала белый порошок в чистый конверт.

– Мы исследуем его, – сказала она, – но я уверена, что это – тот же самый. Любопытно. Я думала о том, что яд может проникать через кожу…

– Дерматон! – вдруг воскликнула Эмми.

– Что?

– Когда мы искали пакет в комнате у Долли, я заметила в ящике тюбик дерматона.

– Если у Долли был дерматит, то это многое объясняет. Даже ничтожное количество порошка могло вызвать такой эффект. Побегу, отдам порошок в лабораторию.

– Вы столько делаете для нас! Как я буду расплачиваться?

– Я пришлю вам счет.

Сара улыбнулась, махнула рукой и вышла.

Но Эмми стояла на лестнице очень задумчивая.

– Счет?

– Она пошутила, Эмми.

– Да нет же! Не будь дураком. Счет?!

– Послушай…

– В библиотеке. В столе лорда Балаклавы. Там полно счетов. Должны быть и от врача.

Они бросились в библиотеку и еще раз перерыли карточный столик. Действительно,

счета от врачей были. То мигрень, то несварение желудка, что случается в любой семье. Несколько счетов от гинеколога – нечего и объяснять. А вот три счета от доктора Томпсона на Харлей-стрит были весьма внушительными.

И еще… Леди Балаклава поправляла свое здоровье в одной частной лечебнице и провела там три недели.

Но больше – ничего.

Генри оставалось только узнать, где теперь проживает доктор Томпсон.

Конечно, это было непросто. Но, в конце концов, Генри выяснил, что доктор Томпсон живет сейчас в Кенте. Они с Эмми приехали туда примерно в половине первого. На вопрос о леди Балаклаве доктор Томпсон ответил:

– Да, она, бедняжка, болела туберкулезом. Когда симптомы уже трудно было скрывать, обратилась к моей сестре. Кристал и Элизабет дружили очень давно, еще со школы. И была еще одна подруга, которая тоже знала о ее болезни. Весьма странная особа…

– Долли Трип?

– Да, ее звали просто Долли. Она стала ухаживать за Кристал. А затем лорд Балаклава погиб.

– А что потом? – спросил Генри. Доктор Томпсон посомневался.

– Извините, но ведь вы – полицейский?

– Да.