Джон Карр - Капкан для призрака

— Вот именно. Твигг убежден, что ты все это и придумал.

— Я хотел сказать, дело, которое я мог придумать для романа.

— Конечно. Это почти то же самое.

Они снова принялись прохаживаться мимо глуповато выглядевших рыб. Измученное, отчаявшееся лицо Гарта отражалось в стекле радом с улыбающимся лицом Эббота.

— Черт возьми, мне нравится твоя смелость! Честное слово. Секундочку! Единственное, что мне бы хотелось знать, удастся ли вообще это сделать? Сомневаюсь. Твигг полагает, что тебе нельзя верить; что ты, как он выражается, фальшивая монета. Он даже во мне не уверен. — Эббот заколебался. — Что нового после прошедшей ночи?

— После прошедшей ночи начался настоящий ад. Знаешь, что это такое, когда у тебя на шее две обезумевшие женщины одновременно?

— Ну, это замечание можно истолковать по-разному, дружище.

— Да, извини. — Гарт закрыл глаза, снова открыл их и на ходу продолжил: — Я уже утратил чувство юмора, точно так же, как утратил чувство меры и правдивости. Неприятность состоит в том, что в любую минуту может произойти взрыв. Твигг приехал сегодня утром из Лондона в Равенспорт. Кстати, почему в этом деле такую роль играет равенспортская полиция? Почему именно там расположена ваша штаб-квартира? Ведь дом Бетти находится в фэрфилдском округе.

— Технически да. Однако фэрфилдская полиция слишком похожа на жителей Фэрфилда. Равенспорт гораздо более современный город, хотя и основан в средние века. Да, так что ты говорил о Твигге?

— Твигг обнаружил одну улику, вернее, несколько улик, с которыми он ничего не поделает; максимум, расскажет о них Бетти. Первая улика имеет отношение к ее велосипеду…

— Ну?

— Вторая имеет отношение к какому-то обрывку белого шнура от лампы или занавесок, оставшемуся в ее спальне, которой Глайнис Стакли уже не смогла воспользоваться. Как было в действительности, я не в состоянии установить. Если об этом Твигг собирается сказать Бетти, мне, он, вероятнее всего, ничего не скажет.

Эббот задумался.

— Гарт, — сказал он, — предположим, я приму твое фантастическое предложение. Погоди!

— Да?

— Предупреждаю тебя, я не думаю, что это удастся осуществить. Но допустим, что я соглашусь. Это значит, что отныне я не буду лично участвовать в этой охоте и вынужден отказаться от удовольствия поскорее снова встретиться с миссис Боствик…

— Я не запрещаю тебе встречаться с Марион. Эта встреча даже является частью моего плана.

— А, черт. — Ледяная улыбка появилась на устах Эббота. — В таком случае ты должен дать мне хотя бы какой-нибудь шанс, раз я иду на такой риск! В чем состоит твой план?

Фэрфилдский оркестр, всех музыкантов которого можно было живо себе представить, начал вступительные такты увертюры.

Эббот, казалось, возмутился, когда их накрыла лавина музыки. Так как они были недалеко от входа, он решительно направился туда и, не спросив ни у кого разрешения, захлопнул большую входную дверь Королевского аквариума. Все звуки смолкли, слышно было только, как где-то капает вода. Эббот и Гарт остались почти вдвоем в помещении, которое теперь казалось еще более влажным и темным. Однако у Дэвида Гарта наконец-то появилась надежда.

— Сегодня утром после завтрака, — ответил он, — я зашел на главный почтамт в Равенспорте. Так, как ты мне и советовал.

— Ага! И ты отправил телеграмму юному Филдингу?

— Я передумал отправлять телеграмму. Майкл вряд ли получил бы ее вовремя, а возможно, и не получил бы вовсе. Существовала возможность, что он до самого вечера мог быть в больнице Святого Варфоломея. И он действительно находился там. Я разговаривал с ним по телефону.

— Ну и?..

— Эббот, я смотрел на это дело, как порядочный глупец. Если такой невинный ягненок, как Майкл, связался с покойной Глайнис — или, точнее говоря, если она его выбрала, — это вовсе не была случайность. В этом деле не было ничего случайного. И если Майкл сможет ответить нам хотя бы на два вопроса, то это будет первый из тех ходов, с помощью которых мы загоним убийцу в угол. Но я не могу ждать. Меня преследует Твигг.

— Допустим. Однако до сих пор ты не изложил мне свой план нападения. Так в чем же он состоит?

Гарт вынул из кармана часы, посмотрел на них и положил в карман.

— Майкл едет поездом, который должен прибыть в Фэрфилд через двадцать минут. Бетти встретит поезд и привезет Майкла в кэбе в отель «Палас», в котором ты остановился. Если я буду стоять перед отелем, это будет означать, что ты согласился помочь мне в осуществлении моего плана, и в этом случае она остановит кэб. Если меня не окажется перед отелем, они встретятся со мной в другом месте.

— Еще что-нибудь?

— Да. Там также будут Винс и Марион. Эббот, — с отчаянной искренностью добавил Гарт, — извини за то, что я ставлю тебя в такое положение. Извини, потому что это должно напоминать тебе фарс и мелодраму…

— Мой дорогой друг, — перебил его Эббот и внезапно коротко рассмеялся сквозь стиснутые зубы, — не проси прощения ни за набережную, ни за мелодраму, которую ты, вероятно, имеешь в виду. Ты мне нравишься. Нравишься, черт возьми!

Они стояли в нескольких метрах от большой двери и смотрели друг на друга.

— Если собрать такую компанию, — продолжил Эббот, — можно будет добиться впечатляющего эффекта.

— Надеюсь, что так оно и будет.

— А мистер и миссис Боствик непременно должны присутствовать на этом совещании?

— Да. Вряд ли оно им понравится. Оно не понравится никому, а Бетти меньше всех. Позволь мне упомянуть еще об одном факте, который для тебя пока что не будет иметь никакого значения, однако его следует назвать хотя бы из-за горькой иронии. Марион Боствик не имеет ни малейшего понятия, кто совершил убийство.

— А почему, черт возьми, она должна иметь какое-нибудь понятие об этом?

— Извини, — сказал Гарт. — Мне не следовало сейчас говорить это, а возможно, к этому вообще никогда не нужно возвращаться.

— Послушай, если тебе это не удастся…

— Если мне это не удастся, — сказал Гарт, — полиция потеряет всего лишь двадцать четыре часа. А если мне повезет, по крайней мере три человека сохранят то, что ценится больше всего на свете. Ну, так что ты скажешь?

— Договорились. Я согласен.

Внутри было очень жарко. По влажному, выложенному плиткой полу пробежала полоса солнечного света, когда кто-то снаружи быстро открыл дверь. В холл вошел Хэл Ормистон, сопровождаемый оглушительной музыкой оркестра, которая стала немного тише, когда он закрыл за собой дверь.

— Возьми это, — сказал Хэл, подходя к Гарту и протягивая ему два смятых в комочек пятифунтовых банкнота. — Мне вообще не следовало поднимать их. Я возвращаю их тебе.

Эббот, которого очень немногое могло вывести из равновесия, широко раскрыл глаза, так что монокль выпал из глазницы и болтался внизу на шнурке. Лицо Хэла оставалось в тени, поэтому Гарт ничего не мог прочесть на нем. Юноша был расфранчен по последней моде: кремовый костюм с высоким воротником, карманы и лацканы которого отделаны черным пике, и широкий синий галстук.