Эрл Гарднер - Дело молчаливого партнера

— И все-таки я не вижу другого выхода! — заявила женщина уверенно.

— Мисс Фолкнер, вы когда-нибудь слышали о парафиновом тесте?

— Парафиновый тест? Что это такое?

— С его помощью можно выяснить, стрелял ли человек недавно из оружия. Дело в том, что во время стрельбы микроскопические частицы пороха попадают на кожу руки стрелявшего. Их можно обнаружить специальными приборами, а значит, найти виновного в преступлении. Если миссис Лоули не стреляла, то ей лучше пойти в полицию прямо теперь и рассказать, как все было. И сделать это прежде, чем полиция подвергнет ее парафиновому тесту.

— Но… но… разве сестру подозревают?

— В том-то и дело. Ведь кто-то стрелял из револьвера, и полиция может доказать, что оружие держала Шарлотта, а эксперт по баллистике подтвердит, что пуля, убившая Харви Линка, была выпущена из этого самого револьвера. Тогда ваша сестра отправится в газовую камеру в Сан-Квентине. А выстрел в спину нельзя трактовать как самозащиту.

Милдред Фолкнер медленно пересекла комнату, подойдя к тому месту, где рядом с креслом юриста на столике лежал револьвер.

— Моих отпечатков пальцев на нем не должно быть.

— Это верно, — согласился Мейсон.

— Разве невозможно их стереть?

— Для меня — невозможно, — сказал Перри.

Женщина схватила револьвер носовым платком и принялась энергично протирать металл. Мейсон продолжал спокойно сидеть, потягивая виски с содовой и следя за работой.

— Будьте осторожны с оружием, — предупредил юрист.

Вдруг за окном послышался резкий нарастающий вой сирены, потом у обочины возле дома затормозила и просигналила машина.

— Ну вот мы и дождались лейтенанта Артура Трэгга из отдела по расследованию убийств. Если будет обнаружено, что пистолет абсолютно лишен отпечатков пальцев, он…

— Выгляните в окно…

Вдруг адвокат вскочил, бросился к женщине и схватил за запястье, но было уже слишком поздно. Раздался выстрел. Пуля разбила окно, и куски битого стекла посыпались на крыльцо. На мгновение воцарилась тишина, потом стали звонить и стучать в дверь, и лейтенант Трэгг закричал:

— Полиция! Открывайте, а не то высажу дверь!

— Не волнуйтесь, — спокойно сказал Мейсон, уселся удобнее в кресло, откинулся на спинку и зажег новую сигарету. Милдред остолбенела, уставившись на пистолет.

— Боже милостивый, вот уж никак не ожидала, наверное, зацепила носовым платком за спусковой крючок и потянула.

— Пусть лучше лейтенант войдет, — прервал ее адвокат, — иначе он разобьет дверь вдребезги.

Милдред нагнулась и положила оружие на пол под маленькую кушетку в углу комнаты, но Мейсон предупредил:

— Не советую делать так, лейтенант этого не любит. Женщина быстро направилась к двери и отворила.

— В чем дело? — спросила она.

— Кто здесь стрелял? — закричал Трэгг, протискиваясь в гостиную. — Внизу машина адвоката. Что, Мейсон здесь?

— Точно так.

— А кто все-таки стрелял?

— Разве был выстрел?

— А вы что, не слышали?

— Определенно сказать трудно, был какой-то звук, напоминающий хлопок автомобильного глушителя.

Лейтенант в ответ издал неясный звук, нечто среднее между пыхтением и сопением, и прошел в комнаты.

— Что, Мейсон, все обследовали, конечно?

— Осмотрел в общих чертах. Познакомьтесь, лейтенант Трэгг, мисс Фолкнер. А знаете, Артур, у мисс отличный вкус, я имею в виду шотландское виски. Она, конечно, даст информацию. А вы, лейтенант, наверное, не знаете, что я не ее защитник?

Трэгг стоял, удивленно уставившись на адвоката.

— Разве не вы защищаете мисс?

— Нет.

— Тогда какого черта вы здесь торчите?

— Да вот, заехал ее навестить и сижу, потягиваю изумительное виски.

Глаза Трэгга быстро обежали комнату. Увидев отверстие в стекле, он подошел его осмотреть.

— Во имя всего святого! В стекле пулевое отверстие, — воскликнула Милдред. — Значит, действительно был выстрел, кто-то стрелял в меня, мистер Мейсон.

— Через окно? — спросил Трэгг.

— Да.

— И все-таки никто не слышал?

— Я слышала, как подъехала машина, вот и все. Я подумала, что это звук лопнувшей шины. А выстрел и в голову не пришел.

— Понятно, понятно, вероятно, кто-то стрелял с улицы, — сказал лейтенант уже спокойнее.

— Так и есть.

— Давайте разберемся, вот дыра в шторе, а вот — в стекле. Это показывает направление пули. А теперь посмотрим на трещину… Отведите штору в сторону. Хорошо ли вы вините мою машину, вон там, у обочины? А трещина в стекле на одном уровне с машиной.

— Да, правильно.

— Значит, тот, кто стрелял, должен был стоять прямо перед машиной.

— А вы, лейтенант, сами не стреляли? — спросила Милдред.

Трэгг спокойно сказал:

— Если учесть направление пули, прошедшей сквозь стекло, то ясно, что стреляли из комнаты, а не с улицы. Кроме того, здесь чувствуется запах бездымного пороха. Боюсь, мисс, придется сделать обыск.

— Вы не смеете! Я не позволю делать это!

— Но тем не менее нужно.

— Разве можно обыскивать без ордера, мистер Мейсон?

Адвокат молча потягивал виски с содовой, попыхивая сигаретой. А лейтенант, наконец, не вытерпел:

— Знаете что, мисс, перестаньте играть в жмурки! Если объясните, кто стрелял и где оружие, то я не повезу вас в полицейское управление и не пришлю детективов для обыска. Подождите-ка минутку. Вы стояли примерно здесь, когда я подъехал. И, должно быть, в этот момент выстрелили. Приблизительный угол… Я позвонил в дверь, а вы… Да, самое естественное, что вы могли сделать, это спрятать пистолет под подушками кушетки.

И Трэгг, оглядевшись вокруг, что-то прикинув на глаз, направился прямо к кушетке. Спокойно подойдя, он начал поднимать подушки.

— Этого нельзя делать, — закричала женщина, схватив его за руку.

Лейтенант оттолкнул хозяйку в сторону:

— Успокойтесь, сестричка, иначе попадете в полицию.

Трэгг встал на колени и пошарил под кушеткой.

— Вот это да! — вдруг заявил он.

В этот момент Мейсон, уже собиравшийся уходить, вдруг услышал звук приближающейся машины.

Адвокат тщательно затушил окурок, бросил его в пепельницу, потянулся и сказал:

— Ну что же… Если лейтенант не против…

— Лейтенант против, — оборвал его Трэгг, засовывая руку под диван.

Шум машины приближался.

— А вот Холкоум, — заметил Мейсон, — не выносил моего присутствия при допросах подозреваемого. Он считал, что я становлюсь назойливым. А я просто не могу удержаться, чтобы не напомнить человеку о его конституционных правах, не предупредить о ловушках и прочем…