Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

— Что ж, это колоссально! Наверное, имеете теперь собственную дорогую машину?

— Нет, между прочим, машины у нас нет.

— Да, но особнячок у вас, что надо. Надеюсь, вы будете счастливы.

— Спасибо. Я сейчас позову мужа.

— А вы по-прежнему экстра-класс, Перл, для меня. Сногсшибательная женщина. Честно. Смотреть на вас и то…

— Вы снова начинаете…

— Нет, нет. Ладно, ладно. Сдаюсь. Я пришел повидать мистера Энджелла. Верно? У меня к нему поручение, вот и все. Клянусь.

Она оставила его в холле — смуглая кожа, упругие подвижные мускулы, горящие глаза.

В этот вечер за обедом Перл спросила:

— Зачем он приходил — этот шофер леди Воспер?

— Что? А, шофер. У него было ко мне одно поручение. Леди Воспер снова сильно заболела, но теперь чувствует себя лучше.

— Разве она не могла вам позвонить?

— Гм? Нет. Это дело сугубо личное.

— У вас личные дела с Годфри Воспером?

— С кем?

— С Годфри Воспером, шофером.

— Его зовут Годфри Браун. Нет, разумеется, не с ним. Какие у меня могут быть с ним дела?

Перл повертела в руках старинную серебряную вилку, так что на ней заиграли блики света.

— Вы знаете, я была с ним раньше знакома.

— С Годфри Брауном? Когда?

— Я раза два встречала его, до того как мы поженились.

— Я этого не знал, — Энджелл посмотрел через стол на свою жену, но его удивленный и неодобрительный взгляд встретился с ее, в котором светилась искренность.

— Весьма неприятно. Значит, вы встречались? Когда и где это было?

— О, на танцах. И еще дважды после этого. Но мы с ним не дружили. Мне он не нравился.

— Рад слышать, что вы не дружили.

— Он мне не нравился, — повторила она.

Уилфред, избавленный от необходимости критиковать ее вкус, принялся рассуждать более беспристрастно.

— Я, правда, не вижу в нем ничего такого, что может вызвать неприязнь. В определенном смысле его можно даже назвать интересным.

— Я бы не хотела, чтобы он снова сюда приходил, Уилфред.

— Что? Не хотите ли вы сказать, что он вел себя с вами дерзко?

— Сегодня нет. Сегодня он был тише воды. Но я…

— Разумеется, теперь, когда вы стали моей женой, вам неудобно встречать своих прежних знакомых. Шофер леди Воспер… Неприятно. А вы знали, что он работает шофером?

— Конечно, нет. Я думала — он боксер.

— Так оно и есть — или так утверждает леди Воспер. Но это только по совместительству.

Наступило молчание. Она не уложила волосы, как делала обычно, и они падали ей на плечи тяжелыми пышными прядями. Ее глаза сияли, щеки горели. На ней было платье, которое она только сегодня купила, хотя он лишь сейчас заметил, и оно отвлекло его от шестой бараньей отбивной, за которую он принялся. Платье было из какой-то мягкой серой материи, наподобие шифона, весьма, весьма легкой, с открытыми плечами и бретельками и множеством мелких складочек, ниспадающих от груди до подола. Материя показалась ему чересчур легкой и прозрачной, и, на его взгляд, не подходящей для обеденного туалета.

— Он сказал мне, что его зовут Воспер, — заметила Перл.

— Кто, Браун? Думаю, он просто пошутил.

— Он выступает на ринге под именем Воспер.

— Вот как, неужели? Это уж явное нахальство. Флора Воспер должна это знать, она мне говорила, что ходила смотреть, как он выступает.

— И он пользуется ее машиной, когда ему вздумается.

— Их отношения, видимо, выходят за рамки обычных отношений хозяйки и слуги. Чересчур уж он уверен в себе.

— И вы находите его интересным?

Энджелл взглянул на нее, и она одарила его очаровательной улыбкой. Он снова набил рот едой, тщательно прожевал, затем проглотил.

— Я не совсем понимаю, дорогая, что вы имеете в виду. Мужчину, который находит другого мужчину «интересным», можно назвать лишь одним именем — по крайней мере, так их называют в приличном обществе.

— Я не имела этого в виду.

— Надеюсь, что нет. Однако этот низкорослый мужчина, в своем роде, производит впечатление. Допускаю. Его энергия имеет чисто животную привлекательность. Я могу понять, что он нравится женщинам — по крайней мере некоторым.

— Но не мне.

— Вы уже сказали, что вам он не нравится. Я был бы весьма разочарован в вашем вкусе, если бы он вам нравился. Передайте мне, пожалуйста, картофель.

— Весь. Я больше не приготовила.

Он недовольно надул губы.

— Маловато, Перл.

— От картофеля толстеют, Уилфред. Это не для меня. Я не хочу полнеть. Вы бы не хотели, чтобы я потолстела, не правда ли?

— Гм, нет. Хотя я люблю картофель.

— Есть еще немного фасоли. Вы находите меня привлекательной, Уилфред?

Он неторопливо подложил фасоли себе на тарелку. Вынул из кармана очки для чтения, протер их, но не надел.

— Разумеется. Вам это хорошо известно. Я ведь предложил вам стать моей женой.

— Такой же привлекательной, какой была Анна Тирэлл?

— Да. В таком же роде. Но я стал старше, чем был, когда знал Анну.

— Вы любили Анну?

— Я… любил ли я ее? Я никогда не спал с ней, если вы это имеете в виду.

— А с кем-нибудь когда-нибудь спали?

Его лицо сделалось каменным: месяц назад такое выражение не на шутку испугало бы ее.

— Мне кажется, вы забываетесь, Перл.

— Простите.

— Вы не имеете права спрашивать у меня такие вещи! Боже милостивый! Никакого права! — Он отпил глоток вина, потом сделал еще глоток побольше.

— Разве у меня нет права? Я ведь ваша жена.

— Ну, а я не намерен вам отвечать! — Лицо его покраснело.

Она сказала:

— Я никогда не спала с мужчиной.

— Еще бы, надеюсь, что нет!

— Не так уж много девушек моего возраста могут этим похвастаться.

— Это одно из тех глупых утверждений, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Во всяком случае, так это или не так, меня не интересуют дальнейшие уточнения.

— Но я-то вас интересую?

— Конечно, вы меня интересуете. Во всех отношениях. Вы пили что-нибудь перед обедом?

— Да.

— Что?

— Водку. Там оставалось немного водки. Просто она оказалась под рукой, и я немного выпила.

— Я никогда не видел вас такой.

— Какой?

— Капризной. Чуть ли не распущенной. Как если бы…

— Я еще молода.

— Согласен. Порой вы мне кажетесь слишком молодой.

— Вы еще не стары, Уилфред. Разве не так? Разве нет?

Он медленно дожевал последний кусок и аккуратно положил рядом нож и вилку.

— Какой пудинг вы приготовили?

— Никакого.

— Никакого? Тогда есть ли у нас…

— Я забыла. Мне хотелось сделать что-нибудь легкое. Легкое и прохладное. Но я забыла. Прошу прощения. Забыла.

— О… не имеет значения. Чтобы только это не повторялось, не стало практикой. А сыра нет?

— Я принесу.

Она вышла легкой, упругой походкой. Когда она вернулась, он стоял у камина со стаканом вина в руке. Она подошла к нему и намазала маслом крекер, положила на него ломтик сыра и протянула ему. Он посмотрел на сыр так, словно это было яблоко из райского сада, и взгляд его скользнул дальше, на изящную руку, державшую его, на запястье, и на округлые локоть и предплечье, и на верхнюю часть руки, несколько уплощенную у подмышки. Он взял крекер из ее рук и стал жевать, и она намазала еще один для себя, подошла и стала рядом с ним.