Уинстон Грэхем - Фортуна-женщина. Барьеры

Издательство ”Арт Дизайн” продолжает серию ”Голубая луна”

ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ ФИЛЬМОВ ”КОЛАМБИА ПИКЧЕРЗ”!

Роман ”Фортуна — женщина” вскоре после выхода в свет был экранизирован в Великобритании, еще через два года под названием ”Игра с огнем” — в Соединенных Штатах Америки!

РОМАН ”БАРЬЕРЫ” ПОЛУЧИЛ ПРЕМИЮ АССОЦИАЦИИ АВТОРОВ ДЕТЕКТИВНЫХ РОМАНОВ!

В серии ”Голубая луна” издательство ”Арт Дизайн” выпустило бестселлер Уинстона Грэхема ”Корделия”!

Blue Moon

Blue Moon — это золотой фонд мировой литературы!

В следующем выпуске — впервые переведенный на русский язык роман самой читаемой писательницы Великобритании Кэтрин Куксон ”БОЛОТНЫЙ ТИГР”!

УИНСТОН ГРЭХЕМ

один из крупнейших английских писателей XX века.

Автор нескольких десятков книг, переведенных на 18 языков.

Среди них:

”Ночное путешествие”,

”Возьми мою жизнь”,

”Греческий огонь”,

”Черная луна”,

”Женщина в зеркале”,

”Спящий партнер”,

а также пьесы и сценарии.

Многие романы экранизированы.

Член Королевского литературного общества, нескольких престижных клубов.

В течении долгого времени занимал пост Председателя Общества писателей Великобритании.

В 1983 году из рук Королевы получил высшую награду страны — Орден Британской Империи. Родился в Манчестере.

Женат, сын — преподаватель в Оксфорде.

В настоящее время Уинстон Грэхем живет и работает в Бакстеде, графство Суссекс.

Хобби: садоводство, плавание и гольф.

Я помог ей надеть плащ. Она не отвела взгляда и не попыталась вырваться. Я наклонился и поцеловал ее — сначала в щеку, а затем в губы. Странное, неизведанное чувство.

Я ощутил слабое сопротивление и сразу отпустил ее. Она обернулась — вроде бы сердито, но в ее глазах я не увидел гнева.

— Молчите, Оливер. Не сейчас. Видите, вы были правы: из этого ничего не выйдет. Мне не нужно было приходить.

(”ФОРТУНА — ЖЕНЩИНА”)

Дверь оказалась незапертой. Предпринять обыск в незнакомом доме, средь бела дня, возможно, и не самый разумный шаг, но во мне с самого утра зрела решимость ускорить события. Да, я был в спальне Леони. Я узнал запах ее духов, босоножки, шарф, а на нижней створке ставней сушился зеленый купальник без бретелек. На складной деревянной подставке покоился чемодан с ярлыками аэропортов; видно было название рейса: Амстердам — Рим. Сделав над собой усилие, я открыл крышку чемодана.

(”БАРЬЕРЫ”)

О нашей первой встрече вряд ли можно сказать, что она была исполнена смысла. Столь многое изменилось с тех пор, что порою кажется: ее и вовсе не было. И все-таки, чем больше я об этом думаю, тем важнее кажется начать именно с нее, иначе трудно понять остальное.

С рассветом я уже был на ногах: до пробуждения прислуги выскользнул из сарая позади деревенской пивнушки, где держали пустые бутылки, и взял курс на Солсбери в надежде добраться туда дотемна. Но мне только раз удалось остановить грузовик; водитель с ярко выраженным тиком подбросил меня на расстояние в десяток миль — это было небольшим отклонением от маршрута, но и то, когда начался дождь, я пожалел, что не поехал с ним дальше в Эндовер: уж очень не хотелось ночевать под открытым небом.

Автомобиль стоял на обочине; девушка меняла колесо — во всяком случае, без особого энтузиазма совершала манипуляции с домкратом, но, заслышав мои шаги, выпрямилась и обернулась. Она была еще совсем дитя. В машине больше никого не было. Я спросил, что произошло; она пробормотала что-то о проколе и разбитой молочной бутылке. Я предложил свою помощь — она обрадовалась.

— Спасибо. Большое спасибо! Я уже боялась, что не хватит сил справиться с домкратом.

Автомобиль был марки ”даймлер”, гоночная модель. Девушка явно гнала слишком быстро. Ей еще повезло: обочина оказалась широкой. Я установил домкрат и с его помощью приподнял машину. Вначале девушка только наблюдала за моими действиями, а потом достала фонарик — очень кстати в надвигающихся сумерках — и держала его в руке, одетой в черную перчатку. Мы почти не разговаривали — о чем? — но мне пару раз показалось, будто фонарик качнулся, позволяя ей рассмотреть меня с головы до пят.

Установив запаску, я принялся закручивать гайки, но колесо проворачивалось. Я придержал его и в первый раз за все время в упор взглянул на девушку. Она заволновалась.

— Вы поранили руку?

— Пустяки. Может, вы сядете за руль и нажмете педаль тормоза?

— Зачем?

— Колесо крутится вместе с гайками.

— Понимаю, — она отдала мне фонарик и быстро забралась в машину. Я крепко затянул гайки и опустил машину. Убрал в багажник инструменты и поврежденное колесо и захлопнул крышку. За все это время мимо не проехало ни одной машины. Я вытер руки о тряпку и подошел к дверце.

— Все в порядке. Можете ехать.

— Благодарю, — сказала девушка. — Может, вас подвезти?

— Я собирался в Солсбери.

— Я живу в миле от города.

Я обошел автомобиль. Она включила свет в салоне.

— Как бы я не испачкал…

— А, ерунда. Садитесь.

Я сел. Она нажала на стартер. Автомобиль плавно снялся с места и устремился вдаль; мощный двигатель работал легко, без натуги. Обе они были первый класс — и машина и девушка. Для такого, как я, нет места в их жизни.

Я дал бы ей не больше восемнадцати; она была немного выше среднего роста, слегка полновата — это встречается у девушек ее возраста — и явно предпочитала гнать машину на огромной скорости. То ли опаздывает, подумал я, то ли ей не терпится избавиться от случайного попутчика.

Через некоторое время она решила нарушить тягостное молчание и спросила, из Солсбери ли я; я ответил, что никогда там не бывал. Постепенно всплыл тот факт, что я ищу работу, — давно ли? Довольно давно. Она бросила на меня быстрый взгляд, очевидно, прикидывая мой возраст, — это было несколько затруднительно из-за слоя пыли.

Было странно сидеть, откинувшись на спинку очень удобного сиденья и отдавая себе отчет в том, что через несколько минут автомобиль скроется из виду, оставив меня в темноте, под дождем, среди табличек ”Торговля с рук воспрещается”. Время от времени на лице девушки вспыхивал отраженный свет от фар встречного автомобиля; временами я видел его отблески у нее на чулках, или матово поблескивала кожа на запястьях, между рукавом пальто и перчаткой. У нее были густые, темные, очень длинные волосы, небрежно завязанные узлом на затылке, и молочно-белое лицо, такое гладкое, что его можно было принять за камею, если бы не живой и, если можно так выразиться, вполне земной рот. Идеальный овал этого лица говорил о том, что через какой-нибудь год, от силы два, она превратится в настоящую красавицу.