Сирил Хейр - Простым ударом шила

— Насколько я понимаю, остальные эту идею не поддерживали? — предположил Джеллаби.

— Я не интересовалась мнением других людей по этому поводу, — несколько даже надменно ответила мисс Браун.

— Можете ли вы назвать кого-нибудь, кто по какой-либо причине очень хотел помешать вашему браку с мистером Филипсом? — не сдавался инспектор.

— И чтобы помешать ему, убил бы мисс Дэнвил? — молниеносно парировала мисс Браун. — Такое предположение кажется мне абсурдным.

Высказанное вот так, прямолинейно, оно и в самом деле казалось абсурдным.

— Ну что ж, мисс Браун, — сказал Моллет, — мы очень признательны вам за то, что вы ответили на наши вопросы. Остается лишь спросить, что вы можете припомнить о событиях последней пятницы.

Было очевидно, что мисс Браун мало что могла сказать по этому поводу и не желала вспоминать даже эту малость. Как только речь снова зашла о дне убийства, к ней вернулась нервозность, и каждую подробность приходилось вытягивать из нее клещами.

Она взяла отпуск и поехала в Лондон по личным делам. Вернулась на поезде, который прибыл в Марсетт-Бей сразу после полудня. Вскоре после того как добралась до своей рабочей комнаты, услышала, что начал свистеть чайник. Потом мистер Петтигрю послал ее прекратить этот свист, и она обнаружила, что дверь буфетной заперта. Вот и все, что она знает.

В котором часу она вернулась в управление? На этот вопрос она могла ответить лишь приблизительно, в пределах четверти часа. Сколько времени она пробыла в своей комнате, прежде чем начал свистеть чайник? Она понятия не имеет. А до того как мистер Петтигрю послал ее в буфетную? Она покачала головой, рискнув лишь предположить, что прошла минута или две.

— На самом деле должно было пройти немного больше, — терпеливо заметил Моллет. — Видите ли, мистер Петтигрю сказал нам, что попросил вас посмотреть, почему чайник так долго не выключают, как только вы вошли в его кабинет, а к тому времени он свистел уже довольно давно — он полагает, минут пять или шесть. Похоже, все это время вы провели в своей комнате, прежде чем зайти к нему.

Мисс Браун с минуту молча рассматривала свои туфли, прежде чем признать, что, наверное, так оно и было.

— Не можете ли вы припомнить, что делали в это время? Не заходили в дамский туалет?

— Нет, — не слишком уверенно ответила мисс Браун, — не думаю.

— Но тогда…

Мисс Браун устало провела рукой по лбу.

— Я писала письмо, — сказала она наконец.

— А, ну тогда все ясно, — подбодрил ее Моллет. Девушка была столь очевидно усталой и подавленной, что ему не хотелось продолжать беседу дольше, чем действительно необходимо. — Еще один лишь вопрос, и мы закончим. В течение всего этого времени видели ли вы кого-нибудь неподалеку от буфетной, прежде чем пошли туда и обнаружили дверь запертой?

Мисс Браун, не отрывая взгляда от туфель, молча покачала головой.

— Тогда не будем вам больше докучать. Всего доброго, мисс Браун. Если вы впоследствии вспомните что-нибудь еще о той пятнице, дайте нам, пожалуйста, знать.

— Странно, как она замкнулась, стоило нам коснуться пятничных событий, — заметил Джеллаби, когда она вышла.

— Да, — согласился Моллет. — Это было очень заметно на фоне той готовности, с какой она говорила даже о своих личных делах. Этому может быть несколько объяснений.

— Шок? Нервы? Нечистая совесть?

— Да. Хотя я бы крайне удивился последнему. Она производит впечатление очень искреннего человека.

— Эти ее глаза, — пробормотал Джеллаби. — Поразительно. Они совершенно меняют ее лицо. И взгляд такой определенный. Она гораздо жестче, чем кажется поначалу, должен вам сказать.

— Возможно, именно ее глаза произвели впечатление на мистера Филипса, а не ее личный доход, как считает миссис Хопкинсон?

— Хотелось бы посмотреть на этого ее Ромео, — сказал Джеллаби.

— Сейчас посмотрите. Давайте-ка теперь прощупаем именно его. Только не будем ожидать ничего слишком романтичного, чтобы не разочароваться.

Романтизм действительно начисто отсутствовал в манере поведения мистера Филипса, и это, пожалуй, можно было назвать единственным его недостатком. Он был спокоен, серьезен, благовоспитан и исполнен готовности помочь, насколько позволяла ему память. Беседа прошла гладко, разве что чуточку многословно.

— Вы хорошо знали покойную мисс Дэнвил, мистер Филипс? — после необходимых предварительных замечаний спросил Моллет.

— Очень хорошо, — безо всякой паузы ответил Филипс. — Я познакомился с ней благодаря их дружбе с мисс Браун. Мы с мисс Браун… Я должен, наверное, объяснить…

— Не трудитесь. Мисс Браун уже кое-что рассказала нам о ваших взаимоотношениях.

— Хотел бы я, чтобы она и мне рассказала о них немного больше, — печально заметил Филипс. — Ситуация до сих пор остается не совсем определенной. Мне все еще не удалось убедить ее назвать дату, хотя у меня мало сомнений по существу. Впрочем, я отклонился от темы. Вы спрашивали о мисс Дэнвил.

— Вы, разумеется, замечали, что мисс Дэнвил была… как бы получше выразиться… в некотором роде эксцентрична?

— Я знал о ее психической неуравновешенности, — четко ответил Филипс.

— Это, безусловно, должно было до какой-то степени сказаться на ваших с ней отношениях, мистер Филипс?

Филипс немного подумал, прежде чем ответить, и, когда заговорил, было очевидно, что он тщательно подбирает слова:

— Да, это сказалось на наших отношениях, инспектор, но не так, как вы, возможно, предполагаете. На самом деле я могу сказать, что моя осведомленность о ее психической неустойчивости способствовала укреплению связи между нами.

— Что именно вы имеете в виду, сэр?

— То, что я собираюсь вам сообщить, джентльмены, — продолжил мистер Филипс в своей аккуратной манере, — носит конфиденциальный характер. Обычно я никому об этом не рассказываю, не сообщал я об этом и мисс Браун, не видя в том необходимости. И вам рассказываю только потому, что понимаю: вы узнаете это сами, если ход расследования поведет вас в этом направлении, а в деле подобного рода я хочу избежать даже намека на сокрытие какой бы то ни было… э-э… информации. — Он слегка поморщился, словно сердясь на себя за неспособность подобрать синоним слову «информация», откашлялся и продолжил: — Я — вдовец. По поводу этого факта, — он позволил себе слабую улыбку, — в определенных кругах, похоже, имелись сомнения. Моя покойная жена в течение некоторого времени перед смертью была пациенткой Блумингтонской больницы в Хертфордшире.

Высказавшись подобным образом, он взглянул на Моллета, словно хотел увидеть, какое впечатление произвело его признание. Но если он ожидал какой-то реакции со стороны инспектора, то был разочарован, потому что лицо Моллета по-прежнему выражало лишь вежливое внимание.