Жаклин Уинспир - Мейси Доббс. Одного поля ягоды

Билли, в свою очередь, окреп и восстановил двигательные функции обеих ног. Он еженедельно встречался с преподавателем, обучавшим его гимнастике и упражнениям, устранявшим последствия давнего ранения.

— Знаете, мисс, он говорит, что у меня укрепляется внутренний стержень.

— Стержень?

Мейси смотрела, как Билли расчесывал гриву недавнего приобретения леди Роуэн: гнедой кобылы с завидным списком спортивных достижений, теперь отправленной на отдых и готовой дать приплод.

— Ага, внутренний. Белиберда какая-то, правда? — Не замолкая, Билли принялся чистить лошадь. — Мне дают всякие упражнения на укрепление ног, рук и живота. А есть вообще незаметные, вот такие, — сказал Билли, указав скребницей на живот. — Это и есть мой стержень.

— Что ж, похоже, упражнения идут тебе на пользу. Я заметила, что ты ходишь по конюшне, почти не хромая.

— А главное, больше не болит, как раньше. Конечно, приходится регулярно беседовать с доктором Бланшем. А еще к нам временами заглядывает доктор Дин и навещает меня. Ну и вашего папу тоже.

Мейси почувствовала, что краснеет, и опустила глаза.

— Если бы не визиты врача из деревни, я бы решила, что папа больше не нуждается в услугах доктора Дина.

Билли приладил поводья к недоуздку, и они вышли на залитый солнцем двор.

— Думаю, доктору Дину нравится у доктора Бланша, вот он и заглядывает к вашему папе. Иногда и о вас спрашивает.

— Обо мне? — спросила Мейси, прикрыв глаза от света.

Билли широко улыбнулся — и тут же обернулся, услышав хруст автомобильных шин по гравию: в дальнем конце двора, недалеко от дома конюха, резко затормозил новенький «остин-суаллоу».

— О, легок на помине! Это же доктор Дин!

— Ой!

— Мисс Доббс, я так рад вас видеть. А мистер Бил, смотрю, все прогрессирует.

— Ну да, лучше не бывает. Спасибо, доктор Дин. Не думали увидеть вас сегодня.

— О, я заскочил ненадолго, нужно увидеться с Морисом. — Он повернулся к Мейси: — Мне повезло встретить вас, мисс Доббс. Надо еще успеть в Лондон на собрание в больнице Святого Фомы. Я хотел узнать, не согласитесь ли вы отужинать со мной? Или сходить в театр?

Мейси снова покраснела.

— Мм, да, возможно.

— Я позвоню вам, как прибуду в Лондон. — Эндрю снова обменялся рукопожатием с Билли, коротко поклонился Мейси и зашагал к особняку.

— Если вы не против, я бы сказал, что он шустрый малый. И язык у него подвешен. Где он только этому научился?

Мейси рассмеялась.

— В Бермондси, Билли. Доктор Дин оттуда родом.

Теперь, когда отец Мейси был на пути к выздоровлению, а каникулы Билли в Кенте подходили к концу, настала пора закрыть основное дело, используя метод Мориса. Мейси посещала связанные с делом места и людей. Так она отдавала дань уважения наставнику и составляла в голове «исчерпывающий отчет», который позволит ей работать дальше, прибавит опыта и придаст новых сил. Сначала она заехала в Гастингс к экономке Розамунды Торп, паковавшей вещи после состоявшейся наконец продажи дома.

— Я нашла уютный домик в Седлскоме — небольшом городке в графстве Восточный Суссекс, — рассказывала миссис Хикс. Мейси отказалась от предложения войти в дом, решив не мешать женщине поскорее собрать вещи и начать новую жизнь. Она напряженно прислушивалась к тихому голосу старушки, заглушенному криками чаек над головой.

— Конечно, мне будет не хватать моря. Это бывает со всеми, кто покидает Старый город. Хотя уезжают не многие.

Мейси улыбнулась и едва повернулась к выходу, как миссис Хикс придержала ее.

— Спасибо вам, мисс Доббс. Спасибо за все.

— О, прошу вас, не…

— Знаете, я всегда думала, что буду смотреть, как повесят убийцу миссис Торп, и не почувствую ни капли жалости. Но теперь так переживаю за ту женщину. Ужасно переживаю. Говорят, ее не станут казнить, а просто посадят за решетку. Знаете, будь я на ее месте, лучше бы меня казнили. Я бы хотела отправиться к моей семье.

Мейси подъехала к дому на Блюбелл-авеню в Кулсдоне, где жил Джон Седжвик с супругой Филиппой. Рядом на ветру покачивалась табличка «Продается», а сам хозяин работал в саду. Заметив, как Мейси открыла калитку, он вытер руки и вышел к ней.

— Мисс Доббс, я так рад вас видеть!

— Мистер Седжвик, — поздоровалась она, протянув руку, которую Седжвик сжал в ладони.

— Как мне вас отблагодарить?

— Прошу вас, не стоит.

— Спасибо за проделанную работу. — Седжвик сунул руки в карманы. — Я знаю, что Пиппин совершила в молодости большую ошибку. Но также знаю, что она была хорошим человеком. И пыталась загладить свою вину.

— Конечно, пыталась, мистер Седжвик. Вижу, вы переезжаете.

— О да. Настало время больших перемен, крутых перемен. Я принял предложение поработать в Новой Зеландии. Там сейчас развернули масштабное строительство и нужны парни вроде меня.

— Поздравляю. Хотя путь неблизкий.

— Да, верно. Но я должен окончательно порвать с прошлым. Пора двигаться дальше. Что толку сидеть здесь и ныть? В конце концов, дома на этой улице строили для семей, а не для вдовцов. Говорят, перемены нам только на пользу.

— До свидания, мистер Седжвик. Уверена, вы снова будете счастливы.

— Надеюсь, мисс Доббс. Очень надеюсь.

Мейси прогулялась мимо дома Лидии Фишер, но звонить в дверь не стала. Из окон верхнего этажа доносилась музыка граммофона, причем на такой громкости, что было ясно: мнение соседей хозяина абсолютно не интересовало. Раздался женский смех, и даже с улицы Мейси расслышала звон бокалов. Она подумала о призрачном одиночестве, пропитавшем всю мебель, всю одежду Лидии Фишер в доме, и прошептала:

— Мир ее праху.

Красный кирпич Кэмденского аббатства казался огненно-алым под редким для этих краев голубым небом, вдруг удостоившим Ромнийские болота своим появлением. Над равниной носился прохладный ветерок, словно напоминая приезжим о том, что здешнее пастбище некогда было отвоевано у моря. Мейси вновь проводили в гостевую комнату, где вместо чая на подносе стоял стеклянный графинчик и были разложены молочно-белые ломтики чеддера и теплого хлеба. Матушка Констанция уже ожидала Мейси и, заметив ее на пороге, улыбнулась:

— Добрый день, Мейси. Пора обедать, и я решила, что наше ежевичное вино с домашним хлебом и сыром придется кстати.

Мейси присела перед дверью.

— Насчет вина не уверена — скоро мне снова садиться за руль. Полагаю, напитков вашего аббатства стоит остерегаться.

— В дни моей юности, Мейси…

Мейси жестом перебила монахиню:

— Матушка Констанция, сознаюсь, я до сих пор не могу понять, как вас вообще сюда пустили после всего, что вы позволяли себе в юности.

Матушка Констанция рассмеялась.

— Теперь ты узнала секрет нашей обители, Мейси. Мы принимаем только тех, кому знакомы мирские соблазны. А теперь расскажи, как ты. Мы не так уж изолированы от мира и неплохо наслышаны о новостях, знаешь ли. Насколько я понимаю, твое расследование увенчалось успехом.