Жаклин Уинспир - Мейси Доббс. Одного поля ягоды

По взгляду Сандры Мейси поняла, что девушка сказала все, что хотела, но та вдруг добавила:

— Вам, конечно, скучно с нами, мисс.

— Вовсе нет, Сандра, — ответила Мейси, улыбнувшись. — Вы сама доброта. В той кухне я провела, наверно, лучшие часы в жизни. И я подумаю над твоим предложением. — Она взглянула на часы: — Боже, мне пора бежать! Но, Сандра…

— Да, мисс?

— Спасибо. Спасибо за понимание.

— Не за что, мисс. — Сандра сделала короткий реверанс, кивнула и помахала Мейси на прощание.

Когда полицейская машина остановилась, инспектор Стрэттон тут же вышел и открыл перед Мейси заднюю дверцу. Он сел рядом и, не утруждая себя приветствиями, сразу заговорил о «деле Фишер».

— Перейду к делу, мисс Доббс: что ваш помощник делал в доме Лидии Фишер в день ее смерти?

— Инспектор, вы пока что даже не удосужились сообщить мне, оказался ли мой ассистент в доме миссис Фишер непосредственно в день ее гибели, поскольку труп обнаружили только вчера в одиннадцать утра.

— Прошу вас, мисс Доббс, не нужно препираться. Сегодня я позволил вам посетить дом убитой в надежде, что вы, вероятно, окажете нам содействие.

— Инспектор, я ценю ваше доверие, но я лишь пытаюсь заметить вам, что точное время смерти пока не установлено. Или нет? — Мейси улыбнулась Стрэттону с теплотой, которую заронил смех, разбиравший ее менее часа назад.

Инспектор с виду немного подобрел.

— Согласно заключению Спилсбери, смерть наступила около шести часов вечера накануне вашего прихода. Так что насчет Била?

— Мистер Бил действительно навещал миссис Фишер. Однако он покинул Чейн-мьюз к четырем часам, чтобы успеть в контору на встречу со мной, и я за него ручаюсь.

— А в котором часу вы расстались?

— Ах, инспектор…

— Мисс Доббс.

— Около шести. Несомненно, его супруга сможет подтвердить, что он вернулся домой, скажем, к половине седьмого. На работу он обычно добирается автобусом или на метро, хотя, полагаю, домой он предпочитает ездить на метро, поскольку так быстрее: от Сент-Панкрас по Столичной линии до Уайтчепела. Но, судя по тому, как ходят поезда, домой он мог вернуться не раньше семи. Сомневаюсь, что он стал бы слишком задерживаться, инспектор, потому что любит поиграть с детьми, прежде чем уложить их спать.

Минуту Мейси размышляла, а потом добавила:

— Я знаю, что он изредка заглядывает в паб «Принц Уэльский» пропустить полпинты, но только в конце недели.

— Мне придется его допросить, вы же понимаете.

— Да, конечно, инспектор. — Мейси бросила взгляд в окно.

Машина притормозила, сворачивая на Чейн-мьюз, и подкатила к дому № 9. У входа стоял одинокий констебль. Стрэттон не спешил выходить из машины и снова повернулся к Мейси:

— Мисс Доббс, скажите снова, зачем вы приходили к миссис Фишер?

Ответ на этот вопрос у нее был заготовлен:

— Я хваталась за единственную соломинку, инспектор, а миссис Фишер могла пролить свет на мое нынешнее дело о дочери, сбежавшей из родительского дома. Их связывали деликатные отношения. Полагаю, они были знакомы, и я хотела в разговоре выяснить, сможет ли она рассказать хоть что-нибудь о характере пропавшей девушки. Должна добавить, инспектор, что «девушке» уже за тридцать и у нее очень влиятельный отец.

— А Бил?

— Выяснял имена и местонахождение ее знакомых. Миссис Фишер и нашего объекта связывало немногое, и мы даже не знали, верный ли у нас адрес. Билли проверял наши сведения, а когда объявилась миссис Фишер, воспользовался возможностью побеседовать с ней. Потом он ушел. Остальное вы знаете.

— А имя девушки, которую вы разыскиваете?

— Как уже говорила вчера, мной подписан контракт о неразглашении. В случае крайней необходимости я раскрою имя моего клиента в интересах общественной безопасности и правосудия. А пока что прошу вас уважать мои профессиональные обязательства перед клиентом.

Стрэттон кивнул, нахмурившись.

— Пока что, мисс Доббс, я не буду настаивать. Мы Разыскиваем подозреваемого мужчину, а не женщину. Однако есть ли у вас еще какая-либо информация по делу?

— Только одно: мистер Бил отметил, что миссис Фишер чаю предпочитала спиртное.

Стрэттон потер подбородок и снова взглянул на Мейси.

— Да, это соответствует заключению Спилсбери.

Собираясь выйти из машины, Мейси надела перчатки и взяла сумочку.

— Инспектор, а что думает Спилсбери относительно версии об отравлении?

— Ах да, — отозвался Стрэттон, протягивая руку к дверце машины. — Очевидно, ее сначала отравили. Яд подлили в чай. Вероятно, миссис Фишер выпила пару чашек, после того как Бил покинул дом. Сейчас Катберт корпит в лаборатории: пытается выяснить, какой яд или соединение использовал убийца. Хотя сэр Бернард Спилсбери сказал, что подозревает опиаты, возможно, морфий.

— А как же удары ножом?

— Когда ее ударили, она уже была мертва. И потому, как вы сами видели, на месте преступления почти не было пятен крови. Но с ножом еще не все ясно.

— Да?

— С виду раны на теле жертвы напоминают штыковые ранения. Но вы же знаете сэра Бернарда. Видимо, вскоре мы получим детальное описание орудия убийства.

Мейси глубоко вздохнула и, пока Стрэттон открывал для нее дверь, задала еще один вопрос:

— А он подтвердил связь с убийством в Кулсдоне?

Когда она выходила, инспектор придержал ее за руку.

— Картины преступления идентичны.

— Славный коврик испортили, правда? — заметил Стрэттон, заглядывая в окно гостиной.

Небрежные замечания были обычным делом в среде тех, кто профессионально изучал последствия жестоких преступлений. Когда-то Морис сказал Мейси, что таким способом люди бессознательно пытаются адаптироваться к крайне необычным обстоятельствам. Но сегодня она впервые в жизни услышала, как обюссонский ковер назвали «славным ковриком».

— Инспектор, не оставите меня одну ненадолго?

Стрэттон помедлил, потом пожал плечами и вышел, закрыв за собой дверь. Он никогда не сталкивался с Борисом Бланшем по работе, но много слышал о методах доктора от коллег, которым доводилось с ним работать, и знал, что его «странноватые» приемы нередко помогали быстро раскрыть преступление. Бывшая помощница Бланша, очевидно, пользовалась методикой, усвоенной у наставника. Комнату тщательно осмотрели, так что уликам ничего не угрожало. И Стрэттон знал, что эта Мейси Доббс, первой обнаружив тело, при желании переместила или спрятала бы улики.

Мейси медленно обошла комнату, касаясь личных вещей Лидии Фишер, и вновь со всей остротой ощутила одиночество убитой. Как сильно ей не хватало искреннего разговора и неподдельной страсти, а не пустой болтовни и чужой снисходительности. Как жаждала она душевной близости, что рождается среди настоящих друзей, а не в окружении своры светских льстецов.