Нацуки Сизуко - Третья дама

— Ты с самого начала знала не только имя профессора Йосими, но также и многое обо мне. Но знаешь ли ты, с каким трудом мне пришлось разыскивать тебя? — С этими словами Дайго расстегнул молнию на платье Аканэ. — И всё же ты посылала мне весточки. С момента смерти Йосими я следовал твоим инструкциям. А потом я обнаружил среди новогодних поздравлений открытку с видом отеля и понял, что пришло моё время действовать. И всё же меня мучили сомнения.

Он уткнулся лицом в её пышную грудь. От неё тоже исходил сильный аромат духов. Как и в ту памятную ночь, его пальцы сейчас ласкали её шею, как ласкают дитя материнские руки.

— Тебе лучше было бы уехать отсюда куда-нибудь подальше. И чем скорее, тем лучше. Куда-нибудь, где до тебя не доберётся японская полиция.

— Понимаю. Но и вам тоже следует быть осторожным. Я уже говорила вам по телефону, что у полиции есть ваша фотография.

— Со мной всё будет в порядке. Я сумею позаботиться о себе, как только узнаю, что ты в безопасности. Какое-то время будет трудно, но нам придётся перенести разлуку. Но в конце концов настанет миг, когда мы сможем снова встретиться. Обещания, что мы дали друг другу, навсегда останутся в силе.

Губы Дайго нежно скользили по её плечам и шее. Аканэ сидела у него на коленях спиной к нему. Потом наконец губы их встретились, и в тот момент тела их стали словно единым целым.

Дайго снова слышал шумные порывы ветра, бьющего в стёкла и оживившего воспоминания о буре, некогда сотрясавшей окна «Шато Шанталь».

К ним уже вернулось ровное дыхание, но руки его всё ещё ласкали её грудь. Маленькие твёрдые соски, венчавшие мармеладно-упругую плоть, напоминали нераскрытые бутоны, и это придавало её телу обворожительную свежесть.

Дайго отвёл назад её волосы и принялся нежно покусывать ушко. Вскоре он заметил, что почему-то никак не может нащупать языком прокол для серёжек. Он как-то совсем упустил из виду эту деталь, и вот сейчас, держа у себя на коленях Аканэ, он вдруг с ужасом осознал всю правду. В ту ночь в Барбизоне, когда он точно так же покусывал ушки Фумико, на них были дырочки для серёг.

Потрясённый этим открытием, Дайго даже на мгновение застыл. Аканэ спокойно расправила на себе одежду и пересела на прежнее место. Вероятно, белёсая мгла за окном сгустилась, потому что проникавшие в комнату отблески света стали ярче. Дайго старательно всматривался в темноту, пытаясь разглядеть точёный профиль Аканэ. Она казалась ему таинственной и очень изящной. И всё же он теперь был во власти горького разочарования, к которому примешалось ещё и чувство неизбывной усталости. Странно, но ни злости, ни прилива энергии он не испытывал. Ему не верилось, что во второй раз он сможет справиться с разочарованием, постигшим его после новой попытки найти Фумико.

Он заставил себя говорить, но голос его почти не слушался:

— Аканэ, ты должна мне объяснить, что значит вся эта шарада. Ты должна рассказать мне всё. Зачем ты пришла сюда под видом Фумико Самэхима? И где настоящая Фумико?

Она лишь едва шевельнулась и задышала чаще, однако ответила в свойственной ей элегантной и прямолинейной манере:

— Я пришла сюда, потому что хотела узнать правду. Я хотела выяснить, каковы истинные отношения между вами и Фумико Самэхима.

— Но откуда тебе известно о наших отношениях с Фумико?!

— После смерти сестры я много думала о её делах, и, мне кажется, я теперь имею кое-какие представления о её поступках.

— Но ты знала моё имя, ты назвала меня по имени! Когда я вчера звонил, я умышленно не назвал себя. Неужели Фумико рассказала тебе о наших отношениях?

— Нет. Она никогда ни о чём таком не говорила. Если бы она рассказала, мне бы не пришлось пускаться на такие приключения. А ваше имя, профессор Дайго, я вообще-то узнала от детектива Эды.

— Пусть так, но ты всё равно явно близко знакома с Фумико. Расскажи мне, пожалуйста, что такое происходит? Где она сейчас? Каково её настоящее имя? До сих пор ты успешно морочила мне голову. Я выдал тебе свою тайну, поэтому имею право попросить тебя рассказать всё, что тебе известно.

Некоторое время Аканэ молчала, потом дважды отрывисто кивнула и начала рассказывать. Но на вопросы Дайго она ответила не сразу.

— Два с половиной года назад, когда загадочным образом умер Мичия Кумэ, моя сестра попала под подозрение полиции. Дело в том, что она была любовницей Кумэ, поэтому её и заподозрили в убийстве на почве ревности. Такое и впрямь было возможно, особенно если учесть время и способ убийства. Криминалисты вычислили, что Кумэ умер около шести часов вечера двадцать восьмого октября в результате отравления газом в своей квартире в Йоцуя. Судя по всему, он провёл весь день за рабочим столом после того, как его жена ушла из дома утром. Он трудился не покладая рук, намереваясь закончить перевод, и даже не ложился спать предыдущей ночью. Моя сестра пришла к нему в тот день часа в четыре или в пять. Она вошла в квартиру и нашла его спящим в кабинете. В приступе ревности она решила убить его. Она погасила огонь на плите, открыла газовую конфорку, не зажигая, и ушла. Когда в семь часов Юко вернулась домой, он был уже мёртв. Посмертное вскрытие не обнаружило никаких признаков снотворного в его организме. Разумеется, у моей сестры на тот день не имелось убедительного алиби.

Дайго хранил молчание и внимательно слушал рассказ Аканэ.

— Следует также принять во внимание тот факт, что убийство такого рода было бы как раз в её духе. Она любила Кумэ всем сердцем и именно поэтому не могла смириться с ролью третьей стороны в этом любовном треугольнике. Ей нужно было владеть своим любовником полностью — и его телом и его душой. А когда это оказалось невозможным, она убила его собственными руками. На такой поступок она как раз была способна в силу свойственной ей холодности.

Дайго припомнились слова Фумико: «Она не имеет права жить, эта надменная гадина с ледяным сердцем. Два года назад своим высокомерием и гордостью она убила человека».

— Вы… вы хотите сказать, что… — Голос Дайго понизился до шёпота, и он так и не смог вымолвить до конца свой страшный вопрос.

А между тем Аканэ продолжала:

— По правде говоря, в то время я разделяла подозрения полиции, только вот доказательств никаких не было. Однако время шло, и за два года я всё же узнала правду. Моя сестра благополучно пережила это расследование, но внутренне она, похоже, перенесла настоящий крах.

Какая-то неизбывная грусть слышалась теперь в голосе Аканэ.

— Моя сестра и впрямь была холодная гордячка, но в её характере были и другие стороны. Она была яркой личностью и умела без страха смотреть правде в лицо. Сейчас я уже не сомневаюсь, что она убила Кумэ. Только с тех пор её мучило сознание собственной вины. Мы с ней жили в одном доме эти два года, и, хотя мы не родные сёстры, её душевные страдания и внутренний разлад не могли укрыться от меня.