Николас Блейк - Бренна земная плоть

— Ты что, намекаешь на «Трагедию мстителя»? — спросил Филипп Старлинг.

— Угу… Наконец-то и до вас начинает доходить. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что вы подсказали мне решение проблемы. Вы обратили мое внимание на странную ошибку, которую допустил О'Брайен на рождественском ужине, когда процитировал несколько строк Тёрнера и приписал их Уэбстеру. Для него это был пробный шар. Он хотел проверить, знает ли кто-нибудь из присутствующих эту пьесу так хорошо, что заметит его ошибку. Но я не думаю, чтобы он изменил свой план, даже если кто-нибудь и обратил бы внимание на эту оговорку. Как бы то ни было, но факт остается фактом: оба убийства и их мотивы находят удивительные параллели в драме Тёрнера. И вы, разумеется, это знаете, Филипп…

— Может быть, ты кончишь эту литературную болтовню и скажешь мне наконец конкретно, что ты имеешь в виду? — перебил Найджела сэр Джон.

— Если бы ты, дядя, читал что-нибудь, кроме дешевых романов и каталогов для садоводов, тебе не пришлось бы заставлять меня делать экскурс в английскую литературу, — ядовито заметил племянник. — «Трагедия мстителя» — трагедия Тёрнера, появившаяся где-то около тысяча шестьсот седьмого года. Сочная болтовня елизаветинской эпохи содержит тем не менее порой божественные строки с точки зрения высокой поэзии. Начинается трагедия спокойно и очень мило, если уместно так выразиться. За сценой появляется молодой человек с черепом в руке, по имени Вендайс. Потом появляется герцог, и Вендайс с укором говорит ему:

Сгинь с глаз моих, проклятый совратитель!

Ведь ты уж весь седой…

Постепенно Вендайс входит в раж и находит для герцога еще целый ряд сочных эпитетов вроде таких, как «иссохший старец, кого давно ждет земля». Более того, выясняется, что это череп возлюбленной Вендайса, которую герцог отравил, потому что она «не хотела отвечать желаниям парализованного старца». Кавендиш был для Юдит тоже стариком, и она умерла, потому что не хотела подчиниться ему.

Должно быть, О'Брайен случайно наткнулся на эту пьесу, когда раздумывал о своей мести, ибо поведение полковника дьявольски похоже на поведение Вендайса. В пьесе Вендайс уничтожает герцога. Сначала он делает его своим сообщником, а потом проводит в беседку, где его якобы ждет новая возлюбленная. Но в беседке находится лишь кукла из папье-маше, которой Вендайс придал облик своей любимой и губы которой смочил ядом. Герцог опускается перед ней на колени и жадно целует ее в губы, лишь потом замечая обман. Он умирает в страшных мучениях. А теперь сравните с этой пьесой наш случай. О'Брайен — это Вендайс, Кавендиш — герцог. О'Брайен заманивает Кавендиша в барак, используя его слабость к Люсилле. Действительно, это просто поразительно, что Люсилла именно в этот вечер передала О'Брайену записку, ибо он теперь мог проделать с Кавендишем то же самое, что Вендайс проделал с герцогом, чтобы заманить того в роковую ловушку. Подобное случилось и со Сломаном. Он был убит, если так можно выразиться, предметом своих постоянных вожделений — ведь он очень любил грецкие орехи. Это убийство тоже можно смело назвать актом мести в духе елизаветинской эпохи. Лорд Марлинворт совсем не подозревал, насколько прав он был, назвав полковника последним человеком елизаветинской эпохи.

И тем не менее О'Брайену нужно воздать должное. Любовь для него была похоронена навсегда. Она лежала в гробу вместе с Юдит Файр. И с того момента, когда собственное тело он сделал приманкой для Кавендиша, чтобы заманить его в ловушку, жизнь О'Брайена представляла собой лишь «трагедию мстителя» и ничего более.

Какое-то время в комнате стояла полная тишина. Лишь с улицы доносился неясный шум. Наконец Филипп Старлинг поднялся и торжественно сказал:

— Найджел, мой мальчик, ты являешься прекрасным доказательством того, что мои педагогические способности еще чего-то стоят.

Имеется в виду произведение «Трагедия мстителя» английского поэта и драматурга Сирила Тёрнера (1575–1626).