Николас Блейк - В аду нет выбора

Найджел поговорил по телефону с суперинтендантом, в результате чего Спаркс приказал человеку в штатском, находившемуся в Домике для гостей, осмотреть комнату Джастина Лики. Это должно было быть сделано сегодня вечером во время обеда, когда сыщик мог быть уверен, что ему не помешают.

Когда Найджел вошел в гостиную, там были трое.

— Кончили играть в снежки? — спросил он у Черри, сгорбившейся у камина. — Как чувствует себя побежденный?

— О, хорошо, я думаю. Он и Лэнс немного подрались. Теперь оба отдыхают наверху.

— Отвратительно. Взрослые люди — и так скандалят. Сегодня же воскресенье! — сказала жена адмирала.

— Но здесь, видимо, по воскресеньям больше и делать нечего.

Адмирал оторвался от своей книги о восточной мистике.

— Вы не доводите учение об отказе от применения насильственных методов до крайности, Черри?

— На деле я не могла бы убить Лики.

— А вы бы убили скорпиона, окажись он на вашей подушке?

— Фу! Я бы убежала.

— Но вы не убежали от мистера Лики, — сказала жена адмирала. — Ведь вы, трое, видимо, неразлучные друзья.

— Интересное выражение, — мечтательно заметил адмирал. — Я всегда считал, что члены криминальных классов ни на йоту не доверяют друг другу.

— Ну, я не принадлежу к криминальному классу.

— Конечно нет, моя дорогая. Вы не так меня поняли. Я хотел сказать, что, если бы вы считали, будто всякая жизнь неприкосновенна, как, например, вот эти люди… — И он указал на книгу. Но Черри перебила его:

— Неприкосновенна? Почему она должна быть такой? Я думаю, что жизнь — это проклятое бремя. Я ненавижу ее. Между прочим, для чего она? Вы рождаетесь, опорожняете кишечник, чтобы быть живым, затем умираете. Вы едите, вы гадите. Какая болтовня! Все приходит к концу.

— «Участь тех, кто не родился, я чту превыше всего. А потом и тех, кто умер и снова ушел в небытие», — процитировал Найджел. — Вы считаете, что это можно отнести к Люси? — спросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Вы же сказали, что ей было бы лучше, если бы похитители убили ее?

— Вы знаете, что я не имела этого в виду. Она ангел, а не ребенок.

— Вот в этом все и дело, Черри, — произнес адмирал. — Один человек не видит, ради чего ему оставаться в живых. Другой же чувствует и знает, не испытывая и тени сомнения, какую ценность представляет жизнь Люси.

— Да, безусловно. Но чувствует ли она сама? Чувствует ли это она сейчас в отношении самой себя? — Голос Черри дрожал.

Миссис Салливан вмешалась в разговор с язвительностью человека, желающего прекратить разговор, который она не может поддержать:

— Вся беда в том, моя дорогая, что вы мало бываете на свежем воздухе. Это делает вас склонной к меланхолии.

Черри взглянула на нее.

— Меня всегда учили не делать замечаний в чей-либо адрес.

— Миссис Салливан права, — заметил Найджел. — А теперь пойдемте со мной на прогулку.

Три минуты спустя они уже шли по дорожке. У ворот Найджел повернул вправо, пошел вверх по холму.

— Вы предпочитаете этот путь, — сказал он.

— Неужели? Почему же? Мне безразлично, куда идти.

— Но в деревне вы можете встретить газетчиков, которые вас узнают.

Черри остановилась как вкопанная. Затем начала разбрасывать снег ногой в высоком сапоге. Ее взгляд, устремленный на Найджела, скользнул в сторону.

— Я не…

— Да-да. Не глупите. И Бога ради, не останавливайтесь, иначе мы тут превратимся в льдышку. Вы совсем не хотите, чтобы до ушей вашего опекуна дошли слухи о вашем бегстве с Аттерсоном и о том, где вы сейчас находитесь.

Черри молча зашагала по снегу рядом с ним.

— Сэр Джеймс узнал о вашем любовном дельце с Аттерсоном. Он понимает, что парень гоняется за вашими деньгами. Я предполагаю, что вы вступите во владение наследством, когда вам исполнится двадцать один год. А пока вы получаете содержание через вашего опекуна, он может прибегнуть к санкциям. Но он на деле обеспокоен вопросом о том, выйдете ли вы замуж за Аттерсона. Верно?

— Да, — ответила она мрачно.

— Он не хочет публичного скандала, поэтому нанял кое-кого разыскать вас и разлучить с этим злосчастным Аттерсоном. Вот это и важно для меня. О, смотрите! Заяц!

Найджел показал на пару длинных ушей, удаляющихся по снежному холму влево от них. Минуту они стояли молча, наблюдая эту картину. Рука Черри в меховой перчатке коснулась его руки.

— Я никогда не видела живого зайца, только его тушку в мясной лавке. Замечательно. Итак, что вы собираетесь предпринять в отношении нас?

— Если вы действительно решили связаться с этим голодранцем Аттерсоном, это ваше дело. Меня же интересует Джастин Лики. Что у него на уме?

— Могли бы спросить его самого.

— Я спрашиваю вас. И если вы все не выложите начистоту, я сегодня же вечером поговорю с вашим опекуном. Лики пытался шантажировать вас? Не так ли?

Черри взглянула на него. Ее мертвенно-бледное лицо исказилось хитрой улыбкой.

— Без комментариев.

Схватив ее за пухлые плечи, Найджел принялся трясти девушку изо всех сил.

— Не смейте так говорить, — сказал он, наконец отпустив ее. — Лики шантажирует вас. Что еще?

— Мне это даже нравится. — Она бесстыдно ухмыльнулась. — Да. Сама мысль, что я должна ежемесячно платить ему, пока не вступлю во владение наследством. А затем дать ему хороший кус. Я должна написать заявление, касающееся меня и Лэнса, которое он покажет моему опекуну, если я обману его насчет выплат.

— Но вы отказались?

— Чертовски верно. Конечно, отказалась.

— А вас не беспокоит, что Лики расскажет обо всем вашему опекуну?

— Почему я должна беспокоиться? Джеймс никаким образом не может повредить мне.

— Только разорвать вашу связь с Лэнсом.

— О, я не возражаю. — Голос Черри стал вялым и безразличным. — Понимаете, с меня уже хватит этого Лэнса. Я была желторотым птенцом, когда познакомилась с ним. Но теперь я не очень-то хватаюсь за него. Правда, он хорош в постели. Но меня тошнит оттого, что он все время «выставляет», да еще врет.

Найджел посмотрел на девушку, семенящую рядом: точно толстая обросшая шерстью собачка.

— Наш мистер Лики явно не ожидал, что вы не откликнетесь на его дьявольские задумки.

Черри захихикала.

— Просто смех, как он удивился — клянусь, — что мне чихать на то, что он скажет опекуну. Представляете? Шантажист — и был удивлен! Этот старый дуралей сразу и не усек. Вы бы видели его физиономию, когда я сказала ему: «Все мое поколение не очень-то разборчиво — хотя это и не совсем так, я чуть приврала, — вы смотрите прежде всего, не порченый ли это товар, как бы скандал не погубил навсегда репутацию женщины. Все это допотопная чушь! Вы как с луны свалились, мой бедный Лики. Ваши мысли так же смешны, как и ваша одежда». Хорошо? Как вы думаете?