Эдуард Хруцкий - Искатель. 1983. Выпуск №3

— Совершенно верно, — согласился Маркхэм. — Просьба об отсрочке разбирательства судебного дела отклоняется.

Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела как полотно.

— Как я понял из ваших слов, — начал Мейсон, — утром семнадцатого октября Паола Картрайт уехала из дома на такси?

— Да.

— Вы видели, как она уезжала?

— Да, — прошептала свидетельница.

— Насколько я понял, — возвысил голос Мейсон, — утром семнадцатого октября вы видели Паолу Картрайт живой?

Свидетельница прикусила губу.

— Не могу сказать, что видела ее лично, — наконец ответила она. — Я слышала шаги на лестнице, ведущей в ее комнату, видела такси, стоявшее у дома, и женщину, которая села в машину. Потом такси уехало. Я решила, что эта женщина — Паола Картрайт.

— То есть вы ее не видели?

— Я ее не видела.

— Далее, вы признаете, что записка написана Паолой Картрайт?

— Да, сэр.

Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика.

— Вы согласны с тем, что телеграмма, фотокопию которой вы видите, также написана рукой Паолы Картрайт?

Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала.

— Эти два документа написаны одним почерком, не так ли? — настаивал Мейсон.

— Да, — едва слышно ответила Телма Бентон. — Кажется, они написаны одной рукой…

— Кажется? Вы без малейшего колебания признали, что записку писала Паола Картрайт. А как насчет телеграммы? Она тоже написана рукой миссис Картрайт?

— Да, — выдохнула свидетельница. — Ее написала Паола Картрайт.

— Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из Мидвика?

— Полагаю, что да.

Судья Маркхэм постучал по столу.

— Миссис Бентон, прошу вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас слышать.

Она подняла голову, взглянула на судью и покачнулась.

Клод Драмм вскочил на ноги.

— Ваша честь, совершенно очевидно, что свидетельнице нехорошо. Я снова прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья.

Судья Маркхэм покачал головой.

— Я считаю, что допрос следует продолжить.

— Если судебное разбирательство будет прервано до завтра, — воскликнул Драмм, — прокуратура, возможно, прекратит дело.

Перри Мейсон повернулся к прокурору.

— Именно этого я и хочу избежать, — прогремел он. — Вы обвинили миссис Форбс в совершении преступления, и она вправе рассчитывать на то, что жюри присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени.

— Просьба обвинения отклоняется, — сухо заключил судья Маркхэм. — Задавайте вопросы, адвокат.

Мейсон положил перед свидетельницей записку, оставленную миссис Картрайт.

— Разве не вы писали эту записку?

— Нет!

— Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли?

— Да.

— Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни?

— Да.

— И вы не могли держать перо в этой руке?

— Да.

— Вы были в Мидвике семнадцатого октября? — рявкнул Мейсон и, не дожидаясь ответа, добавил: — Разве вы не заказывали самолет, чтобы слетать в Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года?

— Да, — после долгой паузы ответила свидетельница. — Я подумала, что смогу найти там миссис Картрайт.

— А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу?

— Нет, я уже говорила, что не отправляла той телеграммы.

— Очень хорошо. Давайте вернемся к вашей перевязанной руке. Вы не могли держать в ней перо семнадцатого октября, не так ли?

— Да.

— И восемнадцатого октября тоже?

— Да.

— А разве в эти дни вы не продолжали вести дневник? — как бы невзначай спросил Мейсон.

— Да, — машинально ответила Телма Бентон и тут же поправилась: — Нет.

— Так да или нет?

— Нет.

Мейсон вытащил из кармана лист бумаги.

— Разве этот лист, датированный восемнадцатым октября, вырван не из вашего дневника?

Свидетельница молчала.

— Вы же одинаково владеете обеими руками. Поэтому вы и могли вести дневник в эти дни, делая записи левой рукой. И если мы сравним вырванный из дневника лист, записку, оставленную миссис Картрайт, и фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика, то окажется, что все документы написаны одной и той же рукой.

Свидетельница отчаянно вскрикнула и упала без чувств.

Поднялся невообразимый шум. Судья Маркхэм стучал молотком по столу. Судебные приставы бросились к Телме Бентон. Мейсон отошел к столику и сел, спокойно наблюдая за происходящим.

С большим трудом судья Маркхэм восстановил порядок.

— Ваша честь, — воскликнул Драмм, — во имя человечности я требую прервать разбирательство судебного дела. Вы видите сами, что ее физические и духовные силы на исходе.

Судья Маркхэм перевел взгляд на Мейсона.

— Обвинение хочет прервать заседание только по этой причине? — спросил тот.

— Разумеется, — ответил Драмм.

— Учитывая, что суд откладывается лишь до завтрашнего дня, могу я узнать, собирается ли обвинение представить каких-нибудь свидетелей или это его последний свидетель?

— Это мой последний свидетель.

— Я полагаю, адвокат, — вмешался судья Маркхэм, — что просьба прокурора вполне уместна.

Перри Мейсон вежливо улыбнулся.

— Ваша честь, я считаю, что прерывать суд нет необходимости. Принимая во внимание состояние свидетельницы и мое желание завершить процесс, я с удовлетворением сообщаю о том, что закончил допрос.

— Вы закончили? — изумленно переспросил Драмм.

— Да, — кивнул Мейсон.

— В таком случае, ваша честь, — Драмм повернулся к судье, — я все равно прошу отложить разбирательство до завтра.

— По какой причине? — спросил судья Маркхэм.

— Для того чтобы уточнить свою позицию в свете вновь открывшихся фактов.

— Но, отвечая на вопрос адвоката, вы сказали, что Телма Бентон — ваш последний свидетель.

— Очень хорошо, — вздохнул Драмм. — Обвинение закончило представление доказательств.

Перри Мейсон встал и поклонился судье и присяжным.

— Защита также закончила представление доказательств.

— Что? — вскричал Драмм. — Да вы же еще не начинали!

— Защита закончила представление доказательств, — повторил Мейсон.

— Джентльмены, — вмешался судья Маркхэм, — готовы ли вы обосновать свою позицию?

— Да, ваша честь, — коротко ответил Мейсон.

— А вы? — судья перевел взгляд на Драмма.

— Ваша честь, сейчас я не могу сформулировать позицию обвинения. Мне нужно время для подготовки. Еще раз прошу отложить…

— Еще раз, — прервал его судья, — ваша просьба отклоняется. Суд должен принять во внимание права обвиняемой. Прошу вас, мистер Драмм.

Прокурор встал.

— Ваша честь, я хочу просить суд о прекращении дела.

— Очень хорошо, — кивнул судья. — Если только…

— Ваша честь, — воскликнул Мейсон, — я протестую! Я уже высказывался по этому поводу. Прекращение дела оставит пятно на честном имени моего клиента.