Раймонд Чэндлер - Вечный сон

— Об этом, значит, отец вам не говорил. — Она с трудом сдерживала радость, как будто ей удалось меня перехитрить. Возможно, так оно и было.

— Генерал действительно рассказывал мне о мистере Ригане, но вызвал он меня совсем по другому поводу. Вы это хотели от меня узнать?

— Ничего я не хотела.

Я опять встал:

— В таком случае я пойду.

Миссис Риган молчала. Я подошел к высокой белой двери и обернулся. Она сидела, прикусив губу и скаля зубы — точно щенок, играющий с ковром.

Я вышел, спустился по выложенной кафелем лестнице в холл, и передо мной опять вырос дворецкий с моей шляпой в руке. Я надел шляпу, а он распахнул дверь.

— Вы ошиблись, — сказал я. — Миссис Риган не хотела меня видеть.

Дворецкий вежливо опустил свою седую голову:

— Простите, сэр. Я часто ошибаюсь. — И с этими словами захлопнул за мной дверь.

Я остановился на ступеньках и, закурив, стал смотреть на спускающийся уступами участок, засаженный цветами и подстриженными деревьями и огороженный высоким забором с позолоченными копьевидными наконечниками на железных прутьях. К открытым чугунным воротам усадьбы сбегала извивающаяся дорога, а под горой, за забором, в нескольких милях от особняка видны были старые деревянные буровые вышки нефтепромысла, на котором в свое время разбогатели Стернвуды. Теперь на этом месте предполагалось разбить парк — подарок городу от генерала. Пока же несколько нефтяных скважин еще функционировало, давая по пять-шесть баррелей нефти в день. Не зря Стернвуды построили себе дом на самой вершине горы: отстойной водой и нефтью не пахнет, и в то же время видны месторождения — источник их богатства. Впрочем, не думаю, чтобы Стернвуды часто любовались из окон буровыми вышками.

Я сбежал по усыпанной битым кирпичом дорожке, прошел вдоль забора к воротам и направился к стоявшей под пальмой машине. В горах прокатился гром, небо почернело, стало душно. «Сейчас польет», — решил я и, прежде чем ехать в город, опустил крышу автомобиля.

Да, ножки у Вивьен Стернвуд весьма аппетитные. Этого у нее не отнимешь. Хорошенькая парочка: разбитый параличом генерал и красавица дочка. Старик, скорее всего, просто меня испытывал — ему ведь нужен юрист, а не сыщик. Даже если мистер Артур Гуинн Гейгер, специалист «по редким книгам и подарочным изданиям», действительно вымогатель, это работа для юриста, а не для частного сыщика. Впрочем, вполне может быть, что за шантажом скрывается что-то еще. Вот только что?

Первым делом я поехал в голливудскую публичную библиотеку и полистал пыльный том под названием «Первые издания редких книг». Через полчаса я проголодался.

Магазин А. Г. Гейгера выходил на бульвар, неподалеку от Лас-Пальмаса. Входная дверь находилась в глубине, а за инкрустированной медью витриной были спущены жалюзи, поэтому заглянуть в магазин с улицы я не мог. Витрина была заставлена каким-то восточным хламом. Впрочем, в антиквариате я разбирался неважно, поскольку, кроме неоплаченных счетов, ничего не коллекционировал. Входная дверь была из толстого стекла, но и через нее ничего не было видно — внутри стоял полумрак. Справа от книжной лавки находился жилой дом, а слева — роскошный ювелирный магазин, торгующий драгоценностями в кредит. У входа, раскачиваясь на пятках, со скучающим видом стоял ювелир, высокий, красивый седой еврей в дешевом темном костюме и с бриллиантовым перстнем в девять каратов на безымянном пальце правой руки. Когда я подошел к книжной лавке Гейгера, губы ювелира скривились в многозначительной улыбке. Бесшумно прикрыв за собой дверь, я ступил на толстый синий ковер, закрывавший весь пол. Вдоль стен стояли обтянутые синей кожей стулья, а рядом — напольные пепельницы. На узких полированных столах, а также в застекленных шкафах лежали книги и образцы кожаных переплетов с тиснением. Отличный товар! Такие переплеты с удовольствием приобрел бы, причем в немалом количестве, какой-нибудь богатый делец, да еще наставил бы на них свои экслибрисы. Против входа, в глубине магазина, находилась деревянная перегородка с запертой дверью, а в углу, между стеной и перегородкой, за маленьким письменным столом под лампой с резным деревянным абажуром сидела молодая женщина.

Увидев меня, она медленно встала и, покачивая бедрами, лениво двинулась в мою сторону. Гладкое, обтягивающее черное платье, длинные ноги, походка такая, которую в книжном магазине встретишь нечасто. Золотисто-пепельные вьющиеся волосы, зеленые глаза, густо накрашенные ресницы. В ушах огромные черные клипсы, ногти покрыты серебряным лаком. Косметика дорогая, а вид, между тем, дешевый.

Подойдя ко мне походочкой, которая обезоружила бы и вооруженного до зубов бандита, блондинка подняла пальчик и небрежно поправила очаровательный пепельный завиток, который в нужный момент всегда почему-то выбивается из пряди. Улыбка у нее была столь же обезоруживающей, как и походка.

— Что вы хотели? — осведомилась она.

— У вас случайно нет «Бен Гура» [2] «Бен Гур. История Христа» (1880) — исторический роман о первых христианах американского писателя Льюиса Уоллеса (1827–1905). 1860 года издания? — не снимая темных очков в роговой оправе, по-птичьи прощебетал я.

Еле сдерживаясь, чтобы не сказать «Чего?!», блондинка слабо улыбнулась и переспросила:

— Первое издание?

— Третье. С опечаткой на странице 116.

— К сожалению, сейчас нет.

— А полное собрание Одюбона [3] Имеется в виду многотомное издание «Птицы Америки» американского орнитолога Джона Джеймса Одюбона (1785–1851). 1840 года?

— …Этого… тоже сейчас нет. — Она безуспешно пыталась сохранить на лице улыбку.

— Это ведь книжный магазин, я не ошибся? — спросил я все тем же вежливым птичьим фальцетом.

Блондинка оглядела меня с ног до головы. Улыбка пропала. Глаза ледяные. Вся подобралась. Ткнула своим серебряным ноготком в застекленные книжные шкафы:

— А это что, по-вашему, — грейпфруты?!

— Нет-нет, эти гравюры меня мало интересуют. Вероятно, это гравюры на стали? Два цента — цветная копия, один — черно-белая. Какая пошлость. Нет уж, увольте, благодарю покорно.

— Дело ваше. — Блондинка попыталась вернуть улыбку на место. Вела она себя, словно страдающий подагрой джентльмен, которому наступили на мозоль. — Может быть, мистер Гейгер… Но его сейчас нет… — Она буквально поедала меня глазами. В редких книгах она разбиралась ничуть не лучше, чем я — в тараканьих бегах.

— А он сегодня будет?

— Если и будет, то очень поздно.

— Жаль, — вздохнул я. — Очень жаль. Какие прелестные стулья! Если позволите, посижу, выкурю сигаретку. Вечер у меня сегодня совершенно свободный. Все уроки сделаны, одна тригонометрия осталась.