Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

— Он ушел, — сказала Алиса.

— Что?

— Он ушел. Он меня бросил.

— Он и раньше так делал. Вернется.

— Знаю, но на этот раз я беспокоюсь. Он не пошел в свою контору. Наверное, пьет где-нибудь… но на этот раз я чего-то боюсь. Ник, как ты думаешь, он на самом деле влюбился в эту девушку?

— Ему кажется, да.

— Он сам тебе говорил?

— Это не имеет значения.

— А как ты думаешь, будет польза, если я с ней поговорю?

— Нет.

— Почему? Думаешь, она его любит?

— Нет.

— Что с тобой? — раздраженно спросила Алиса.

— Я не дома.

— Что, что? А, ты хочешь сказать, что не можешь нормально разговаривать?

— Точно.

— Ты… ты у нее дома?

— Да.

— А она там?

— Нет.

— Думаешь, она с ним?

— Не знаю. Не думаю.

— Позвонишь мне, когда сможешь говорить? А еще лучше сам приходи.

— Обязательно, — пообещал я и повесил трубку.

Мими смотрела на меня с веселыми искорками в глазах.

— Кто-то всерьез озабочен похождениями моего отродья? — Я не ответил, и тогда Мими спросила, усмехнувшись: — Что, Дорри все еще ходит в страждущих девственницах?

— Думаю, что да.

— Такой она и останется, пока в это будет хоть кто-то верить.

Прежде чем я успел что-нибудь ответить, в дверь позвонили.

Мими открыла врачу — упитанному пожилому мужчине, сутулому и с походкой вразвалочку — и повела его к Гилберту.

Я снова выдвинул ящик стола и просмотрел акции: около шестидесяти тысяч долларов по номинальной стоимости, решил я, а по ценам рынка приблизительно треть или четверть этой суммы.

В дверь снова позвонили, и я впустил Маколея. Вид у него был усталый. Он сел, не раздеваясь, и сказал:

— Ну, что он теперь замышляет? Я готов к самому худшему.

— Я еще не знаю, он только отдал Мими кое-какие акции и чек.

— Об этом я знаю, — Маколей порылся в кармане и протянул мне письмо:

«Дорогой Герберт.

Сегодня я отдаю м-с Мими Йоргенсен ценные бумаги, перечисленные ниже, и чек Кредитной компании на Парк-авеню на десять тысяч долларов, датированный 3 янв. Примите, пожалуйста, меры, чтобы к этой дате там было достаточно денег. Я бы предложил вам продать еще сколько-то акций коммунального хозяйства, но это вы уж сами решайте. Я понял, что в настоящее время не могу больше оставаться в Нью-Йорке и в течение нескольких месяцев вряд ли смогу вернуться сюда, но время от времени я буду с вами связываться. Жаль, что не смогу встретиться с вами и Чарлзом сегодня вечером.

Под размашистой подписью шел перечень акций.

— Как пришло письмо? — спросил я.

— С посыльным. По-вашему, за что он ей заплатил?

Я покачал головой.

— Я пробовал выяснить. Мими сказала, что Вайнент «обеспечил ее и своих детей».

— Вполне возможно, что Мими сказала правду.

— Про эти акции? — спросил я. — А я думал, что вся собственность Вайнента в ваших руках.

— Я тоже так думал, но этих акций у меня не было, и я даже не знал, что они существуют. — Маколей поставил локти на колени, а руками подпер подбородок. — Если сложить воедино все, чего я не знал, то…

Мими вышла вместе с врачом, немного натянуто сказала Маколею:

— О, здравствуйте, — и пожала ему руку. — Это доктор Грант, мистер Маколей, мистер Чарлз.

— Ну как пациент? — спросил я.

Доктор Грант кашлянул и сказал, что не думает, что с Гилбертом что-то серьезное, конечно, как результат избиения — небольшое кровоизлияние, и полежать следует. Он опять покашлял, сказал, что счастлив был с нами познакомиться, и Мими его увела.

— А что с мальчиком? — спросил меня Маколей.

— Вайнент отправил его в квартиру Джулии на бесплодные поиски, а он натолкнулся там на грубого полисмена.

Из коридора вышла Мими.

— Мистер Чарлз уже рассказал вам про чек и акции? — спросила она.

— Я получил записку от мистера Вайнента, в которой он сообщает, что подарил их вам, — сказал Маколей.

— Значит, не будет никаких…

— Трудностей? Насколько я понимаю, нет.

Мими чуть-чуть смягчилась, ее взгляд заметно потеплел.

— Я так и думала, но вот он, — Мими показала на меня, — обожает пугать меня.

Маколей вежливо улыбнулся.

— Могу я поинтересоваться: мистер Вайнент говорил что-нибудь о своих планах?

— Он что-то сказал по поводу отъезда, но я как-то прослушала. Не помню, сказал ли он, куда уезжает и когда.

Я недоверчиво фыркнул; Маколей сделал вид, что поверил словам Мими.

— Он не сказал ничего такого по поводу Джулии Вулф, что можно было бы передать мне: о каких-нибудь своих проблемах или о чем-нибудь, связанном с убийством? — спросил он.

Мими выразительно покачала головой.

— Ничего. Я его расспрашивала, но ведь вы знаете, каким он может быть нелюбезным, если захочет. Я ничего не смогла от него добиться.

Я задал тот вопрос, который казался Маколею слишком деликатным:

— А о чем вы разговаривали?

— Да ни о чем, на самом деле, ни о чем. Ну, о нас самих, о детях, о Гиле в частности. Он очень хотел с ним увидеться, прождал его целый час. О Дорри спрашивал, но, похоже, без особого интереса.

— Он не упоминал о том, что писал Гилберту?

— Ни словом. Если хотите, я могу дословно воспроизвести наш разговор. Я не знала, что он собирается прийти, он даже снизу не позвонил. Зазвонил звонок, я открыла, а он стоит за дверью, постаревший и даже еще больше похудевший. Я сказала: «Да это же Клайд!» — или что-то в этом духе; он спросил: «Ты одна?», — я ответила, что одна, и он зашел. А потом…

Позвонили в дверь, и Мими пошла открывать.

— Что вы на это скажете? — спросил Маколей тихо.

— Когда я начну верить Мими, — ответил я, — надеюсь, у меня хватит ума, чтобы в этом не признаться.

Мими вернулась с Гилдом и Энди. Гилд кивнул мне, пожал руку Маколею, потом повернулся к Мими и заявил:

— Итак, мэм, я вынужден просить вас рассказать…

— Лейтенант, — перебил его Маколей, — давайте сначала я расскажу то, что должен рассказать. По времени это случилось раньше, чем событие у миссис Йоргенсен, и…

Гилд махнул большой рукой.

— Валяйте. — Он присел на край дивана.

Маколей повторил то, что я услышал от него сегодня утром. Во время его рассказа Гилд бросил на меня укоризненный взгляд и после этого уже совершенно не обращал на меня никакого внимания. Маколей рассказывал четко и кратко, и Гилд его не перебивал. Дважды что-то попыталась сказать Мими, но осекалась и продолжала слушать. Кончив рассказ, Маколей передал Гилду записку про акции и чек.

— Она передана сегодня утром с посыльным.

Гилд очень внимательно прочел записку и обратился к Мими:

— Теперь вы, миссис Йоргенсен.

О визите Вайнента Мими рассказала то же, что и нам, лишь уточнив, по просьбе Гилда, некоторые подробности, при этом Мими строго придерживалась версии, по которой Вайнент ни словом не обмолвился ни о Джулии Вулф, ни об убийстве, а, отдавая Ми-ми чек и акции, объяснил, что просто хочет обеспечить ее и детей, да, еще Вайнент упомянул, что уезжает, но когда и куда, Мими неизвестно. Похоже, Мими совершенно не беспокоило, что ей никто не верит. Закончила она улыбкой и словами: