Сирил Хейр - Трагедия закона

— Все-таки странно, — добродушно сказал сержант, после того как Бимиш отбыл. — Готов поклясться, что последним его держал в руках судья. Не то чтобы мне не было все равно, что с этим ножом случилось, но нам ведь за него отчитываться. Может, он сэру Генри приглянулся?

Сэр Генри, которого поймали уже на выходе, был гораздо любезней, чем Бимиш, но о ноже тоже ничего не знал.

— Я теперь припоминаю, — сказал Том, — как солиситор мистера Петтигрю спрашивал его, не хотел ли бы он иметь этот нож в качестве сувенира.

— Точно! — подхватил сержант. — Я видел, как он поднимался на судейское место, после того как судья произнес заключительную речь и вышел из зала. Спрошу его на всякий случай.

Но Петтигрю нигде не было. Он покинул здание суда сразу же после того, как присяжные огласили свой вердикт, а последующие поиски показали, что тогда же он уехал и из города.

— Ну, делать нечего, — сдался сержант. — Где бы он ни был, нам его не найти. Да не так уж это и важно; не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь спросит о нем.

Дальнейшие события показали, что сержант был плохим пророком.

В тот вечер за ужином царила «предвыпускная» атмосфера. Маленькому странствующему сообществу, так часто распадавшемуся и собиравшемуся опять в новой обстановке, теперь предстояло расстаться окончательно. Событие это было одновременно и радостное, и немного сентиментальное, и каждый член компании реагировал на него по-своему. Сэвидж, не заходя настолько далеко, чтобы демонстрировать веселость, тем не менее снял с себя на время свой чайльдгарольдовский плащ. Грин, которого Дерек одарил гинеей, полагающейся слуге маршала в соответствии с непреложной традицией, стал необычно разговорчив, болтал о приближающемся Рождестве и прислуживал за столом с видом ангела милосердия. У самого Дерека тоже были причины радоваться окончанию срока своего изгнания.

Для Хильды, хоть впереди ее, несомненно, ожидали серьезные невзгоды, тот факт, что турне со всеми его опасностями и злоключениями окончилось без катастрофы, был единственным, как она призналась Дереку, имевшим значение. Она считала, что они с полным правом могут поздравить друг друга с таким исходом и устроить по этому поводу скромный праздник. Миссис Скуэр, не обременяя себя поиском причин, попросту радовалась, что ее светлость наконец-то распорядилась приготовить настоящий ужин, и угощение, если и не такое роскошное, как на банкетах в Маркхэмптоне и Саутингтоне, получилось все же гораздо более соответствующим традициям выездных сессий, чем все недавние.

После ужина осталось исполнить еще один, последний ритуал, известный под названием «подбивка счетов». Наряду с другими разнообразными обязанностями секретарь судьи во время турне исполняет для своего работодателя роль бухгалтера-контролера. Степень ответственности, которую он для себя при этом избирает, естественно, зависит от индивидуальности последнего. В случае с Барбером, столь же беспечным в отношении собственных дел, сколь скрупулезным в юридических формальностях, подбивка счетов сводилась к очень простой процедуре. В последний день турне Бимиш оставлял у него на столе аккуратно заполненную бухгалтерскую книгу и стопку квитанций и чековых корешков. К ним прилагался краткий балансовый отчет, показывающий истраченные суммы, обналиченные за время турне чеки и сумму, которая необходима, чтобы сбалансировать счет. Взглянув на эту бумагу и тяжело вздохнув, судья подписывал заранее заполненный для него чек и возвращал всю массу документов Бимишу. Процедура обычно занимала минуты полторы.

На сей раз, однако, дело пошло не так, как прежде. Тот факт, что она позволила себе некоторое излишество относительно ужина, отнюдь не заслонил от Хильды настоятельную необходимость в экономии, коей она была одержима уже довольно давно. Скорее он стимулировал ее к еще более острому восприятию ценности денег, чем прежде. Вот почему, когда, войдя в гостиную, она увидела на столе обычную пачку аккуратно сложенных квитанций и лежавший рядом в ожидании подписи чек, она опередила мужа, уже тянувшегося к ручке, и твердо сказала:

— Сначала я все это проверю, Уильям, если ты ничего не имеешь против.

Барбер вяло возразил, но Хильда на его возражение не обратила ни малейшего внимания. Спустя минуту она уже сидела за столом, скрупулезно и пристрастно изучая каждый расчетный документ. С видом заправского аудитора она примерно полчаса сличала цифры и выверяла суммы, потом подняла голову и сказала:

— Уильям, здесь есть несколько платежей, которые мне решительно непонятны.

Судья нехотя отложил книгу, которую читал, и подошел к ней, посмотрев на Дерека взглядом, говорившим: «Вот что бывает, когда женщины начинают проявлять интерес к делам, в которых ничего не смыслят». По крайней мере так понял его взгляд Дерек, который начинал уже чувствовать себя экспертом по расшифровке многозначительных взглядов. Впрочем, наверняка нельзя было утверждать, только ли этим ограничивалось сложное отношение, которое хотел передать Барбер.

Постороннему человеку всегда бывает неловко присутствовать при обсуждении супружеской четой своих финансовых дел, и Дерек добросовестно старался не слушать последовавший диалог. Но большую часть его он все равно слышал, и ему было очевидно, что с самого начала судья подвергся своего рода строгому перекрестному допросу. Более того, вскоре Дереку стало ясно, что удар он держит неважно. Не вызывало сомнений, что многое в этих счетах было неверно. Столь же очевидно было и то, что его светлость не мог дать этому объяснений. К концу разговора Хильда добралась до пункта, который заставил ее воскликнуть:

— А вот это и вовсе возмутительно!

И судья не нашел другого ответа, кроме:

— Послушай, дорогая, я знаю, что выдал Бимишу этот чек…

— Ты выдал Бимишу этот чек! — презрительно повторила ее светлость. — Ты хочешь сказать, что просто подмахнул то, что он тебе подсунул!

— …но я, разумеется, не предполагал, насколько велика сумма. Думаю, — продолжил он заметно более твердым голосом, — следует потребовать у Бимиша объяснений.

— Минутку, подумай прежде чем сделать что-то еще. Здесь есть корешки оплаченных чеков? Должны быть.

— Да. Помнишь, в Уитси ты попросила, чтобы я взял в банке свою расчетную книжку. Она здесь.

— Дай-ка я посмотрю. — Хильда взяла книжку и быстро пролистала корешки оплаченных чеков, потом вынула один из них и внимательно его изучила. — Видишь? В слове «шестьдесят» «десят» написано другими чернилами. Когда Бимиш давал этот чек тебе на подпись, в нем значилось всего шесть фунтов. А теперь — шестьдесят. Он обманул тебя на пятьдесят четыре фунта и подделал чек, чтобы скрыть это. А если бы я не настояла на том, чтобы проверить цифры…