Станислас-Андре Стееман - Козыри мсье Венса

— Сомневаюсь… Нет никаких доказательств, что мадам д’Ау является его сообщницей.

— Если она его любовница, то наверняка и сообщница!

— Не доказано также и то, что она его любовница.

Продолжая говорить, Клара Бонанж смотрела на картину «Поджог немцами Реймского собора»:

— Раз уж она уступила ухаживаниям Эктора Дезекса и еще многих других, — сказала Бонанж ядовито, — то с какой стати ей было отказывать Фредди Доло… Боюсь, вы очень плохо знаете женщин, мсье Воробейчик!

— Я тоже начинаю бояться этого! — вздохнул мсье Венс.

Дверь растворилась у него за спиной.

— Мисью! — крикнул Чу-Чи с порога. — Чу-Чи кончал готовить ванна.

Мсье Венс прикрыл телефонную трубку ладонью и сказал:

— О’кей, Чу! Подогрей воду.

Клара Бонанж говорила все более раздраженным тоном. Осторожно положив телефонную трубку на подушку, мсье Венс закурил сигарету.

В парадную дверь позвонили.

— Мисью! — это был снова Чу-Чи. — Мисью Вальтел…

Вальтер, рослый рыжий малый с совершенно прямыми плечами, был лучшим сотрудником мсье Венса; он следил за супругами, находившимися в преддверии развода, до тех пор, пока не удавалось доказать факт адюльтера, и отыскивал пропавших пекинесов с таким чутьем, которому могли бы позавидовать последние.

Мсье Венс, не слишком прислушиваясь, удостоверился в том, что Клара Бонанж все еще излагает свою точку зрения на женщин, повернулся к нему и спросил:

— Ну что?

Вальтер заложил жвачку за левую щеку и ответил:

— Так вот, мсье Венс, я неотлучно дежурил у особняка д’Ау весь вечер и часть ночи, ожидая, что меня сменит Ледернье, а этот мерзавец все еще хоронил на рассвете свою богатую тетушку, которую предали земле только в одиннадцать утра! На сей раз ваш прогноз не оправдался… Ваш Фредди так и не появился… Только его братан Мартен нанес непродолжительный визит молодой даме около десяти вечера…

— Конечно! Я прекрасно понимаю, — терпеливо внушал мсье Венс своей словоохотливой собеседнице. (Он едва не вскрикнул.) — И ты позволил ему уйти?

Вальтер опять принялся жевать.

— Черт возьми! — воскликнул он, округлив глаза. — Вы сказали мне задержать Фредди, а не Мартена…

— Но Фредди гуляет теперь по улицам только в облике Мартена!

— Ничего себе, патрон! — Вальтер воспринял эту новость как личное оскорбление. — Надо было приказать мне задержать Мартена, а Фредди оставить на свободе…

— Возвращайся туда и отпусти Ледернье, — решил мсье Венс. — И доставляй ко мне всех Мартенов, находящихся в бегах, настоящих или поддельных!

Вальтер направился к двери, потом остановился. Им овладели сомнения:

— А что делать с этими Фредди?.. Снимать перед ними шляпу?

— Задерживай всех Доло! Разберемся потом. Ясно?

— Еще бы! — ответил Вальтер. — Бегу нанимать фургон!

Мсье Венс опять взял телефонную трубку.

— Прошу вас меня не перебивать! — сказала Клара Бонанж.

Мсье Венс вышел из такси у Шлюзовой улицы — подъехать туда на собственном автомобиле было все равно что дать сирену — и направился к указанному месту: пользовавшемуся дурной славой кабачку, который соседствовал с трущобой; время оставило на его фасаде свою печать, уничтожив буквы на вывеске таким образом, что Чу-Чи мог прочитать название, не коверкая его: «У Г. егуа.а. — Кафе—.есто. ан. — Билья.д и кегельбан». Если осведомитель говорил правду, то мсье Венс должен был застать зверя в его логове.

Тревожные и мрачные тени — путаны, клошары — что-то замышляли украдкой под дождем, одни заманивали клиентов, другие были готовы разбежаться, как крысы.

Не мешкая больше, мсье Венс толкнул дверь в кафе «У Грегуара» — ее верхняя часть представляла собой матовое стекло, — и ему в лицо ударили едкий табачный запах и звуки пошлой мелодии: «Небольшой фонтанчик, станция метро, там живешь ты, зайчик, на Пигаль…» — песенка сама по себе приятная, но заезженная изнуренным автоматическим проигрывателем.

Обстановка была точно такой, какой он себе ее представлял: плохой плиточный пол, присыпанный опилками, железная стойка в виде подковы, напоминающая противотанковое заграждение, столы из поддельного мрамора, кое-как вытертые тряпкой, стены, на которых пятна были завешаны афишами, рекламирующими те или иные сорта аперитивов, а в глубине, за решетчатой дверью, раскачивавшейся на петлях, находился еще более прокуренный задний зал, откуда доносились приглушенные звуки сталкивающихся бильярдных шаров.

Массовка тоже была точно такой, какую ожидал увидеть мсье Венс: игроки в белот и жаке, наблюдавшие за ним с единодушной подозрительностью; владелец кафе в свитере на голое тело и с перебитым носом; так называемая «изящная» официантка в узкой юбке из черного сатина, подчеркивающей ее расплывшиеся формы, и наклонившийся к мигающему автоматическому проигрывателю, куда он опустил только что пятифранковую монету, один из тех завсегдатаев с уголовной наружностью, нравы которых, по-видимому, не смягчает музыка.

Мсье Венс заказал анисовый ликер, поставил его отстояться. Он уже засек нужного ему человека в заднем зале: тот, напрягшись, как спиральная пружина, склонился под зеленым абажуром и не отрывал глаз от кожаной накладки бильярдного кия, толстый конец которого сплющил ему нос.

— Добрый вечер, Тридцатка!.. Как поживает Фредди?..

Тридцатка послал свой шар в плевательницу и, ругаясь последними словами, обернулся:

— Черт побери!.. О! Это вы, комиссар!.. Вы что, не могли объявить о своем приходе? Из-за вас я испортил такой удар накатом!

— Сожалею, Тридцатка. Я не думал, что вы такой нервный, — сказал мсье Венс. — Для сведения, я ищу Фредди.

Тридцатка почувствовал желание ошеломить присутствующую публику:

— Фредди передает вам свои поздравления! Однако он не уполномочивал меня давать вам его номер телефона!

— Жаль! — со вздохом произнес мсье Венс.

Он взял красный бильярдный шар и стал подбрасывать его на ладони.

— Я хочу угостить вас стаканчиком в баре или, может быть, вы слишком заняты, чтобы переговорить со мной в частном порядке?

— Именно так, комиссар, я слишком занят! Мои приятели и я разыгрываем пульку. Субботнюю пульку. Эй, вы! Разве вы не собираетесь оштрафовать этот лажовый удар?

Сочувствующий гул нарастал, он свидетельствовал о единодушном понимании со стороны приятелей Тридцатки.

— Прекрасно, не буду мешать вашим забавам и прошу прощения за то, что так опрометчиво их прервал! — сказал мсье Венс с огорченным видом. — Всего только пару слов напоследок, Тридцатка… Вы помните то неприятное дело, связанное с «Эмбасси»?

Он не прошел и половины расстояния до стойки, как Тридцатка догнал его, сильно запыхавшись. Вся его спесь куда-то улетучилась: