Эрл Гарднер - Вдовы носят траур

– Мне не нравится это слово, – сердито перебил меня Калверт.

– Вам придется написать его – нравится оно вам или нет, – спокойно ответил я.

Он покраснел от злости.

– Вы не можете меня заставить.

– Но ведь и вы не можете заставить меня отдать вам десять тысяч.

– Тогда вы не получите фотографии. Я могу продать их в другом месте.

– Валяйте, – предложил я.

– Послушайте, – сказал он. – Я пытаюсь действовать разумно. Идти вам навстречу. Но и вам следовало бы щадить мои чувства.

– Я тоже действую разумно. Я диктую эту расписку так, чтобы, подписав ее, вы больше ничего не могли предпринять в ущерб моему клиенту. Или чтобы этого не мог сделать тот, кто тайно снял с негативов другие копии.

– Повторяю вам: мне не нравится слово «шантаж».

– И все-таки его надо написать. Без этого сделка не состоится.

Минуту он колебался. Потом, снова покраснев от злости, все-таки написал так, как я продиктовал. И подписался.

– Внизу поставьте номер ваших водительских прав, – потребовал я.

– Вы слишком многого хотите.

– Вы слишком много получаете.

– Пока что я получил только слишком много оскорблений.

Я пожал плечами:

– Если вы, имея такую чувствительную натуру, все же пошли на такое дело, стало быть, у вас крайняя нужда в деньгах. И нужны они вам срочно.

– Ваша взяла, – сказал он и начал выводить под своей подписью номер водительских прав.

Я достал из чемоданчика коробку для снятия отпечатков пальцев.

– Будь я проклят, если соглашусь еще и на это, – вскочил с места Калверт.

Я медленно начал класть десять тысяч назад в чемоданчик.

– Разве не достаточно того, что я уже сделал для вас? – жалобно спросил он.

Я сидел молча. Тогда он взглянул на Баффина.

– Может, мы обойдемся без отпечатков пальцев? – спросил у меня Баффин.

– Нет, – твердо ответил я.

– Я, как клиент, имею право сказать вам, Лэм, что не следует заходить слишком далеко.

Я сидел молча.

Калверт повернулся ко мне спиной и направился к шкафчику. Баффин раздраженно сказал ему вслед:

– Он вооружен, Калверт!

Тот медленно повернулся к нам и снова пошел к столу. Так мы и сидели молча. Наконец Баффин сказал:

– С такими деньгами многое можно сделать, Калверт. Вы можете уехать в другую страну. Дональд предъявляет вам такие требования только для того, чтобы защитить меня. Он отдаст листок с отпечатками пальцев не в полицию, а мне.

Снова наступило молчание. Потом Калверт медленно и неохотно открыл мою коробку, прижал большой палец к чернильной подушке и оставил на расписке отпечаток.

Я взял бумагу. Положил ее в карман и передал ему деньги. Конверт со всеми документами я спрятал в своем чемоданчике.

– Ну все, – сказал я. – Теперь остается только посмотреть, хорошо ли сработал магнитофон.

И вынул из кейса маленький магнитофон.

Калверт смотрел на меня с ужасом. Он оцепенел. Потом глаза его налились кровью, и он резко отодвинул стул.

– Сидите спокойно, Калверт, – сказал я.

– Вы не сделаете этого, – прошипел он.

– Я уже сделал это.

Я включил звук, и в комнате сильно, громко и чисто зазвучали наши голоса. Выключив звук и укладывая магнитофон назад в чемодан, я сказал Калверту:

– Советую не забывать, что у меня находится подписанное вами признание в шантаже, отпечатки пальцев и запись нашего разговора. – И добавил, обращаясь к Баффину: – Я думаю, мы имеем все, что нам необходимо.

Калверт встал.

– Вам не кажется, что вы не оставляете человеку возможностей для самоуважения? – горько спросил он.

Неожиданно Баффин начал извиняться перед ним.

– Очень сожалею, Калверт, – проговорил он. – Я бы не хотел играть так, как играет Дональд. Но я сам просил его обеспечить мне полную безопасность от дальнейших неприятностей.

– Вы не должны были обращаться со мной как с шантажистом, – сказал Калверт.

Я взял свой чемоданчик и молча вышел из комнаты. За мной вышел Баффин. Калверт закрыл за нами дверь.

– Вы были слишком жестоки с этим парнем. Разве это необходимо? – недовольно сказал мне Баффин в коридоре.

– Вы поручили мне определенную работу. Я стараюсь выполнить ее как можно лучше. И все-таки я не знаю, выполнил ли я ее с гарантией. Нельзя исключить, что он пойдет к вашей жене с копиями этих фотографий.

У Баффина отвисла челюсть. Потом он сказал:

– Он даже не знает о том, что я женат. Повторяю вам, что все это дело касается только Конни.

– Будем надеяться, – сказал я.

В машине Баффин потребовал:

– Теперь давайте-ка мне фотографии. И все остальное.

– Я отдам все документы тому, – твердо сказал я, – кто вручил мне деньги.

– Конни? – спросил он недоверчиво.

– Конечно. Вы поручили мне сделать так, чтобы она была ограждена от возможности шантажа в будущем. Я сделал все, что мог. Конни дала мне деньги, и она получит документы. Вы сами сказали мне, что дело касается только Конни.

– Вам не удастся увидеть ее сегодня.

– Почему?

– Это неудобно по ряду причин.

– Тогда я подожду, пока это будет удобно.

– Послушайте, Лэм, так нельзя. Вы ведь имеете дело со мной.

– Если бы я имел дело с вами, то вы бы и дали мне десять тысяч. Но по каким-то причинам Конни не захотела доверить вам эти деньги. Поэтому я не могу доверить вам документы.

– Лэм, вы несете абсолютную чушь. У нее и в мыслях этого не было.

– А что было у нее в мыслях?

– Она хотела только защитить меня от неприятностей.

– Отлично, – сказал я. – Тогда и я хочу защитить вас от неприятностей. Чтобы вы были в стороне. Сбросьте меня возле моей конторы.

Баффин взглянул на меня с ненавистью:

– Ну вы и сукин сын!

– Конечно, я прошу подвезти меня к агентству только при условии, что вы не передумали и мы не отправимся сейчас к Конни, – сказал я, как бы не замечая его слов.

Он тронул машину с места. Некоторое время мы ехали молча. Неожиданно он сказал:

– Послушайте, Лэм. Вы должны доверять мне. Я ваш клиент. Ведь это я обратился в ваше агентство. Это я нанял вас. Я заплатил пятьсот долларов. Вы работаете на меня.

– Деньги для выплаты шантажисту дала мне Конни. И она хотела получить документы.

– А я говорю вам, что она делает это для меня.

– Пусть она прикажет мне отдать вам документы, и я с удовольствием сделаю это.

– Как бы вам не напороться на неприятности, – пригрозил мне Баффин.

– Это какие же неприятности?

– За такое отношение к клиенту вы можете потерять лицензию.

– Делайте что хотите. Неприятностей у нас и так хватает. Мы к этому привыкли.

На этом разговор закончился. Баффин о чем-то задумался, глубоко и надолго. Мы расстались с ним без прощальных поцелуев.

Как только я вбежал к себе в кабинет и бросил на стол свой чемоданчик, я сразу же позвонил в отель «Монарх».