Татьяна Любова - Ноябрьский триллер

И в антикварном мундштуке свою собственность никто не признал.

— Ну что ж, Ольга Николавна, пока только песок и ни единой крупинки драгметалла. — Дубовой потянулся так, что было слышно, как хрустнули позвонки.

— Пока да, Станислав Викторыч.

— И пока я оправдываю свою звучную фамилию, — горько заметил полковник.

— Самокритично. Но преждевременно. Я же говорила тебе о предположении насчет «семейного дела», а семью мы еще не щупали, — Ольга развалилась на широком диване и задумчиво изучала висевшую напротив картину с изображением какого-то святого мученика, пронзенного стрелами.

— Думаешь, в «дуболомы» рано записываться? Однако чует мое сердце, Ольга: тухлое это дело. Не докажем мы ничегошеньки. Убийство налицо, а доказательств нет. Таблетки непонятно чьи, свидетелей нет. Остается либо эту Викторию Трамм под монастырь подводить, либо закрывать дело за отсутствием состава преступления — суицид на фоне психических отклонений.

— Торопишься ты, Стас. Зацепки есть, догадки есть. Размотаем дело, и станешь ты у нас «палисандровым генералом»! — подбодрила его Ольга.

— Ой, сладко поешь, ой, сладко! Ну, ладно. Давай работать. Кто по списку следующий?

— Виктория Трамм.

— А-а, основная подозреваемая? Наберем побольше воздуха в легкие, и поехали.

Виктория ввалилась в комнату с большим шумом. Такая нарочитая бесцеремонность, а также вызывающий взгляд должны были, видимо, демонстрировать присутствующим отсутствие какого-либо страха перед органами, а следовательно, и абсолютную невиновность подозреваемой.

Обесцвеченные волосики топорщились, глаза зло поблескивали, за неимением другой одежды ей пришлось надеть злополучное вечернее платье. Изрядно помятое, оно сидело криво, и вся ее взъерошенная фигура являла собой нечто среднее между Славой Полуниным и Миленой Фармер. Зрелище жалкое и забавное одновременно.

Плюхнувшись на пустующий диван Виктория молча уставилась на Стаса, потом также безмолвно перевела взгляд на Ольгу, через минуту, сбитая с толку их затянувшимся молчанием, она выпалила:

— Я — Виктория Трамм!

— Очень приятно, — ехидно заметил Стас.

— Да ничего вам не приятно! Так же, как и мне. Не имею ни малейшего удовольствия лицезреть вас, господа милиционеры.

— Ну вот и познакомились. Спасибо на добром слове, госпожа Трамм. Теперь о деле. Вы работаете редактором журнала «Полина». Замужем и имеете троих детей. С Линой Фандотти знакомы с детства и связаны узами дружбы на протяжении последних двадцати лет. Появились здесь вчера по личному приглашению хозяйки дома. Я пока ничего не перепутал?

— Кроме двадцатилетних дружеских уз.

— Так поправьте меня.

— Четыре года назад Лина вышла замуж, именно тогда дружеские узы, как вы их называете, были безжалостно разорваны.

— И вы ни разу не виделись на протяжении этих четырех лет?

— Ни разу.

— Зачем же она пригласила вас на юбилей мужа?

— Это остается для меня такой же тайной, как и для вас. Мы с Натальей не из этого курятника. Зачем Лине понадобилось выставлять нас на посмешище, я не знаю. Спросить бы об этом у нее, но увы… — Виктория картинно вздохнула и вытащила из сумочки сигарету.

— Итак, расскажите нам, что вы делали вчера вечером.

— А ничего я не делала. Приехала на тачке, по дороге заправилась коньячком для храбрости. Вошла в «тронный зал», вижу весь бомонд в шоке, стушевалась и на нервной почве лишку хватила. Когда начались танцы, Наталья меня подхватила и утащила в комнату Лины — спать. Уснула, проснулась — свет в ванной горит, и вода плещется. Пошла посмотреть, и вижу: Лина в крови плавает. Вот и все.

— То есть ни шума, ни голосов, ни каких-либо других звуков вы не слышали? А проснулись отчего?

— В туалет захотела. Ничего такого я не слышала. А потом, насколько мне известно, следов борьбы ни на теле Лины, ни в помещении обнаружено не было. Или это не так?

— Вопросы здесь задаю я, госпожа Трамм! — одернул Викторию Стас.

— Ах, да! Без этой сакраментальной фразы не обходится ни один милицейский сериал, — парировала Вика, глубоко затянувшись сигаретой.

— Скажите, у вас сердце в порядке?

Вика не ответила, вопросительно уставившись на Дубового. Тот молчал.

— Это к тому, что я должна приготовиться к худшему? — наконец выдавила она.

— Очень может быть. Скажите, вы не пользуетесь лекарством под названием вантостин?

— Нет. До сих пор не пользовалась. Но боюсь, что после судьбоносных событий, происшедших здесь, придется прибегнуть к помощи медицины.

— А ваша подруга Наталья Погодина тоже не страдает сердечно-сосудистыми заболеваниями?

— Наталья-то? Живее всех живых.

— И еще один вопрос, госпожа Трамм. Что вы сами думаете о происшедшем?

— Гм, что я думаю? Думаю, что дело нечисто, но это не моего ума дело.

— И все же… Почему вы считаете это дело нечистым? — полюбопытствовал Стас.

— Потому что семья довольна. Разве вы не заметили, как все они светятся? Они же с трудом сдерживаются, дабы не пуститься в пляс. Особенно мамаша Фандотти, она просто млеет от восторга.

— Разве? А мы и не заметили! — не удержалась от удивленного возгласа Ольга.

— Наблюдательность — качество, необходимое профессиональному сыщику, — снисходительно заметила Виктория.

— Спасибо, что напомнили, — сухо поблагодарил Стас. — Значит, вы уверены, что синьора Луиза была заинтересована в смерти невестки?

— Уверена. Уверена и в том, что вся пьеса с приглашением меня и Натальи на это гребаное торжество была заранее написана и отрепетирована. Уверена, что авторы и режиссеры всего этого действа — святое семейство Фандотти, пропади оно пропадом. Уверена, что я — жертвенный агнец. Тщательно отобранный, но агнец. — Вика с трудом перевела дыхание, пытливо вглядываясь в лица Стаса и Ольги. Она стремилась понять, какое впечатление произвели на сыщиков ее слова.

Ольга скромно опустила глаза, Стас хранил молчание, мрачно изучая ногти.

По прошествии нескольких невыносимо долгих минут он наконец нарушил молчание:

— Это все, что вы имеете сказать нам, госпожа Трамм? Вам нечего добавить?

— Пожалуй, что и нечего.

— Тогда вы свободны.

Виктория тяжело поднялась и медленно направилась к выходу. На пороге она оглянулась и открыла было рот, но внезапно передумала и, так и ничего не сказав, вышла.

Оставшись наедине, Ольга со Стасом некоторое время молчали. Полковник явно нервничал и вытащил из пачки сигарету. Взгляд его упал на мундштук, который как-то забыли предъявить для опознания Виктории.

— О, а ента финтифлюшка? Никто так и не признал ее своей. Напрашивается версия с инопланетянами. Не иначе как из космоса занесло.

Ольга только покачала головой. Что сказать, когда нечего сказать.