Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

– Нет, нет, Джек! Я верю тебе!

Макмердо горько рассмеялся.

– Боже, как же мало ты обо мне знаешь! Твое чистое невинное сердце даже не догадывается, что творится у меня в душе. Но постой! Кто это там?

Дверь в гостиную резко распахнулась, и в комнату развязной походкой с хозяйским видом вошел молодой парень. Лощеный, красивый, он был примерно одного возраста и роста с Макмердо. Под широкополой черной фетровой шляпой, которую он не потрудился снять, на красивом лице с хищно изогнутым носом зло блеснули холодные и властные глаза. Он остановился и посмотрел на пару, сидящую у печи.

Этти вскочила и срывающимся от смущения и волнения голосом сказала:

– Рада видеть вас, мистер Болдуин. Я думала, вы будете позже. Прошу, проходите, садитесь.

Болдуин остался на месте. Уперев руки в бока, он смотрел на Макмердо.

– Это кто? – резко спросил он.

– Мой друг, мистер Болдуин. Он наш новый постоялец. Мистер Макмердо, познакомьтесь, это мистер Болдуин.

Молодые люди холодно кивнули друг другу.

– Возможно, мисс Этти рассказала вам о наших отношениях? – спросил Болдуин.

– Насколько я понял, между вами нет отношений.

– Вот как? Ну так сейчас я вам сам растолкую. Эта юная леди принадлежит мне, так что лучше сходите прогуляйтесь, погода сейчас хорошая.

– Спасибо, но у меня настроение не для прогулок.

– Неужели? – В дьявольских глазах молодого человека сверкнули молнии. – Может быть, вы в настроении выяснить отношения прямо сейчас, мистер постоялец?

– А вот это с удовольствием! – воскликнул Макмердо, вскакивая.

– Господи, Джек! Не надо! – в отчаянии закричала бедная Этти. – Нет, Джек! Нет! Он убьет тебя!

– Ах, он для тебя Джек? – процедил Болдуин и выругался. – Вы уже до этого дошли…

– Тед, образумься… Прошу, ради меня, Тед! Если ты меня любишь, оставь его, прости.

– Этти, я думаю, если ты позволишь нам поговорить наедине, мы сумеем уладить отношения, – спокойным голосом сказал Макмердо. – Или вы, мистер Болдуин, предпочитаете выйти со мной на улицу? Вечер, как вы заметили, хороший, а за соседним домом есть пустырь.

– Я не стану марать руки, – бросил его враг. – Но скоро ты пожалеешь, что попал в этот город. Я еще с тобой разберусь!

– Почему бы не сделать этого прямо сейчас?

– Я сам решу, когда мне это сделать, мистер. Смотри. – Он неожиданно закатил рукав и поднял руку. На его предплечье красовался знак, который, похоже, был выжжен прямо на коже, как тавро: круг с вписанным в него треугольником. – Знаешь, что это значит?

– Не знаю и знать не хочу.

– Ничего, скоро узнаешь, я тебе это обещаю. И это будет последнее, что ты узнаешь в своей жизни. Мисс Этти тебе расскажет, что это значит. А ты, Этти, приползешь ко мне на коленях. Слышишь, девчонка? На коленях, и тогда я решу, какое выбрать для тебя наказание. Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Он окинул их испепеляющим взглядом, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Несколько мгновений Макмердо и девушка стояли молча. Потом она бросилась ему на грудь.

– О Джек! Какой же ты храбрый! Но это не поможет, теперь тебе нужно бежать! Сегодня же, Джек… Сегодня же! Это твоя единственная надежда. Он убьет тебя. Я увидела это в его жутких глазах. Их придет дюжина, тебе не справиться с ними. Ведь за ними будет стоять и босс Макгинти, и вся ложа.

Макмердо освободился из ее объятий, поцеловал и бережно усадил обратно на стул.

– Тише, тише, милая, успокойся. Не бойся за меня. Я ведь и сам из свободных тружеников. Твоему отцу я уже об этом рассказал. Возможно, я не лучше остальных, так что не делай из меня святого. Теперь, когда я и тебе рассказал, может быть, ты и меня возненавидишь.

– Возненавидеть тебя, Джек? Этого не будет, пока я живу. Я слышала, что в других местах в Ордене состоят обычные люди и в этом нет ничего зазорного. Так почему же мне тебя ненавидеть? Но, Джек, если ты сам труженик, почему тебе не пойти к боссу Макгинти и не подружиться с ним? О Джек, скорее! Ты должен первым с ним поговорить, прежде чем произойдет что-то страшное.

– Я тоже об этом подумал, – сказал Макмердо. – Я пойду и поговорю с ним прямо сейчас. Отцу скажи, что сегодня на ночь я еще останусь здесь, но завтра с утра пойду искать новое жилье.

Бар в салуне Макгинти был, как всегда, переполнен. Публика погрубее предпочитала приходить именно сюда, потому что хозяин заведения всегда был весел и по-свойски приветлив со всеми, умело пряча за этой маской свою истинную суть. Но помимо страха перед этим человеком, которым был охвачен весь город, страха, который расползся по всей тридцатимильной долине и даже за окаймляющие ее с обеих сторон горы, было достаточно причин, чтобы его заведение никогда не пустовало. Никому не хотелось портить с ним отношения.

Этот человек обладал не только негласной безграничной властью. Кроме этого он занимал высокий пост муниципального советника и возглавлял комиссию по дорожному строительству. Эти должности были обеспечены ему голосами бандитов, надеющихся на его благосклонность. Налоги и сборы в городскую казну были непомерными; почти все общественные работы были приостановлены; счета подделывались подкупленными ревизорами; рядовые жители были запуганы до такой степени, что предпочитали расставаться со своими деньгами молча, никто не смел раскрыть рта, чтобы не накликать на себя еще бóльшую беду.

И так длилось годами. Бриллиантовые булавки на галстуках босса Макгинти становились все роскошнее, золотые цепочки на жилетах – все более тяжелыми, костюмы – все более великолепными. Салун его стремительно разрастался и уже угрожал поглотить целую сторону центральной площади.

Макмердо толкнул дверь в салун и чуть не задохнулся, когда в лицо ему ударил спертый воздух, насыщенный густым табачным дымом и едким запахом спиртного. Он стал пробираться сквозь толпу. Бар был прекрасно освещен, огромные в золоченых рамах зеркала, развешанные на всех стенах, многократно отражали ослепительный искусственный свет ламп.

Несколько барменов в рубашках выбивались из сил, смешивая напитки для посетителей, облепивших широкую, обитую медью стойку. В дальнем конце зала, прислонившись спиной к стойке, в расслабленной позе стоял высокий крепко сбитый мужчина. В углу рта он держал сигару. Судя по всему, это и был всемогущий Макгинти. Этот гигант с черной густой бородой до глаз и огромной копной смоляных волос был смугл, как итальянец, его непроницаемые угольные глаза, которые к тому же слегка косили, придавали ему необыкновенно зловещий вид.

Все остальное в этом человеке – высоко поднятая голова, приветливое выражение лица и небрежные манеры – все соответствовало тому образу радушного хозяина, который он в данную минуту принял. Весь вид его как будто говорил, что он обычный добродушный и простой парень, и, хоть разговаривает несколько грубовато, сердце у него чистое и доброе. И только когда на тебя устремлялись его мертвые черные глаза, бездонные и безжалостные, внутри тебя все сжималось, возникало ощущение, что перед тобой – воплощение извечного безграничного зла, за которым стоит сила, неустрашимость и коварство, делающие это зло в тысячу раз страшнее.