Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

– Не кажется ли вам, мистер Кьюбитт, – наконец заговорил он, – что лучше всего вам было бы напрямик обратиться к своей супруге и все же попросить ее поделиться с вами своей тайной.

Хилтон Кьюбитт покачал своей большой головой.

– Нет, мистер Холмс. Как говорится, дал слово – держи. Если Илси захочет мне что-нибудь рассказать, расскажет сама, и я не стану у нее ничего выпытывать. Но я имею право попытаться самостоятельно во всем разобраться… И я это сделаю.

– Что ж, в таком случае я буду рад помочь вам. Во-первых, вы не слышали, чтобы где-нибудь в вашей округе появились незнакомые люди?

– Нет.

– Насколько я понимаю, вы живете в очень небольшой деревне, и любое новое лицо вызвало бы разговоры, верно?

– Конечно, если бы где-то рядом появился кто-то незнакомый, я бы об этом узнал, но неподалеку от нас есть пляжи и тамошние фермеры сдают жилье приезжим.

– В этих рисунках явно заключен какой-то смысл. Если это послание составлено на основе случайного подбора, может оказаться, что расшифровать его нам не удастся, если же они систематизированы, я не сомневаюсь, что мы доберемся до сути. Однако по такой короткой надписи я ничего не могу определить, и то, что вы нам рассказали, не дает никаких зацепок. Я считаю, вам лучше всего вернуться в Норфолк, быть настороже и, если появятся новые пляшущие человечки, скопировать их как можно более точно и прислать мне. Эх, как жаль, что мы не имеем репродукции того первого послания, которое было написано мелом на подоконнике! Осторожно расспросите соседей, не встречались ли им в ваших краях незнакомцы. Когда появятся новости, снова приезжайте ко мне. Вот и все, что я могу вам посоветовать, мистер Хилтон Кьюбитт. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, я сразу же сам приеду к вам в Норфолк.

Этот разговор произвел на Шерлока Холмса сильное впечатление. В течение нескольких последующих дней я не раз замечал, как он доставал из своей записной книжки этот листок и подолгу в задумчивости рассматривал изображенные на ней странные человеческие фигурки. Однако впервые он заговорил об этой истории лишь недели через две или около того. Я собирался уходить по каким-то своим делам, когда он остановил меня.

– Ватсон, не могли бы вы задержаться?

– Зачем?

– Сегодня утром я получил сообщение от Хилтона Кьюбитта… Вы помните Хилтона Кьюбитта с пляшущими человечками? Сегодня в час двадцать он должен прибыть на Ливерпуль-стрит {28}. С минуты на минуту он будет здесь. По его телеграмме я понял, что произошло что-то важное, о чем он хочет сообщить.

Долго нам ждать не пришлось, потому что наш норфолкский сквайр времени не тратил и прямо с вокзала на кебе приехал к нам. Выглядел он подавленным и взволнованным, под глазами были круги, лоб избороздили морщины.

– Меня эта история очень беспокоит, мистер Холмс, – сказал он, устало опускаясь в кресло. – Знать, что вокруг тебя крутятся какие-то непонятные люди, которые явно что-то замышляют, – чувство само по себе неприятное, но видеть, как это постепенно убивает жену и не иметь возможности вмешаться, – это просто невыносимо. Она просто тает… просто тает на глазах.

– Она по-прежнему молчит?

– Да, мистер Холмс. Хотя были минуты, когда она очень хотела мне все рассказать, я готов в этом поклясться, но бедная девочка так и не смогла решиться. Я пытался помочь ей, но, наверное, что-то не то сделал и только сбил ее. Она заводила разговор о моих предках, о том, как нас уважают в графстве, и о том, как мы должны гордиться, что ничем не запятнали свою честь. Я-то чувствовал, что все это неспроста, но как-то так получалось, что разговоры обрывались на середине.

– Но вы сами что-нибудь выяснили?

– Много чего, мистер Холмс. Во-первых, я привез вам несколько порций новых пляшущих человечков, но главное – я видел этого парня.

– Что, вы видели человека, который их рисует?

– Да, я видел, как он это делает. Но я расскажу все по порядку. Когда я вернулся домой после встречи с вами, первое, что я увидел на следующее утро, – это новых человечков. Они были нарисованы мелом на черной деревянной двери сарая, где я храню разные инструменты. Он стоит у газона прямехонько перед окнами на фасаде. Я тщательно перерисовал все. Вот, пожалуйста.

Он достал лист бумаги, развернул его и положил на стол. Вот что на нем было изображено:

– Превосходно! – воскликнул Холмс. – Превосходно! Продолжайте, прошу вас.

– Перерисовав все это на бумагу я значки стер, но через два дня утром снова увидел человечков. Вот копия.

Холмс довольно потер руки и усмехнулся.

– Материал накапливается, – сказал он.

– Через три дня на солнечных часах в саду я нашел записку, придавленную камнем. Вот она. Как видите, фигурки точно такие же, как на последней надписи мелом. После этого я решил устроить засаду. Достал свой револьвер и засел у себя в кабинете, окно которого выходит на газон и сад. Часа в два ночи, когда я сидел у окна в полной темноте, только луна светила за окном, я услышал у себя за спиной шаги. Я обернулся и увидел жену в накинутом халате. Она пришла спросить, почему я не ложусь. Ну, я ей честно признался, что хочу выяснить, кому это вздумалось так шутить с нами. Илси сказала, что это просто глупости, на которые мне не стоит обращать внимания.

«Если это тебя так раздражает, Хилтон, мы можем уехать куда-нибудь вдвоем. Забудем про все», – предложила она мне.

«Что ж, это значит, из-за чьих-то дурацких шуток убегать из дому? – сказал тогда я. – Да над нами же все графство смеяться будет».

«Ну хорошо, ложись спать, утром все обсудим», – ответила она.

И когда она произносила эти слова, я заметил, что ее лицо, казавшееся в лунном свете совсем белым, побледнело еще сильнее, а пальцы сжались у меня на плече. В тени сарая что-то двигалось. Я разглядел темную скрюченную фигуру, человек прокрался из-за угла к двери и присел на корточки. Схватив револьвер, я ринулся к выходу, но жена вдруг обхватила меня обеими руками, да так сильно, что я остановился. Я попытался ее от себя отцепить, но она только сильнее сжимала объятия. Когда мне наконец удалось освободиться и я вышел на двор, там уже никого не было. Но этот человек оставил очередное послание: на двери красовался точно такой же набор человечков, который я до этого видел уже два раза. Вот они, на этой бумажке. Больше никаких его следов я не нашел, хоть и облазил весь двор. Но самое удивительное то, что он наверняка все это время был где-то рядом, потому что, когда я утром снова осмотрел дверь, оказалось, что внизу под последней надписью он пририсовал еще один ряд.