Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

Наш посетитель жадно проглотил печенье и молоко, глаза его вновь наполнились светом, бледность ушла, и он с жаром приступил к подробному рассказу.

– Сначала я должен сообщить вам, джентльмены, что «Прайери» – это закрытая подготовительная школа для мальчиков. Я являюсь ее основателем и директором. Возможно, вы слышали о моей книге «Очерки о Горации». «Прайери» – несомненно, лучшая частная школа в Англии. В ней учатся отпрыски самых знатных фамилий. Лорд Леверстоук, граф Блэквотер, сэр Кэткарт Сомс – все они доверили мне своих сыновей. Однако я почувствовал, что моя карьера достигла зенита, когда три недели назад герцог Холдернесс прислал ко мне мистера Джеймса Вайлдера, своего секретаря, с известием о том, что десятилетний лорд Солтайр, его единственный сын и наследник, будет отправлен в мою школу. Разве мог я тогда предположить, что это радостное событие было предвестником величайшего несчастья в моей жизни?

Мальчика привезли первого мая, в первый день летнего семестра. Он оказался очень хорошим ребенком и довольно быстро приспособился к нашим условиям. Могу сказать вам (конечно же, подобного рода сведения не должны исходить из моих уст, но в таком деле недомолвки неуместны), что в кругу семьи он не был полностью счастлив. Ни для кого не тайна, что брак герцога не был счастливым и супруги разошлись. Герцогиня уехала на юг Франции, сына оставили в Холдернесс-холле. Случилось это совсем недавно, но мальчик был очень привязан к матери и сильно скучал по ней. Именно поэтому герцог и решил определить его в мое заведение. За две недели ребенок полностью освоился. Уверяю вас, у нас он чувствовал себя как дома и был совершенно счастлив.

Последний раз его видели вечером тринадцатого мая, то есть в этот понедельник. Его комната находится на третьем этаже, к ней примыкает большая комната, в которой живут еще двое мальчиков. Эти двое утверждают, что ничего не видели и не слышали, значит, через их комнату Солтайр уйти не мог. Окно в его комнате было открыто, и стена, на которую оно выходит, до самой земли увита плющом. Мы там все внизу осмотрели и никаких следов не нашли, но это, несомненно, единственный путь, которым он мог уйти.

Отсутствие его заметили во вторник утром, в семь часов. Кровать его была расстелена. Перед уходом он надел форму – короткий черный пиджак до пояса и серые брюки. Следов того, что кто-то посторонний побывал в его комнате, не обнаружили. Ни криков, ни звуков борьбы, ни чего-либо подобного не было. Мы это знаем, потому что Каунтер, старший из мальчиков, живущих в соседней комнате, ничего не слышал, а спит он очень чутко.

Как только выяснилось, что лорд Солтайр исчез, я сразу же созвал общешкольное собрание – мальчиков, учителей, слуг. Оказалось, что лорд Солтайр был не единственным, кто пропал той ночью. Отсутствовал также Хайдеггер – преподаватель немецкого языка. Его комната тоже находится на третьем этаже и выходит окнами в ту же сторону, что и окно лорда Солтайра, но расположена она в дальнем крыле. Его постель тоже оказалась неубранной, но у него времени одеться, похоже, не было, поскольку его рубашка и носки лежали прямо на полу. Вот он точно спустился по плющу, потому что под окном на газоне мы увидели следы его ног. Свой велосипед он держал в небольшом сарае за этим газоном, и его тоже не оказалось на месте.

В моей школе он проработал два года. Ко мне он пришел с лучшими рекомендациями, но был довольно замкнутым и нелюдимым человеком, и ни учителя, ни дети его особенно не любили. Больше никаких следов беглецов обнаружить не удалось, и сейчас, в четверг, мы знаем не больше, чем во вторник. Разумеется, сразу же был послан запрос в Холдернесс-холл, который находится недалеко, всего в нескольких милях. Понимаете, мы подумали, вдруг мальчика потянуло домой и он решил вернуться к отцу, но там он не появлялся. Герцог, узнав о случившемся, пришел в крайнее волнение. Да я и сам… Вы видите, до какой степени нервного истощения довело меня чувство ответственности и напряжение последних дней. Мистер Холмс, я взываю к вашему знаменитому таланту. Заклинаю, помогите! Не жалейте сил, ибо это дело заслуживает того, как ни одно другое.

Шерлок Холмс выслушал рассказ горемычного директора школы с величайшим вниманием. Сведенные брови и глубокая складка между ними указывали на то, что призывы излишни, его уже всецело поглотило дело, которое не только сулило огромнейшую выгоду, но и не могло оставить его равнодушным своей сложностью и необычностью. Он достал записную книжку и сделал в ней пару заметок.

– Не обратившись ко мне сразу же, вы поступили крайне опрометчиво, – строго сказал он. – Это значительно усложняет дело. Например, я уверен, что и плющ, и газон могли бы подсказать намного больше, если бы их осмотрел опытный эксперт.

– Я в этом не виноват, мистер Холмс. Его сиятельство хотел любой ценой избежать огласки. Он очень боялся, что его семейное горе станет достоянием общественности. Он вообще к таким вопросам относится очень щепетильно.

– Официальное расследование проводилось?

– Да, сэр, но оно принесло самые неутешительные результаты. След наметился сразу же: в то утро на ближайшей станции видели какого-то молодого человека с мальчиком – они вместе садились на поезд. Но лишь вчера вечером мне стало известно, что догнали их только в Ливерпуле и никакого отношения к нашему делу они не имеют. После этого я уже не мог заснуть. Проведя ночь в муках и метаниях, я первым же поездом отправился к вам.

– Я полагаю, пока полиция шла по ложному следу, расследование было приостановлено?

– Да, не делалось ничего.

– Значит, три дня потрачены впустую. Надо признать, дело ведется из рук вон плохо.

– Я полностью с вами согласен.

– И все же этот клубок можно распутать. Я с удовольствием этим займусь. Скажите, а пропавший мальчик и учитель немецкого могут быть как-то связаны?

– Нет, однозначно.

– Учитель преподавал в его классе?

– Нет. Насколько мне известно, они даже никогда не разговаривали.

– Очень интересно. У мальчика был велосипед?

– Нет.

– Кроме велосипеда учителя других велосипедов не пропало?

– Нет.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно.

– Но, согласитесь, нельзя же представить себе, что этот немец посреди ночи уехал на своем велосипеде с мальчиком в руках.

– Конечно, это невозможно.

– А вы сами как-то можете это объяснить?

– Может быть, велосипед был нужен для отвода глаз. Они его где-то спрятали, а сами ушли пешком.

– Возможно, но не кажется ли вам, что это довольно странно? В том сарае были другие велосипеды?

– Да, несколько.

– Неужели он не додумался бы спрятать два велосипеда, если ему было так нужно, чтобы все решили, будто они уехали, а не ушли?