Стелла Чиркова - Счастье жить

— Но я…

— Но ты все прекрасно сможешь. Поезжай сегодня на съемки и докажи, что ты лучше всех.

Лиза сбежала в туалет, сняла пиджак, расстегнула блузку и долго смотрела на синеглазую девочку. Та улыбалась ей с плеча, отважно обнимая огромного шипастого дракона, — она ни капельки не боялась.

Лиза решилась. Попросила парикмахера студии уложить ей волосы покрасивее.

— Ты в эфир сегодня? Первый раз? Куда тебя поставили?

— Нет, Наташ, я первый раз на съемки. Хочется выглядеть получше.

Наташе положено было причесывать только дикторов и ведущих перед эфиром, но она хорошо относилась к Лизе и охотно согласилась.

— Ладно, так и быть. Но только давай сделаю, как я считаю нужным. Будет мне бонус за то, что лишнюю работу взяла.

— Конечно, конечно, я все равно тебе полностью доверяю.

Наташа сделала Лизе красивую прическу-ракушку с выпадающими локонами.

— Смотри. И строго, и романтично-нежно одновременно. Нравится?

— Очень, — честно призналась Лиза.

— Приноси коробку конфет и приходи пить чай — я тебя научу, как дома такую сделать без всяких укладочных навороченных средств — только чуть-чуть пенки, воска и сбрызнуть лаком. Займет двадцать минут, а смотреться будет отлично.

…Праздник для многодетных матерей отмечали с размахом, в одном из самых крупных дворцов культуры, пригласили танцоров с мировыми именами, накрыли столы лучше, чем во многих ресторанах. Лиза стушевалась, увидев мраморное великолепие холла, программку с громкими именами и роскошные яства на белых скатертях. Костя, которому Соня поручила опекать новенькую, скомандовал:

— Раздевайся, потом бери накамерный свет, микрофон — и неси все за мной. Дальше все сами скажут.

По холлу бродили дамы из префектуры. В роскошных вечерних платьях, с крупными драгоценными камнями в серьгах, перстнях и колье, холеные, полные, румяные, с шикарными прическами. Лиза почувствовала себя замарашкой.

К ним с Костей подошла одна из дам, выразила неудовольствие, что они приехали всего на полчаса раньше, потому что префект уже спрашивал, где телевидение, и велела пока подождать, потом проходить в зал со столами, а интервью у префекта брать в конце вечера.

Костя недовольно буркнул Лизе:

— И чего ты молчала?

— А что надо было сказать?

— Что мы не можем взять интервью в конце вечера потому, что тогда придется ждать до девяти часов.

— Ой.

— Иди скажи, что у нас времени максимум до семи, пусть префект даст интервью сейчас.

Лиза побежала искать даму. В результате выяснилось, что до начала мероприятия префект все равно очень занят, но постарается выйти на пять минут, когда съемочная группа соберется уезжать.

Вскоре Костя показал Лизе того самого префекта и добавил:

— У него говорящая фамилия.

— Почему?

— Он Козлов. Козлов-отец.

— Не понимаю.

— Их в нашей прокуратуре два. Козлов-отец, префект округа, и Козлов-сын — тоже крупная шишка. И оба козлы.

— Почему?

— Увидишь сама. Может, прямо сегодня.

И точно. Лиза увидела все в тот же вечер.

Префект лично встречал «милых дам», которые выстраивались у входа в зал, и поздравлял с женским днем. Чиновницам вручал букеты из роз, многодетным матерям — по три гвоздики (Лиза не сразу поверила своим глазам). Все рассаживались за столы, контраст был потрясающим. На фоне полных, гладких, шикарных и холеных работниц префектуры многодетные матери казались еще более изможденными, нездоровыми, болезненно-худыми и бледными, а их наряды бедными и жалкими. Видимо, женщины сами чувствовали разницу, потому что прятали неухоженные руки под скатерть, а чиновницы задирали голову, чтобы бриллиантовые серьги становились виднее.

Наконец все устроились. Тут дама-распорядительница вспомнила про съемочную группу, которой сама велела пока ждать.

— Ну что вы стоите? Проходите давайте быстрее, сейчас уже представление начнется.

Столы стояли кругом.

— Куда нам пройти? — спросил Костя, подхватывая камеру и подталкивая вперед Лизу. — Журналистке надо записывать, а мне — чтобы сцена хорошо просматривалась.

Подбежал префект, услышал последние фразы диалога и с ходу распорядился:

— Вставайте вот здесь, в середине, здесь все прекрасно будет видно и слышно.

Костю и Лизу поставили в центр зала. Окруженные столами и жующими людьми, они стояли с куртками и сумками в руках. Костя забрал у Лизы накамерный свет и сказал:

— Давай я расстелю на полу чехол, ты положишь на него наши куртки, сумки и микрофон. Иначе мы ничего не сможем сделать.

На глазах у префекта, чиновниц и многодетных матерей стояли Костя с камерой и Лиза с блокнотом и ручкой в руках. На полу валялись их вещи. Префект убедился, что камера настроена, и поднял первый тост. Лиза зачирикала ручкой в блокноте. Все выпили и стали закусывать, с интересом рассматривая съемочную группу.

Лиза с облегчением вздохнула, когда речи закончились и начались танцы на сцене. Погасили свет — и она перестала чувствовать себя тигром в клетке перед толпой зевак.

Еще через час, когда ноги окончательно затекли, Костя шепнул на ухо:

— Уходим.

Они собрали вещи и выскользнули из зала. За ними выскользнула одна из многодетных мам с бутылочкой минералки.

— Ребята, попить хотите? Вы извините, я еду не решилась взять, но хоть водички.

Пить действительно хотелось ужасно, и Лизино «спасибо» было искренним. Как только Лиза поднесла воду к губам, появилась префектурная дама, как-то по-особенному посмотрела на многодетную маму, и та испарилась.

— Что же вы так рано уходите? Вы же не все еще сняли. После окончания наш Виктор Викторович будет говорить.

— Извините, но у нас есть еще съемки, — сказал Костя, — мы даже интервью не успеем взять, так торопимся.

— Ну хорошо, — кивнула дама, — до свидания. Не забудьте позвонить нам и сказать, когда выйдет ролик.

Когда выходили, Костя увидел на тумбочке оставшиеся цветы — они лежали горкой.

— Возьми, — сказал он Лизе.

— Как это?

Костя сам набрал букет из одиннадцати крупных алых роз на длинных ножках и уже на улице вручил его Лизе.

— Это тебе. В честь женского дня.

— Но…

— Многодетным они все равно не достанутся. А этим противным бабам просто жалко оставлять. А ты красивая, — Костя вдруг всмотрелся в Лизино лицо, — тебе приятно цветы дарить.

Лиза покраснела.

— Теперь поняла, почему у Козлова фамилия говорящая?

«Злословие — грех», — мелькнуло в голове у Лизы, но вслух она сказала правду:

— Поняла. Потому что он козел.

Жанна возмутилась ужасно, услышав Лизин рассказ:

— Ты знаешь, я редко с ним пересекалась, но такого у меня никогда не было. Обычно поедешь снимать самую захудалую районную библиотеку, когда там ветеранов собирают поговорить о прошлом накануне Дня Победы, — и там суют эти несчастные бутерброды. Весь их стол самодельный — это чай, дешевое печенье и бутерброды с сыром, — но они обязательно посадят и журналиста, и оператора за стол, чаю нальют, угостят и еще с собой начнут заворачивать — дескать, у вас, деточки, работа сложная, вам голодными нельзя. А тут… вот наглые-то… Стакан воды пожалели — так хоть бы стул дали. Попробовал бы наш Козлов сам записывать два часа стоя свои блистательные речи!