Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник)

Мистер Фиббс подошел к двери и помахал. Тут же через дорогу в нашу сторону направился элегантный подвижный юноша.

— Доброе утро, сэр, — здороваюсь я, и он мне:

— Доброе утро.

— Позвольте узнать, сэр, — спрашиваю, — вы не знакомы с особой по фамилии Гримвуд?

— Гримвуд, Гримвуд… Нет, — говорит, — не знаком.

— Вы знаете улицу Ватерлоо-роуд?

— Конечно, знаю!

— Может быть, вы слышали, что там была убита молодая женщина?

— Ну да, читал в газете. Мне ее было так жаль.

— Вот эту пару перчаток, которые принадлежат вам, я нашел у нее под подушкой на следующее утро после убийства!

Он был ошеломлен, сэр, это было видно. Просто окаменел!

— Мистер Уилд, — наконец заговорил он, — клянусь, я там не был. Я даже никогда в жизни не видел ее.

— Да-да, я вас понимаю, — отвечаю я. — Откровенно говоря, я не считаю вас убийцей, но я обязан взять кеб и доставить вас в Юнион-холл. Хотя, как мне кажется, дело это такого рода, что судья — во всяком случае, пока — захочет поговорить с вами наедине.

Было проведено негласное разбирательство, и в результате выяснилось, что этот молодой человек был знаком с двоюродным братом несчастной Элизы Гримвуд и за день или два до убийства он заходил к этому брату и оставил у него на столе свои перчатки. Надо же такому случиться, что вскоре после того, как он ушел, туда зашла и Элиза Гримвуд. Увидев перчатки, она берет их и спрашивает: «Это чье?» — «А, это перчатки мистера Тринкла», — отвечает ее брат. «Они такие грязные, — говорит она. — Наверняка они ему уже не нужны. Я возьму их, отдам служанке, пусть печку ими почистит». И кладет их в карман. А дальше служанка почистила ими печку и, я в этом нисколько не сомневаюсь, оставила их в спальне хозяйки на каминной полке, или на комоде, или где-нибудь еще — неважно, — хозяйка же, зайдя проверить, насколько убрано в комнате, заметила эти перчатки, просто сунула их под подушку, где я их потом и нашел.

Вот такая история, сэр.

— Возможно, одну из самых красивых комбинаций, — заметил инспектор Уилд, делая особое ударение на эпитете, как будто намекая, что нам предстоит не слушать интересный рассказ, а восхищаться ловкостью или находчивостью, — провернул сержант Уитчем. Прекрасная была идея!

Как-то раз мы с Уитчемом были в Эпсоме в день скачек, дожидались на вокзале приезда группы щипачей. Во время нашей прошлой беседы я упоминал, что, когда проходит дерби, или какая-нибудь сельскохозяйственная выставка, или приведение к присяге университетского канцлера, или там Дженни Линд выступает, в общем, когда ожидается большое скопление народа, мы обычно встречаем этих голубков прямо на вокзале и отправляем обратно ближайшим же поездом. Правда, в тот раз кое-кому из них удалось нас обвести: из Лондона они доехали до Уайтчепела, а оттуда, сделав крюк, попали в Эпсом с противоположной стороны и, пока мы дежурили на вокзале, не теряя времени, принялись за дело. Но я не об этом.

На вокзале к нам подошел некий мистер Татт, джентльмен в свое время довольно известный. Сейчас он — что-то вроде сыщика-любителя, довольно уважаемая личность.

— Надо же, Чарли Уилд! — говорит он. — Вы как тут? Выискиваете кого-то из своих старых знакомых?

— Да, как обычно, мистер Татт.

— А не сходить ли нам, — предлагает он, — выпить по стаканчику хереса? И Уитчема с собой берите.

— Нет, — отвечаю, — пока не приедет следующий поезд, нам нельзя отлучаться, но потом — с удовольствием.

Мистер Татт остался ждать с нами. Встретили мы поезд, а потом втроем отправились в его гостиницу. Мистер Татт по случаю скачек был разодет в пух и прах, на рубашке — красивая бриллиантовая булавка, такая штука ему наверняка фунтов в пятнадцать-двадцать обошлась, никак не меньше. В самом деле, восхитительная вещица! Стоим мы, значит, у стойки, пьем херес, уже третий или четвертый стакан, и тут Уитчем как закричит:

— Мистер Уилд, смотрите!

И что бы вы думали, в бар вваливаются четверо щипачей, из тех, которые приехали, как я рассказывал. В следующую секунду смотрим, а булавки той бриллиантовой уже нет! Уитчем — к двери, выход им отрезает, я бросаюсь на этих молодцов, мистер Татт вообще озверел, в общем, тут такое началось! На полу перед баром целая свалка образовалась, вы, наверно, в жизни такого не видели.

В общем, кое-как мы справились с ними (мистер Татт ни в чем не уступает нашим офицерам), взяли всех, никто не ушел. Везем мы их в участок, а там и так уже яблоку негде упасть. Не так-то легко проследить, чтобы и наших молодцов приняли, и никто не улизнул. Наконец оформляем мы их, обыскиваем, но ничего не находим! Что делать? Сажаем их под замок, но у самих-то терпение уже на исходе, едва сдерживаемся!

Я, честно говоря, расстроился очень, что мы проворонили булавку эту, и сказал я Уитчему, когда мы втроем с мистером Таттом сели наконец отдышаться:

— Все это без толку. Все равно булавку не нашли, так что браггадоча [12] Тюремное заключение на три месяца, как предполагаемым ворам. (Примеч. автора. ) , не больше.

— Ошибаетесь, мистер Уилд! — говорит Уитчем. — Вот она, булавочка!

Открывает ладонь и показывает бриллиантовую булавку, в целости и сохранности. Мы с мистером Таттом так и ахнули. — Но как, черт подери, она к вам попала? — спрашиваем.

— Очень просто, — говорит. — Я видел, кто ее взял, и ког да все мы катались по полу, я легонько прикоснулся к его руке, к тыльной стороне ладони, как это у них принято. Он решил, что это кто-то из его дружков, и передал мне булавку!

Это было красиво. Кра-си-во!

Хотя нельзя сказать, что вся эта история закончилась так же удачно, потому что того парня судили в Гилдфорде на квартальной сессии. Ну, вы же знаете эти квартальные сессии, сэр. Пока эти судьи рылись в парламентских актах, думая, что с ним делать, вы не поверите, он сбежал прямо со скамьи подсудимых! На глазах у всех, сэр, перемахнул через бортик — и давай к реке. Переплыл ее и залез на дерево обсушиться. Там, правда, его и взяли — какая-то старушка заметила, как он на него залазил. Уитчем своим мастерским прикосновением отправил его за решетку.

— Иногда просто диву даешься, — сказал сержант Дорнтон, — чего только ни делают молодые люди, чтобы и себя погубить, и близких своих заставить страдать. Был у меня такой случай в одной больнице. Прескверный случай с плохим концом!

Секретарь, старший хирург и казначей той больницы пришли в Скотленд-Ярд и рассказали о том, что студентов, которые приходят в больницу, постоянно обворовывают. Все, что оставалось в карманах верхней одежды в раздевалке, почти всегда пропадало. Кражи не прекращались, и, естественно, это не могло не волновать руководство больницы, они очень хотели, чтобы вора нашли и честь заведения была восстановлена. Дело доверили мне, и я отправился в больницу.