Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13

На верхней лестничной площадке было слишком мало места, чтобы размахнуться топором, поэтому прошел почти час, пока удалось преодолеть последнюю преграду на пути к граверной мастерской. Комната была залита светом, потому что световой люк на потолке не был зашторен. Ридер окинул быстрым внимательным взглядом стол, потом посмотрел за него и непроизвольно отступил назад. У стены бесформенной грудой, растрепанный, в пятнах грязи, белая рубашка вся смята, лежал Питер Кейн. И он спал!

Они втащили его на стул и плеснули в лицо холодной водой, но и после этого он еще долго не приходил в себя.

– Ему впрыснули какой-то наркотик, это очевидно, – сказал мистер Ридер и тщательно осмотрел его руки, выискивая след от укола. Однако, хотя руки его и были все в грязи и ржавчине, ни единого пятнышка крови на них не обнаружилось. Когда Питер пришел в себя, первые же слова, которые он произнес, свидетельствовали о том, что об убийстве он ничего не знает.

– Где Эммануэль? – заплетающимся языком пробормотал он. – Вы его взяли?

– Нет. Но кто-то другой добрался до него, – негромко произнес Ридер, и неожиданное известие окончательно пробудило Питера Кейна.

– Он убит? – недоверчиво произнес Питер. – Вы уверены? Ну конечно, что за глупый вопрос! – он слабой рукой провел по лбу. – Я об этом ничего не знаю. Вы, наверное, станете подозревать меня, и я не собираюсь скрывать, что я бы убил его, не задумываясь, окажись он рядом со мной.

Он в двух словах пересказал, что случилось за обедом.

– Я догадался, что мне подмешали какую-то гадость, но наркотики на меня действуют медленно, так что единственным шансом спастись для меня было притвориться. Когда Эммануэль ударил меня в челюсть, я и сделал вид, будто потерял сознание. Они первым снесли меня во двор и запихнули в машину. Как только этот метис полез обратно за Джонни, я вылез из машины с противоположной стороны. Там во дворе было полно старых цементных мешков, и я бросил парочку в машину на пол, надеясь, что в темноте они примут эту груду за меня. Потом я спрятался за ящиками и стал ждать. Я видел, как они снесли Джонни, но не мог ему помочь. Когда машина уехала, а Пьетро снова вернулся наверх, я двинулся следом. Наверное, тогда на меня уже начал действовать наркотик, потому что, если б я тогда соображал нормально, просто перелез бы через ворота. Но тогда я подумал, что они могли оставить мой пистолет в комнате. Я попытался открыть дверь, но она была заперта.

– Вы в этом уверены, Питер?

– Совершенно уверен.

– Сколько прошло времени?

– Где-то с полчаса. Я так долго поднимался по той лестнице, потому что мне все время приходилось бороться с сонливостью. Недалеко раздался какой-то шум, и я скользнул в другую комнату, а потом услышал, как закрыли окно. Я изо всех сил старался не заснуть, боялся, что меня найдут, но, наверное, все-таки прикорнул, потому что, когда проснулся, было темно и холодно, и тишина стояла полная. Я снова подергал дверь тринадцатого номера – заперто. И тогда я пошел в кабинет Эммануэля. Я там все отлично знаю, потому что бывал там не раз, но еще давно, до того как Эммануэль в тюрьму сел. И о лестнице винтовой на крышу тоже знал. Я с самого начала подозревал, что именно в этой конурке наверху «туфту» и печатали, но, как выяснилось, ошибался, потому что, только я зашел в эту комнату, тут же и понял, что здесь работает гравер. На краешке шахты там лежала пластина, я хотел ее взять, но, наверное, еще от наркотика не отошел. Она выскользнула у меня из рук и провалилась в шахту. Откуда-то снизу я услышал металлический звон.

– Как вы попали в мастерскую?

– Дверь была открыта, – ответив Питер, удивив своих слушателей. – По-моему, она открывается и запирается только изнутри. Настоящая дверь – это та, что в кабинете Эммануэля находится. Это единственный вход и выход как в подвал, так и в комнату на крыше. Что потом было, не знаю. Наверное, я лег на пол – не мог уже наркотик перебороть. Мне нужно сообщить Марни, что со мной все в порядке. Она там, наверное, ужасно волнуется…

Взглянув на сыщика, он запнулся. В его лице он увидел что-то такое, отчего у него оборвалось сердце.

– Марни! С ней что-то случилось? – быстро спросил он.

– Я не знаю. Она вышла из дома ночью… Или, вернее, рано утром… После этого ее никто не видел.

Питера это известие буквально раздавило. Мистеру Ридеру показалось, что в один миг он постарел на десять лет.

– Кейн, вы должны рассказать мне, что знаете о Леге, – мягко произнес Ридер. – У меня нет сомнений, что Джеффри увез ее туда, где печатаются его фальшивки. Где это?

Питер покачал головой.

– Не имею понятия, – сказал он. – Раньше они печатались здесь, в этом доме, в тринадцатой комнате. Это я давно знал. Но потом, когда дело стало расти, младшему Легу пришлось подыскивать другое место. Где он его нашел – загадка для меня, как и для большинства других людей.

– Но вы же должны были слышать какие-нибудь предположения, слухи… – настойчиво произнес Ридер.

Однако Питер только снова покачал головой.

– Я теперь очень редко встречаюсь с людьми моей профессии. Точнее, моей бывшей профессии, – промолвил он. – Джонни и старина Барни – вот, пожалуй, и все. Помимо семейки Легов, конечно. Ну и Стивенс, разумеется… Десять лет назад он сидел в тюрьме. Со всеми остальными я потерял связь, и новости до меня доходят через Барни, хотя большей части из того, что говорит Барни, нельзя верить.

Они связались с Барни по телефону, но он не смог рассказать ничего такого, что могло бы хоть как-то помочь им. Ему было известно лишь то, что типография Джеффри находится, скорее всего, где-то на западе.

– Джонни знает об этом больше, чем я или кто другой. Все ребята так считают, – сказал Барни. – В сушилке ему много чего рассказали.

Отправив Питера домой, мистер Ридер наведался в квартиру Джонни. Паркер не спал. Ему уже сообщили об исчезновении его хозяина, но ничего существенного он тоже сообщить не мог.

Паркер уже готовился подробно описать, в чем был одет Джонни, когда выходил из дому, но Ридер нетерпеливо перебил его.

– Попытайтесь представить себе мистера Грея живым человеком, а не манекеном! – в сердцах воскликнул он. – Вы хоть понимаете, что сейчас ему угрожает огромная опасность?

– Я ничуть не беспокоюсь о нем, сэр, – сказал педантичный Паркер. – Мистер Грей надел новые подвязки для носков…

На какой-то миг мистер Ридер вышел из себя.

– Вы – тупица, Паркер! – сквозь стиснутые зубы произнес он.

– Надеюсь, вы ошибаетесь, сэр, – сказал тот, с поклоном провожая гостя.

Было пять минут третьего ночи, когда Марни, сидевшая в передней гостиной, услышала, как рядом с домом остановилась машина. Выйдя в парадную, она открыла дверь, и с порога всмотрелась в темноту.