Рекс Стаут - Только через мой труп

– Заткнись, Гудвин! Мисс Тормик, вы хорошо понимаете, что вы пытаетесь мне рассказать?

– Я… Кажется, да.

– Вы пытаетесь мне рассказать, что у вас в кармане находился довольно объемистый сверток, а вы ничего не заметили.

– Вполне естественно, – вставил я. – Я ведь тоже ничего не заметил.

– Тебя не спрашивают! Сиди и молчи в тряпочку. Так что же, мисс Тормик?

Она покачала головой:

– Не знаю – разумеется, я очень волновалась. Халат, который я надеваю, очень свободный, карманы в нем большие. Вы же его на мне видели.

– Видел, видел. Итак, вы признаете, что утаили важную улику, связанную с преступлением?

– Это… очень дурно, да?

– Дьявольщина! Нет, что вы. Все просто замечательно. А вы знаете, кто подложил вам в карман тот сверток?

– Нет.

– Ну конечно. И – когда, тоже не знаете?

– Нет. – Нийя нахмурилась. – Я уже думала об этом. Халат я оставила на скамье в раздевалке, когда отправилась фехтовать в зал, расположенный в конце коридора. Позже, когда, оставив в зале мистера Ладлоу и встретившись в коридоре мистера Фабера, я забежала в раздевалку, чтобы сбросить там щитки, перчатки и маску и накинуть халат. А потом мы вместе с мистером Фабером немного посидели вдвоем. Кто бы ни подложил мне в карман этот сверток, я не думаю, что он сделал это прежде, чем я облачилась в халат, так как я тогда заметила бы, что в нем что-то лежит. Когда консьерж поднял крик, мы все сбежались туда и поднялась страшная толчея… Вот тут-то, наверное… Словом, только так я могу объяснить, почему у меня в кармане…

– И вы понятия ни о чем не имели, да?

– Я ничего не знала до тех пор, пока в кабинете Милтана не почувствовала, что в моем кармане что-то лежит.

– И вы испугались. Хотя на самом деле вы тут были совершенно ни при чем.

– Да. Я была не виновата. Я вообще не виновата.

– Ну разумеется. Но, хотя вы были совершенно не виноваты, вы все же не рассказали об этом полиции, и не собирались, и умолчали бы об этом, если бы мадам Зорка не сообщила, что засекла вас! – Кремер прогавкал последние слова прямо в лицо Нийе, приблизив к ней свою физиономию дюймов на тридцать.

– Я… – Нийя сглотнула. – Думаю, я призналась бы. Но просто тогда, обдумав все это, я решила, что мистер Гудвин, найдя у себя в кармане сверток, непременно передаст его вам, а для вас, мне казалось, не будет иметь значения, побывал он в моем кармане или нет.

– Ну, так вы неправильно подумали, – процедил Кремер. – Не таков человек мистер Гудвин, чтобы своевременно передавать улики полиции. Мистер Гудвин вместо этого перелез через забор и бросился домой к папочке показать, что он нашел, а папочка сказал…

– Вздор! – резко оборвал Кремера Вульф. – Давайте-ка разберемся. Вы слышали, что я вам сказал; повторять все заново здесь ни к чему. Допустим, что ваши нелепые и надуманные предположения справедливы. Допустим, что Арчи заметил, что у него в кармане лежит незнакомый предмет, и решил сбежать, и что он скрыл от вас этот предмет. Пораскиньте мозгами, инспектор, вы все равно не сможете доказать свои догадки, верно? Так какого же дьявола вы тянете кота за хвост? Не говоря уж о том, что сразу после звонка мадам Зорки мы обыскали карманы пальто Арчи и незамедлительно связались с вами.

– У вас не было другого выхода!

Вульф скривился.

– Пф! Умный человек найдет выход из любого положения. Как бы то ни было, мы позвонили вам сразу. А ведь могли бы и не связываться с вами, а начать разбираться сами, без вас. В этом случае обе вещи, которые вы искали, так и остались бы у нас – ведь мадам Зорка сбежала, испугавшись приезда Арчи и мисс Тормик, так что угроза разоблачения с её стороны отпала бы сама собой. Выходит, это нам вы обязаны тем, что два исчезнувших с места преступления предмета оказались у вас в руках. И только нам вы обязаны тем, что знаете о крайне подозрительном обстоятельстве, а именно о том, что мадам Зорка исчезла – с чемоданом и сумкой. Вы узнали также и о способе, которым преступник избавился от перчатки и col de mort. А как узнали? Исключительно благодаря столь редкой и бесстрашной откровенности моей клиентки.

Кремер стоял и неотрывно сверху вниз смотрел на Вульфа, и, насколько я мог судить по его багровой физиономии, отнюдь не питал к нему благодарности.

– Ага! – произнес он в ответ на последние слова Вульфа. – Стало быть она – ваша клиентка, верно?

– Я вам уже это сказал.

– Вы говорили неопределенно. Вы сказали, что решите, когда встретитесь с ней.

– Ну, так я с ней уже встретился.

– Отлично. Так она ваша клиентка или нет?

– Да, она моя клиентка.

Кремер поколебался, потом медленно повернулся и посмотрел сверху вниз на Нийю – испытующе, но без особой враждебности; я подавил ухмылку. Я знал, что его гложет. Кремер отлично сознавал, что не пришло ещё то время, когда он сможет позволить себе безбоязненно навесить обвинение в убийстве на клиента Ниро Вульфа, будь то мужчина, женщина или ребенок, и его наверняка подмывало оставить Нийю Тормик в покое и подыскать себе новую жертву. Он даже, почти сам того не сознавая, удостоил Карлу Лофхен быстрым подозрительным взглядом искоса, но затем снова принялся разглядывать Нийю, а мгновение спустя повернулся к Вульфу и сказал:

– Фабер подтвердил её алиби. Ну что ж, ладно. Не вам мне говорить, что у алиби есть две стороны. А если Фабер почему-то полагает, что ей нужно обеспечить алиби, и решил сделать это? А она тоже думает, что алиби ей необходимо, а потому с готовностью восприняла и подтвердила сказанное им? Может, даже не сознавая, что, выгораживая её, Фабер на самом деле хлопочет об алиби для себя самого?

Вульф кивнул:

– Старый трюк, но срабатывает безотказно. Конечно, это вполне возможно. Не хотите пива?

– Нет.

– А вы, мисс Тормик, мисс Лофхен?

Выслушав их отказы, он нажал на кнопку, затем продолжил:

– Грязное дело, мистер Кремер. Придется мне выяснять, кто убил мистера Ладлоу, если только вы не сделаете это раньше меня. Само собой, вы ничего не добьетесь, если будете травить мою клиентку. Посмотрите на нее. Когда вы уйдете, я с ней немного побеседую и посоветую, чтобы пока она по-прежнему держалась за алиби, которое ей предоставил Фабер, даже если он его сфабриковал. Не спорю, это алиби выгораживает и Фабера, но её оно тоже защищает. Если вы вдруг всерьез заподозрите Фабера, особенно если обнаружите подходящий мотив, дайте мне знать, и мы вернемся к этому алиби.

– Вы же сами подозреваете, что она водит вас за нос!

– Не совсем. Солгать может кто угодно, по крайней мере любой скорее молча согласится с ложью, чем решит предстать перед судом в деле об убийстве. Кстати, об этом самом мистере Фабере. Вы глубоко заблуждаетесь, подозревая, что я с ним хоть немного знаком. До сегодняшнего дня я никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Может, он тоже тайный агент?