Израэль Зангвилл - Тайна Биг Боу

Покойный Артур Констант поселился неподалеку от меня, почти что через дорогу. Я познакомился с ним, и он оказался симпатичным молодым человеком, вполне подходящим для моего эксперимента. Я не помню другого подобного человека. С того момента, как я впервые увидел его, между нами появилось нечто вроде симпатии. Нас притягивало друг к другу. Я инстинктивно чувствовал, каким он будет человеком. Мне нравилось слушать, как он с воодушевлением говорит о братстве людей,— мне, человеку, который хорошо знал, что это братство является братством обезьян, змей и тигров. Казалось, ради беседы со мной он с удовольствием выкраивал минуту-другую из определенного им самим рабочего времени.

Жаль было отнимать у человечества столь ценного представителя — но это должно было произойти. Вечером третьего декабря без четверти десять он пришел ко мне. Конечно, я не упоминал об этом ни на дознании, ни на суде. Он хотел тайно обсудить со мной что-то связанное с некоей девушкой. Он сказал, что как-то неофициально одолжил ей денег, а вернуть их она могла, когда ей будет удобно. Он не знал, для чего ей были нужны деньги — только то, что у нее была некая самоотверженная цель, и на это он сам отчасти вдохновил ее. Но девушка неожиданно исчезла, и он волновался о ней. Он не сказал мне, кто она, но теперь, сэр, вы не хуже меня знаете, что это Джесси Даймонд. Он обратился ко мне за советом, как будет лучше организовать ее поиски. Также он упомянул, что на следующий день Мортлейк собирается поехать в Девенпорт первым утренним поездом. Конечно, я сразу же связал воедино эти два факта. И пока он говорил, мои мысли уже были обагрены кровью. Он заметно страдал от зубной боли и в ответ на мое сочувствие признался, что из-за этого очень мало спит. Это были идеальные обстоятельства для того, чтобы проверить одну из моих любимых теорий. Я по-отечески поговорил с ним, дал кое-какие неопределенные советы насчет поисков девушки. Также я взял с него обещание выспаться ночью (прежде чем утром он отправится на митинг трамвайщиков), приняв снотворное, пузырек которого я дал ему. Это новый препарат, который обеспечивает продолжительный сон, не вредя пищеварению, я и сам его использую. Он пообещал мне принять его. Также я посоветовал ему надежно запереть дверь на замок и задвижку, заткнув таким образом все щели, через которые в комнату может проникать холодный воздух зимней ночи. Я упрекнул его в пренебрежительном отношении к своему здоровью. Он добродушно, мягко рассмеялся и пообещал впредь следить за собой и полностью исполнить все мои советы. Так он и поступил. Я был уверен, что миссис Драбдамп, не сумев разбудить его, запаникует и примется кричать об убийстве. Так уж она устроена. Даже сэр Чарльз Браун-Харланд заметил, что ей свойственно выдавать свои впечатления за факты, свои предположения за наблюдения. Будущее для нее изначально окрашено в мрачные тона. Да и большинство женщин ее положения повели себя так же, как она. Миссис Драбдамп оказалась особенно хорошим образчиком, которому можно было внушить нужную мысль. Впрочем, постаравшись, я мог бы произвести такой же эффект практически на любую женщину в данных условиях. В этой цепочке было лишь одно слабое звено: обратится ли миссис Драбдамп именно ко мне для того, чтобы взломать дверь? Женщины в таких случаях всегда прибегают к помощи мужчин. Я же был ближайшим и уж во всяком случае самым авторитетным мужчиной нашей улице и воспринял как должное, что она обратится ко мне.

— Но что же, если этого бы не произошло? — не удержался от вопроса министр.

— Тогда не было бы и убийства, вот и все. В свое время Артур Констант проснулся бы, или кто-то взломал бы дверь и обнаружил его спящим. Никто бы не пострадал, никто бы ничего не заметил. Я едва ли сомкнул глаз в ту ночь. Мысли о необычном преступлении, которое я собирался совершить… жгучее желание узнать — а обнаружит ли Вимп modus operandi… перспектива поменяться местами с убийцами, которых я выслеживал всю свою жизнь, но ни разу не испытывал того внушающего страх удовольствия, которое их обуревает… боязнь заснуть слишком крепко и утром не услышать стука миссис Драбдамп… Да, все эти вещи волновали меня и нарушали мой покой. Я лежал на кровати, обдумывая каждую деталь того, как умрет бедняга Констант. Время тянулось невыносимо медленно, пока, наконец, не наступил туманный рассвет. Я изнемогал от неизвестности. Может, в итоге мне придется разочароваться? Наконец прозвучал этот долгожданный звук — тук-тук-тук — как призыв к убийству. Эхо этих ударов отзывалось в моих ушах, говоря: «Приди и убей его!» Я натянул на голову ночной колпак и, высунувшись из окна, сказал ей подождать меня. Я спешно оделся, прихватил свою бритву и отправился в одиннадцатый дом на Гловер-стрит. Когда я взломал дверь спальни, где Констант спал, подложив руки под голову, я завопил «Господи!», как будто увидел нечто ужасное. Кровавый туман поплыл перед глазами миссис Драбдамп. Она отступила назад и (как я и предполагал) на какое-то мгновение закрыла лицо руками, чтобы не видеть представляемых ею ужасов. В тот самый момент я и нанес рану, точно по науке. Я сделал глубокий разрез и очень резко вытащил орудие, так быстро, что на нем осталась лишь капля крови. Затем из раны заструилась кровь, но, естественно, взгляд миссис Драбдамп притягивало зрелище страшной раны, поэтому кровь она едва заметила. Я быстро накрыл его лицо своим платком, дабы скрыть возможные судороги. Но как показали медицинское освидетельствование (и в этом случае они оказались очень точны), смерть наступила мгновенно. Я спрятал в карман бритву и пустой пузырек из-под снотворного. Когда за тобой наблюдает такая женщина, как миссис Драбдамп, можно делать все что угодно. Я позволил ее вниманию остановиться на том факте, что оба окна заперты на задвижки. Какой-то дурень потом заметил расхождение в показаниях, потому что полиция обнаружила запертым только одно окно,— но ведь он совсем забыл о том, что я, в своем невежестве, не запер второе окно, после того как открывал его, чтобы позвать на помощь. Конечно, прежде я повременил, чтобы прошло достаточно времени. Я успокоил миссис Драбдамп и начал делать пометки в блокноте — ведь я же стреляный воробей. Моей целью было выиграть время. Я хотел, чтобы тело успело остыть, прежде чем его обнаружат; впрочем, тут не было такой уж большой опасности — вы сами слышали показания медиков, они не могут сузить наиболее вероятное время смерти до промежутка в час-другой. Я честно им сказал, что смерть наступила совсем недавно, будучи вне подозрений, и даже доктор Робинсон подсознательно определил время смерти (впрочем, мистер Темплтон, здесь поставьте вопрос на полях), исходя из того, что оно наступило до моего появления на сцене.