Лори Кинг - Дело миссис Хадсон

Вздохнув, я обратила внимание миссис Хадсон на дело рук своих. Объяснила, каким образом срабатывает фотографический аппарат, показала, как извлекать пластинку, которую нужно будет отдать на проявку, а потом сложила инструменты и собралась уходить.

— Вы дадите знать, если что-то получится? Я попытаюсь выбраться на следующих выходных, но…

— Нет-нет, Мэри, вам не следует пренебрегать учебой. Я все подробно вам напишу.

Осторожно переступив через туго натянутую леску, я задержалась на пороге.

— Сообщите мне, пожалуйста, если Холмс будет нуждаться в помощи с делом Обердорферов.

— Обязательно.

Так я и уехала, размышляя об иронии судьбы: человек, избегавший детей (кроме тех маленьких взрослых с лондонских улиц, что составляли его «нерегулярную армию с Бейкер-стрит»), получил от них уйму хлопот.

Вернувшись в Оксфорд, я с головой погрузилась в учебу и, признаться, забыла о бедах миссис Хадсон. И только спустя неделю, в среду, сообразила, что от нее не пришло обязательное «вторничное» письмо. Не взяться за перо и бумагу через восемь дней после расставания — немыслимое дело для миссис Хадсон!

В тот же вечер я позвонила ей по телефону. Холмса все еще не было дома — по всей вероятности, он опрашивал дядю Обердорферов в Париже, — но поведение миссис Хадсон показалось мне странным. Она отвечала рассеянно, пояснила, что закрутилась по дому и забыла написать, попросила ее извинить и поинтересовалась, чего я, собственно, хочу.

Невероятно озадаченная, я пробормотала заготовленный вопрос насчет нашей фотокамеры-ловушки.

— Ах да… — протянула она. — Фотографический аппарат… Нет-нет, от него никакого проку. Хотя идея была очень неплохая. Спасибо, Мэри. А теперь, дорогая, мне нужно возвращаться к хозяйству…

После разъединения линии я не сразу отняла трубку от уха. Миссис Хадсон даже не спросила, хорошо ли я питаюсь!

Абсурдное желание все бросить и поехать в Суссекс я подавила, но лишь до субботы. Усевшись утром в поезд, следующий на юг, в полдень я уже толкала ручку кухонной двери в доме Холмса.

Мгновение спустя я едва не разбила о створку нос, поскольку дверь не отворялась. Она была заперта изнутри.

Никогда на моей памяти миссис Хадсон не запиралась на кухне. И уж конечно, ей незачем это делать днем, когда дома Холмс. Я могла поклясться, что изнутри доносились звуки. Мою попытку заглянуть в окно пресекла веселенькая занавеска, не оставлявшая ни единой щелки.

— Миссис Хадсон! — позвала я.

Никакого ответа. Возможно, внутри шумела кошка? Я прошлась вокруг дома, подергала застекленные двери — заперто! — и едва протянула руку, добравшись до парадного входа, как створка приоткрылась. В узкую щель выглядывала миссис Хадсон, крепко упираясь башмаком в низ двери.

— О, миссис Хадсон, вы здесь! А я уже подумала, что отлучились!

— Добрый день, Мэри. Я не ждала, что вы вернетесь так скоро. К сожалению, мистер Холмс все еще на континенте.

— На самом деле я приехала повидать вас.

— Ах, Мэри, мне так жаль, но я не могу вас впустить. Из отсутствия мистера Холмса я решила извлечь максимум пользы и устроила грандиозную уборку. Сейчас в доме такой беспорядок! Вам, дорогая, следовало бы предупредить меня.

Быстрый взгляд на ее опрятную прическу и чистые руки убедил меня, что вовсе не уборкой она сейчас занимается. Но напуганной, словно заложник, миссис Хадсон тоже не выглядела. Просто казалась озабоченной. Я решила задержать ее в дверях, пока не отыщу ключ к разгадке странного поведения.

Но хозяйка, несмотря на мою решимость, каждый новый вопрос встречала все холоднее и наконец захлопнула передо мной дверь. Проскрежетал задвигаемый засов, а затем раздались шаги миссис Хадсон, уходящей на кухню.

Потрясенная, я отошла от дома. В гостиной, как и в кухне, окна были плотно зашторены. Отказавшись от лобовой атаки, я решила прибегнуть к хитрости — ничего другого не оставалось.

Миссис Хадсон отлично знала, чего ожидать от меня, а потому я как могла усыпляла ее бдительность. Не бродила вокруг ее дома, а позвонила ей из своего, который стоял в нескольких милях. Домохозяйка Холмса была осведомлена о моем образе жизни, она знала, что мне предстоит сесть на поезд вечером в воскресенье, чтобы в понедельник утром не опоздать на лекции; до той поры она будет настороже. Поэтому к кухонному окну я подкралась в ночь с воскресенья на понедельник.

Очень долго мне удавалось различать лишь стук ножа по разделочной доске, скрежет ложки внутри горшка да бряцанье тарелок, которые складывали в раковину. И вдруг около девяти часов вечера миссис Хадсон проговорила:

— Привет, мои дорогие. Как спалось?

— Все время хочется сказать «доброе утро», но я понимаю, что наступает ночь, — последовал ответ, и я от удивления чуть не опрокинула цветочный горшок.

Это был голос заспанного ребенка с легким, но ощутимым немецким акцентом.

«Ну довольно!» — подумала я.

Так и подмывало швырнуть цветочный горшок в окно и самой прыгнуть следом, но я не знала, выдержит ли сердце пожилой женщины такой шок. Вместо этого я обошла дом, убедилась, что своим ключом отпереть замок не смогу, взяла возле сарая длинную садовую лестницу и приставила ее к подоконнику Холмса. Конечно же, окна оказались заперты на ночь, и в отчаянии я воспользовалась камнем. Миссис Хадсон услышала звон стекла, и все же я значительно опередила ее, встретив у самого начала лестницы, и обманным маневром обошла справа.

Кухня пустовала.

Однако засов на дверях был все еще задвинут, следовательно, обладатель немецкого акцента таился где-то здесь. Не обращая внимания на летящие вслед вопли разгневанной шотландки, я быстро произвела осмотр помещения. Миссис Хадсон никогда бы не приготовила столько еды для себя одной. Стол накрыт на три персоны, причем возле одной тарелки маленькая вилка и фарфоровая чашка, разрисованная поросятами в цилиндрах, а кроме того, у раковины я заметила свежие полотенца и две расчески.

— Велите им выйти, — сказала я.

— Вы же ничего не знаете, Мэри… — Миссис Хадсон глубоко вздохнула.

— Конечно не знаю. Потому что вы все скрываете от меня!

— Ну ладно. Мне следовало предвидеть, что вы не успокоитесь, пока не докопаетесь до сути. Я хотела отправить их… — Она помолчала недолго и повысила голос: — Сара, Луи, выходите!

Вопреки моим ожиданиям, дети выбрались не из кладовой, а из крошечного шкафчика в углу.

Они застыли посреди кухни, настороженно поглядывая на меня.

— Сара и Луи Обердорферы, мисс Мэри Рассел, — представила нас миссис Хадсон. — Не волнуйтесь, Мэри — друг. Только очень любопытный друг. — Она фыркнула и повернулась ко мне спиной, чтобы вынуть из буфета еще один столовый прибор.