Жорж Сименон - Человек из Лондона

— Да, это Тедди. Я распоряжусь, чтобы вам переслали его досье.

— Полагаете, что он был убит?

— Не полагаю, а уверен. Это рано или поздно должно было случиться. Зная Брауна, вы бы поняли. Тедди был его злым гением. Тедди заставлял его делать то одно, то другое, и никогда Брауну ничего не перепадало… Якобы по воле случая.

Последовали рукопожатия. Митчел был крайне возбужден. Пока они шагали по набережной, он забросал инспектора вопросами:

— Но вы передали этому парню мое предложение?

— Я буквально повторил ваши слова.

— Уверен, что он даже не заходил в отель. А вы меня уверяли, что стоит Брауну убедиться, что все раскрылось, как он откажется от банкнот, чтобы его оставили в покое.

Инспектор не ответил. Издали он увидел жандармов и полицейских в штатском. Все в Дьепе их видели, о последних событиях говорили во всех лавках, хотя газеты даже не упоминали о каком-либо преступлении или крупной краже.

— Пойдите к вашей дочери, мистер Митчел.

— А знаете ли вы, что именно у меня он впервые показал свой акробатический номер. Раньше он был простым клоуном в бродячем цирке.

— Да. Идите к мисс Эве, она, должно быть, скучает одна в этом отеле.

Малуан измучился, пытаясь заснуть. Он так вертелся, что у него заболел затылок. Напрасно он пытался избавиться об беспокойных мыслей, они сами лезли в голову, стоило лишь на минутку расслабить волю.

— Отец встает, — объявила мадам Малуан, накрывая стол скатертью.

— Рассказать ему?

— Посмотрим сперва, в каком он настроении. Я тебе подам знак.

Малуан чаще всего спускался, лишь надев на ночную рубашку брюки и куртку и засунув ноги в фетровые домашние туфли. Но на этот раз на нем, как и накануне, был воскресный костюм.

— О каких таких секретах вы шептались все утро? — проворчал он, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Он открыл кастрюлю и выразил недовольство:

— Опять капуста!

— Я хотела приготовить что-нибудь из крабов, — растерянно сказала жена.

— Ну и что же?

На углу стола он увидел большой черный ключ и косынку Анриетты, которую она надевала, только когда ходила на берег.

— Ведь был отлив?

— Да, папа.

Мадам Малуан подала дочери знак, чтобы она все рассказала.

— Сейчас объясню… В прошлый раз ты, наверное, забыл запереть сарай.

— Что ты болтаешь?

— Уверяю тебя, дверь не была заперта на ключ.

Нахмурив брови, он ждал продолжения, повернувшись спиной к плите и набивая трубку.

— Я уже заметила, что на косогоре стоит жандарм… Нужно было взять крюк и корзину…

В этот момент жена и дочь казались ему чуть не врагами.

— Ну и дальше? Ты что, онемела?

— В сарае я увидела мужчину! — торопливо выкрикнула Анриетта. — Он прятался за лодкой…

Малуан ринулся к ней, словно хотел ударить.

— Что он тебе сказал? Повтори, что он тебе сказал!

— Луи! — простонала жена.

— Говори же, черт побери!

— Он ничего не сказал. Я убежала…

Малуан глубоко дышал, и взгляд его стал тяжелым, как бывало в кабачке, когда затевалась драка.

— Ты сказала об этом жандарму?

— Нет, — почти плача ответила Анриетта.

Он посмотрел на ключ и снова взорвался:

— Так ты его заперла?

Анриетта уже не решалась говорить. Она только кивнула головой, подняв руки, чтобы защититься от ударов.

Малуан задыхался. Он должен был что-то сделать, не важно что, лишь бы дать разрядку нервному напряжению. Первой жертвой стала трубка — изо всех сил он швырнул ее на пол, и она разбилась, как яйцо.

— Разрази меня гром! Ты заперла его в сарае?

Одной трубки было мало, и мадам Малуан, проследив за угрожающим взглядом мужа, убрала суповую миску.

— Разрази меня гром! — повторил он.

Все могло случиться! Но такое! Человек из Лондона заперт именно в его сарае!

— Что ты будешь делать, Луи?

Он взял ключ и засунул его в карман.

«Что я сделаю?»

Да он и сам не знал. Но, чтобы их припугнуть, прорычал:

— Слушайте! Во-первых, обе вы будете молчать, понятно? Я не потерплю, чтобы мне задавали вопросы! А теперь занимайтесь своими бабьими делами!

Тяжело ступая, он вышел в прихожую и, сняв с вешалки фуражку, открыл дверь. Дождь стал мельче и плотнее.

Не пройдя и пятидесяти метров, он заметил жандарма, который стоял на краю скалы недвижимо, как часовой. Далее лежало море, зеленое с белыми полосами. А совсем вдалеке, на фоне безграничного неба, виднелась темная точка — дым от парохода из Ньюхевена.

— Привет! — сказал Малуан, остановившись на краю обрыва.

Он мог позволить себе не церемониться, так как железнодорожник не ниже рангом, чем жандарм, и тот, посмотрев на форменную фуражку, понял это и ответил дружески:

— Привет!

— Что-то не ладится?

Малуан делал вид, будто смотрит на море, но косился в сторону сарая, крыша которого, сделанная наполовину из рифленого толя, а наполовину из пропитанного битумом картона, была под его ногами.

— Разыскивают какого-то англичанина, — сказал жандарм.

— А, так это англичанин…

У жандарма на уме была только смена караула, и это раздражало Малуана. Ему хотелось продолжить разговор, он предполагал, что спрятавшийся в сарае человек услышит их. Начинался прилив. К пяти часам вода достигнет косогора и, если будет ветер, волны докатятся до дверей сарая.

— Вы здесь живете? — спросил жандарм из вежливости.

Малуан показал на три дома, расположенные на скале, и его собеседник вздохнул:

— Не очень-то здесь весело!

— Скажите, а что, если он вооружен, этот ваш англичанин?

— Как будто нет.

Уходить Малуану не хотелось, но как-то уж очень неестественно торчать тут под дождем, разглядывая море. Все же именно дождь приносил успокоение, как и присутствие жандарма, тоскливое зрелище мокрых крыш, белые барашки на зеленом море. Нужно было, чтобы вся вселенная казалась угрюмой. Он слушал стук дождевых капель по рифленому толю сарая и знал, что струи воды просачиваются внутрь.

— А достоверно известно, что он не покинул город? — спросил Малуан равнодушно.

— Я знаю лишь то, что мне говорят. Инспектор Скотленд-Ярда утверждает, что у этого человека нет ни гроша в кармане, ни револьвера, ни ножа.

Это сообщение навело Малуана на мысль, что у его клоуна нет еды. Голова кругом может пойти, если стоять здесь и думать об одном и том же. Услышав голоса, не подумает ли беглец, что он окружен? Не дрожит ли от страха и холода? А что испытал он, когда вошла Анриетта?

Малуан подтолкнул ногой ком к краю косогора, и тот упал на рифленый толь.

— Это ваш сарай? — спросил жандарм. — У вас есть лодка?

— Плоскодонка. Но в ближайшие дни куплю моторку.

— С каких лет у вас на железной дороге выходят на пенсию?

— С пятидесяти пяти.

Они вели неторопливую беседу, а внизу по-прежнему сидел голодный человек!