Колин Декстер - Тайна Пристройки 3

Филлипс вернулся из Даймонд-Клоуз с вполне ожидаемой новостью, что Маргарет Бауман (если она вообще там была) исчезла, и ему пришлось снова принять на себя обязанность часового в комнате для допросов, встав у двери. Его ноги разболелись, глаза блуждали по предметам в полупустой комнате: деревянный стол, на котором стояли две пластиковые чашки (сейчас пустые) и одна пепельница (быстро наполнявшаяся); за столом сидел белокурый, со свежим цветом лица молодой человек, обвиняемый в ужасном убийстве, который, на взгляд Филлипса, выглядел намного спокойнее, чем можно было ожидать.

— Когда вы прибыли в отель «Хауорд» вечером перед Новым годом?

— Вы не могли бы повторить?

— Когда вы прибыли в отель?

— Я не ездил ни в какие отели в ту ночь.

— Вы были в отеле «Хауорд» и вы прибыли туда в…

— Я никогда там не играл.

— Никогда не делали что?

— Я никогда там не играл !

— Я не совсем понимаю вас, мистер Улкинс.

— Мы с группой выступаем в разных заведениях; но это редко бывает в отелях.

— Вы играете в попгруппе?

— В джаз-группе — я играю на теноровом саксофоне.

— Ну, и?

— Видите ли, сержант. Вы говорите, что не понимаете меня; но я тоже не понимаю Вас .

— В Новогоднюю ночь вы были в отеле «Хауорд». Во сколько вы прибыли туда?

— В Новогоднюю ночь я был во «Фрайяре» в северной части Оксфорда!

— Это правда?

— Да, правда!

— И можете это доказать?

— Не сразу, предполагаю, но…

— Вы думаете, что владелец вспомнит о вас?

— Разумеется! Ведь он же расплачивался с нами.

— Вы выступали там всей группой?

— Да.

— И вы были там целый вечер ?

— До двух часов ночи.

— Сколько человек в вашей группе?

— Четверо.

— А сколько человек было во «Фрайяре» в тот вечер?

— Шестьдесят-семьдесят. Где-то около того.

— В каком зале вы играли?

— У бара в фойе.

— И не выходили из фойе целую ночь?

— Нет, конечно, но мы ужинали отбивными с картофелем в задней комнате; думаю, это было в половине десятого.

— С остальными членами группы?

— И с владельцем, и с его женой.

— Вы ведь говорите про Новогодний вечер?

— Видите ли, сержант, я уже достаточно времени сижу здесь, не так ли? Вы не могли бы позвонить во «Фрайяр» и позвать кого-нибудь? Или позвонить кому-нибудь из нашей группы? Я ужасно устал, вечер был кошмарным, понимаете?

В комнате повисло молчание; для Филлипса оно было почти осязаемо, а важность сказанного Уилкинсом медленно доходила до сознания детективов.

— Как называется ваша группа, мистер Уилкинс? — тихо спросил Морс.

— «Оксфорд-блюз», — ответил Уилкинс, строго нахмурившись.

Чарли Фримен («Виртуоз» Фримен для своих музыкальных коллег) в этот вечер был удивлен, увидев перед своей входной дверью полицейского в форме. Да, «Оксфорд-блюз» выступали во «Фрайяре» в Новогоднюю ночь; да, и он играл там в ту ночь вместе с Тэдом Уилкинсом в течение пяти или шести часов; да, он с готовностью подойдет в полицейское управление и подтвердит свои показания. Это ведь его не затруднит? В конце концов, это всего несколько минут пешком.

В 21:30 мистер Эдвард Уилкинс уже был отправлен обратно домой на Даймонд-Клоуз; Филлипс, наконец, был освобожден от дежурства; Льюис, усталый и обескураженный, сидел в кабинете Морса, удивляясь, где они так непоправимо ошиблись. Вероятно, он мог бы предположить — и он действительно это сделал — что идеи Морса достаточно чудны: мужчина, который был убит в маскарадном костюме; после другой мужчина, который провел целую ночь на празднике, одетый в абсолютно ту же одежду и притворяющийся, что он — это уже убитый мужчина. Наверняка, Том Бауман был и человеком на празднике, и убитым! Будет трудно (Льюис знал это) доказать подобный тезис; но едва ли труднее, чем разбить алиби Уилкинса — алиби, которое могли бы подтвердить шестьдесят-семьдесят полностью беспристрастных свидетелей. Тихо и кротко Льюис припомнил эти мысли Морсу — последний сидел притихший и унылый в старом кресле их черной кожи.

— Может вы и правы, Льюис, — Морс протер глаза левой рукой. — Как бы там ни было, нам нет смысла больше тревожиться этим вечером. Мои аналитические способности себя исчерпали! Мне необходимо выпить. Вы идете?

— Нет. Я отправляюсь прямо домой, если не возражаете, сэр. День был таким длинным; меня согревает мысль, что моя жена, может быть, мне приготовит что-нибудь.

— Я удивлюсь, если не приготовит.

— Вы выглядите усталым, сэр. Хотите, я отвезу вас?

Морс вяло кивнул.

— Только высадите меня у «Фрайяра», если можно.

Поднявшись по лестнице ко входу, Морс остановился. Красные, синие, зеленые и оранжевые пятна света поблескивали сквозь окна фойе, а вокруг громыхала живая музыка. Морс медленно прошагал и свернул к бару, где устроился в относительном спокойствии. Он выпил две порции темного пива, наблюдая за несколькими некомпетентными игроками в бильярд, вообразивших, что они Стив Девис. На стене возле доски для метания дротиков, он заметил объявление:

7-го января

ЖИВАЯ МУЗЫКА, 19:00–23:00

Вход свободный!!

Знаменитый КВАРТЕТ «КАЛИПСО»

Морс подумал о третьей порции пива; но до одиннадцати оставалось всего несколько минут, и он решил собираться — несколько минут пешком по Карлтон-Роуд, а после еще немного по Бенбэри-Роуд до его холостяцких апартаментов. Но потом что-то поколебало его решимость, и вместо этого он заказал еще одну порцию пива, большой бокал виски «Бэллс» и пакет обыкновенного печенья.

Спустя двадцать минут он уже был единственным, кто оставался в баре; и молодой бармен, вытиравший столы, напомнил ему, что пора завязывать с выпивкой и уходить: бывали случаи (сообщил он Морсу), когда полиция задерживала для проверки подвыпивших посетителей после музыкальных развлечений.

Выходя из фойе, Морс увидел музыкантов квартета «Калипсо», которые упаковывали свои блестящие барабаны и разные другие карибские инструменты и складывали их в старый и многократно битый «Дормобиль». И внезапно Морс остановился. Он застыл на месте. Он стоял, оцепенев, взирая на человека, который только что закрыл заднюю дверь машины и медленно двинулся к водительскому месту. Даже в такую морозную ночь этот человек был одет только в кроваво-красную блузу с открытым воротом, которая облегала его худощавое тело. На его голове была мешковатая шапка в черно-белую клетку, которая позволяла увидеть заплетенные косички, украшенные монистами; они свисали с двух сторон его лица, подобно змеям, которые в свое время венчали голову Медузы Горгоны с каменными очами.

— Вы в порядке, мистер? — спросил темнокожий музыкант, поднимая обе руки в знак притворной заботы о том, кто здорово перепил. И Морс отметил его руки — они были почти как руки белого человека, но будто, когда Всевышний дошел до ладоней, у него закончилась краска.