Рекс Стаут - Прочитавшему — смерть

— Я готов продолжать, как мы договорились, но при условии, что меня не будут перебивать. — Он повернулся к Вульфу. — Значит, вы не возражаете? Очень хорошо. Следовательно, краеугольным камнем в предпринятом вами расследовании является содержание рукописи, не так ли?

— Да.

— И следовательно, содержание рукописи является весьма важным фактором и для нас, руководства конторы, а также и мистера О′Мэлли. Правильно?

— Да.

— Отсюда следует, что если бы нам была предоставлена возможность ознакомиться с содержанием рукописи, мы, естественно и по праву, должны были бы приложить все усилия, чтобы этим воспользоваться. Правильно?

Вульф потер нос.

— Не хотелось бы уклоняться от сути вопроса, но, хотя это и в самом деле естественно, возникает вопрос о праве. Если это делается во имя закона, тогда да. Если же чтобы укрыть преступника, тогда нет.

— Вопрос об укрытии преступника исключается.

— В таком случае, — пожал плечами Вульф, — сказанное вами совершенно справедливо.

— Отлично. Именно из этих соображений мистер Корриган полетел в Калифорнию. Именно из этих соображений мы сейчас собрались у вас. Нам не известно, как вам удалось предвосхитить появление мистера Корригана в Калифорнии, но тем не менее удалось. Ваш человек не только очутился там, но сумел помешать мистеру Корригану ознакомиться с рукописью, из чего следует, что сам он её видел, а это значит, что вам и ему знакомо содержание рукописи. Вы вовлекли нашу контору в это дело, вы убедили полицию, что мы имеем самое непосредственное отношение к совершенным преступлениям, вы подделали пометку на заявлении, которое мы передали вам.

— Прошу последнее утверждение взять обратно, — гаркнул Вульф.

— Напрасно вы это делаете, Фред, — сказал О′Мэлли. — Не стоит об этом упоминать.

Бриггс моргнул ему, а потом Вульфу.

— Исходя из обстоятельств, я временно снимаю это утверждение, не отказываясь от него окончательно. Но это ничуть не меняет моего мнения о справедливости нашего требования изложить нам содержание рукописи. Вы втянули нас в это дело. Мы требуем, чтобы вы подтвердили необходимость нашего в нём участия. — И Бриггс, моргая, оглядел своих коллег. — Итак, достаточно ли это ясно и убедительно? — спросил он.

Да, согласились они.

— Достаточно ясно, — хмыкнув, согласился и Вульф, — только слишком уж длинно вы об этом говорили. Вы, джентльмены, что-то чересчур засуетились, явившись сюда всей толпой. Почему бы, чёрт побери, одному из вас не позвонить мне по телефону и не попросить изложить содержание рукописи? У вас на вашу просьбу ушло бы пять секунд, а у меня на мой ответ — две.

— И что бы вы нам ответили? — спросил Кастин.

— Что я ещё не готов.

— Не готов на что?

— Приступить к действиям.

Чтобы по праву оценить весь эффект этих слов, надо было слышать, как Вульф их произнес. Он не огрызнулся, не отрезал раз и навсегда, а произнес их вполне будничным тоном, но если у кого-либо из присутствующих было чего опасаться, то он должен был прочувствовать, какую угрозу таят в себе эти два спокойно и отчетливо сказанных слова. Адвокаты переглянулись.

— Вы хотите сказать, что отказываетесь нам что-либо сообщить? — возмутился Бриггс.

— В данную минуту да, — кивнул Вульф. — Я ещё не готов. Как практикующие адвокаты вы, джентльмены, знаете, что сила аргумента зависит от того, как и когда им пользуются. Чтобы раздобыть эти сведения, мне пришлось потрудиться, и я намерен извлечь из них максимум пользы.

— Что я вам говорил, джентльмены? — встал Эммет Фелпс. — Мы только зря тратим время.

— Мистер Фелпс невысокого мнения о ваших умственных способностях, — сухо заметил Вульф.

— Предложите ему деньги, — посоветовал О′Мэлли. — Купите у него то, что ему известно. Сумму эту можно будет потом узаконить, правда, Эммет? — Он встал. — Только на меня не рассчитывайте. У меня нет ни пенни.

— Мне хотелось бы предупредить разговоры о преднамеренном недоброжелательстве, — сказал Вульф. — Я не испытываю никакого удовольствия, держа людей в напряженном ожидании. Я был предельно искренен, сказав, что мне нужно ещё кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Действовать, не подготовившись полностью, раскрыть свои карты преждевременно было бы большой ошибкой, а я не дурак.

Кастин встал, подошёл к столу и, опершись на него, наклонился к Вульфу.

— Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что все это — блеф. По-моему, вы знаете про эту рукопись не больше, чем знаем мы. По-моему вам известно ровно столько, сколько и тогда, когда мы неделю назад явились сюда. — Он выпрямился. — Пойдемте, джентльмены. Он настоящий очковтиратель. — Кастин повернулся ко мне. — И вы тоже, Гудвин. Жаль, что не я полетел в Калифорнию вместо Джима. Вам пришлось бы туго.

И вышел из кабинета. За ним следом двинулись Фелпс и О′Мэлли. Корриган, который до сих пор не проронил ни слова, решил было что-то сказать, шагнул к столу, но раздумал и, не спуская с меня глаз, направился к дверям. Бриггс выполз из красного кожаного кресла и поморгав Вульфу, сказал:

— Сегодня я ещё раз убедился в собственной оценке ваших методов и тактики. — И, повернувшись, вышел.

Я не спеша приблизился к дверям холла и, стоя на пороге, смотрел, как они влезают в свои пальто. Я бы охотно открыл им дверь, но Фелпс опередил меня, придержав дверь, пока все они не вышли, чем очень мне помог, а потом захлопнул её изо всех сил — можно было не сомневаться, что она закрылась, — и я, повернувшись, занял место за своим столом и позволил себе зевнуть во весь рот. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, глаза его были закрыты.

— Ещё какое-либо движение предвидится? — спросил я. — Или наступило время для раздумий?

Молчание. Я зевнул ещё раз.

— Иногда, — заметил я, — вы попадаете как раз в точку и говорите чистую правду. Как, например, когда вы сказали, что вам нужно ещё кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Можно, конечно, возразить, что хорошо бы больше, чем кое в чем, но хватит и одного факта, а именно: Фелпс, ученый и любитель литературы, вполне мог их всех прихлопнуть только по той причине, что роман был так скверно написан, что вытерпеть это было ему не по силам.

В ответ ни слова, ни звука. И я вдруг взорвался. Вскочив на ноги, я заорал:

— Займитесь делом, чёрт побери! Придумайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь!

— А я ещё сказал, что рад твоему возвращению, — не открывая глаз, отозвался он.

Такой день я бы ни за что не хотел пережить снова, даже если бы знал, что он завершится. Начнем с того, что Вульф был совершенно невыносим. После обеда он устроился за столом с книгой в руках, и сколько бы я ни делал самых разных попыток завязать разговор, ничего не получилось. Затем позвонил Сол Пензер, но Вульф приказал мне положить трубку и не слушать их беседы. Я уже подозревал, что он поручил слежку Солу, поскольку, проверив сейф, где у нас хранились наличные, а затем обратившись к расходной книге, я убедился, что он выплатил Солу З00 долларов. Меня всегда обижало, когда он, давая задание одному из наших подручных, не считал нужным поставить меня в известность, а на сей раз мне это показалось ещё более оскорбительным, чем обычно, поскольку не с кем было даже отвести душу и оставалось лишь сидеть да зевать.