Найо Марш - Цветная схема

— Вечер в среду, — начал юноша свою историю, — оказался совершенно пустым. Квестинг ездил в Хэрпун и пил чай в забегаловке. Вы называете это «обедом». Хозяин забегаловки — приятель Квестинга. Берт Смит был в городе и говорит, что бизнесмен вел себя хорошо, даже предложил ему подвезти его до дома. Берт должен был бы быть пьяным в дым или полным идиотом, чтобы согласиться. Кстати, после происшествия на переезде у него опять запой. Потом Квестинг и сказал ему, что он может остаться, когда мы уберемся отсюда. Да, в общем вечер в среду прошел вхолостую, а вот в следующий все сложилось по-другому.

Думаю, Квестинг опять пил свой чай, но позже пошел к Пику. Около семи часов я проезжал на велосипеде мимо переезда… И, кстати, семафор там отлично работает. Я спрятался в кустах. Три часа спустя появился мистер Квестинг на своей колымаге. Где только он горючее берет! Короче, бизнесмен направился по дороге на Пик. Я сразу рванул к засаде, которую приглядел заранее. Это часть утеса, который нависает над водой на другой стороне бухты почти напротив Пика. В конце скалистой отмели. Пришлось переходить по мелководью. Как вы знаете, Пик находится за длинным ущельем. Сторона, обращенная к морю, — сплошной крутой обрыв, но возле забора можно вскарабкаться. А с другой стороны горы вообще легко пройти. Там еще остались следы тропинок, по которым маори ходили хоронить своих покойников в кратере. На полдороге они начинают виться, но оттуда уже можно выбраться на обращенный к морю склон. Над обрывом есть небольшой уступ. Его почти ниоткуда не видно, кроме места, где сидел я. Мне уже давно ясно, что Квестинг именно туда лазает. Из моей засады можно смотреть на уступ через бухту, понимаете? Гонка на велосипеде получилась замечательная, но я считал, что успею на свой наблюдательный пункт раньше, чем Квестинг заберется на Пик по тропинке. Он слабоватый тип. Мне пришлось карабкаться вверх, и пропотел я основательно. А как замерз, скажу я вам! Только я добрался до засады, как с моря подул сырой ветер. Классное ощущение!

— Уж не хочешь ли ты сказать, будто проехал на велосипеде до мыса за Хэрпуном? Это же миль семь.

— Ага, верно. Но ведь я и Квестинга застукал. В общем, я просидел на проклятом утесе, пока не примерз к скале, и, могу поклясться всем чем хотите, ни разу не отвел глаз от Пика, а только пялился на него через бухту. Там в сумерках стоял и загружался большой корабль. Ха, хотелось бы знать, какой это был груз. Уверен, Берт Смит все знает. У них с Эру Саулом в порту полно приятелей. Они вместе пьянствуют. Берт говорит, что выпивали и вчера вечером. Не думаю, будто это был горячий…

— Пик и мистер Квестинг, — напомнил Дикон юноше.

— А, да. Ну, только я подумал, как хорошо бы сейчас пропустить стаканчик, как дело началось. Короткие вспышки света в том месте, про которое я вам говорил, на склоне, обращенном к морю. Огонек загорается и гаснет.

— Ты смог прочитать сообщение?

— Не-а! — сердито прогнусавил Саймон. — Если бы это была азбука Морзе, а тут какой-то другой шифр. Одни «т», «и», да «с». Передающий использовал необычный язык. Могу поклясться, это была особая система сигналов. Долгая вспышка повторялась три раза с интервалом в минуту. «Внимание, выхожу на связь». Потом само сообщение. Напри мер пять коротких вспышек: «Корабль в порту». Трехкратное повторение. Дальше — день, когда судно выходит в море. Одна длинная вспышка: «Вечером». Две короткие: «Завтра». Три короткие: «Завтра вечером». Повторение. Потом длинный интервал, и все повторяется заново. Вот как я понял.

Юноша умолк и выпустил изо рта густую струю табачного дыма.

— И ты на самом деле видел последовательность, которую описал?

В потрясающем по глубине раздумье Саймон раздавил в пепельнице окурок, сделал несколько движений головой, которые придали ему вид огромного самодовольства, и ответил:

— Шесть раз через пятнадцатиминутные интервалы. Последним сигналом все время было три вспышки.

— Святой Георгий! — пробормотал Дикон.

— Конечно, я не очень хорошо умею читать сигналы. Возможно, все это значило что-то другое.

— Конечно.

Дикон и Саймон посмотрели друг на друга. Между ними появилось чувство товарищества.

— Но мне хотелось бы знать, чем загружался корабль, — сказал юноша.

— С моря не появлялись какие-нибудь ответные сигналы? Я совсем в этом не разбираюсь.

— Ничего не видел, но, думаю, вряд ли передающему ответили. Если это рейдер, то, по-моему, он подошел близко к северной стороне Пика, чтобы гора оказалась между ним и Хэрпуном, и стал наблюдать. На берегу к северу от Пика нет ничего, кроме маленьких бухточек и скал.

— Как долго ты наблюдал?

— Пока не прекратилась передача сигналов. Потом начался прилив. Черт побери, обратная дорога не доставила мне удовольствия. На этот раз Квестинг обштопал меня. Я проморгал, как спустила одна шина, и пришлось подкачать ее три раза. Колымага бизнесмена уже стояла в гараже. Притих, хитрец. Ждет, когда я прижму его. Это произойдет Днем.

— И как ты станешь действовать?

— Покачу на велосипеде в город и зайду в отделение полиции.

— Я попрошу автомобиль.

— Черт, не надо. Я на велосипеде. А вам лучше все же ничего не говорить ему.

— Кому? — Саймон кивнул на дверь. — Гонту? Вот этого обещать не могу. Видишь ли, мы очень много говорим о Квестинге. И Колли рассказал патрону про твое с ним обсуждение поведения бизнесмена, — объяснил Дикон. — В общем, я не могу внезапно начать держать его в неведении. Ты как-то странно воспринимаешь Гонта. Он… дорог мне, как бы ни смешно звучала подобная фраза… Он патриот и отдал всю прибыль от трехнедельных представлений Шекспира в Мельбурне на военные нужды.

— Ха! — усмехнулся юноша. — Деньги!

— Они необходимы. Но я хотел бы поговорить с ним о вчерашнем вечере по другой причине. После обеда патрон брал машину. Иногда и довольно редко он вдруг решает, что ему хочется поводить автомобиль. Гонт мог заметить свет со стороны моря, поскольку, по его словам, ездил по прибрежному шоссе на север.

— И черт знает во что превратил машину. Там ужасная дорога. Вы видели ее? Сплошная грязь и колдобины. Конечно, актер не виноват, но задняя ось погнута на рытвинах. Он потрясающий шофер.

Дикон решил проигнорировать это замечание.

— А что доктор Акрингтон? — поинтересовался он. — Ведь твой дядя первым заподозрил неладное. Перед тем как действовать, может, спросишь у него совета?

— Дядя Джеймс смотрит на вещи совсем по-другому, чем я, — агрессивно произнес Саймон. — А я смотрю на вещи иначе, чем он. Дядя считает меня сопляком, а я считаю его непрошибаемым солдафоном.

— Тем не менее на твоем месте я бы поговорил с ним.

— Не потащусь же я туда, куда он уехал.