Рекс Стаут - Слишком много женщин

– Так она сумасшедшая? – настаивал я.

– Конечно, нет, – Гуинн вытерла губы салфеткой. – Боже мой, какая наглость! И она сказала кто?

– Нет, но могла бы, наверное, если бы Хофф не прервал нас. Что ты…

– Она не сказала случайно, что тот же человек убил и Нейлора?

– Она не распространялась на эту тему, но все указывало на это.

– Она не сказала, откуда у нее эти сведения?

– Нет, но думаю, что скажет. Вот я и хотел тебя спросить, как с ней обращаться. Если она не сошла с ума, тогда она должна иметь…

– Я опоздала, – заявила Гуинн. Она отодвинула свою тарелку, рассыпав при этом соль из солонки. – У меня всего час, и я должна…

– Нет, ты не должна, – сказал я твердо. – Мне нужна помощь. Мне нужен совет, и я завишу от тебя. – Я посмотрел на часы. – У тебя есть еще десять минут. Что же насчет нее? Может, она сказала это только для того, чтобы расквитаться с кем-нибудь?

– Она высокомерная, самодовольная дура.

Я продержал ее там все десять минут, но не получил никакой другой полезной информации относительно Эстер Ливси или кого-нибудь еще. Гуинн больше не сосредоточивалась на этом. Она была слишком обеспокоена, чтобы не опоздать на работу.

Я решил, что для меня не имело существенного значения, увидят ли меня наверху возвращающимся после ленча в компании Гуинн или нет, поэтому я простился с ней внизу в вестибюле здания. После того как за девушкой закрылись двери лифта, я направился мимо сигаретного автомата к выходу, сделав на ходу знак широкоплечему мужчине, который стоял неподалеку. Выйдя на улицу, я завернул за угол. Широкоплечий человек догнал меня, и мы поздоровались.

– Как дела, Орри?

– До чертиков скучно, – проворчал он. – Она пообедала в пиццерии и затем вернулась на работу. Для меня есть что-нибудь стоящее?

– Возможно, появится на следующей неделе. Наверное, дело это будет не таким уж скучным, так как начинать работать придется в пять утра. Ты не соня?

– За ней я мог бы идти с закрытыми глазами. Есть что-нибудь новенькое?

– Ничего, кроме того, что сегодня ночью, а может быть завтра, будет ночная работа. Если ты сделаешь неверный шаг и поранишь палец…

– Я знаю, знаю. Как то, что моя фамилия Кэтер, а имя – Орри.

– О'кей, парень.

Я вернулся в вестибюль здания, прошел к телефонной будке, позвонил Вульфу и сказал ему, что шар запущен. У него не было новых предложений, и я не услышал ничего, кроме хрюканья. Я поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж, пошел в свою маленькую комнату, отметив, что снова достоин внимания служащих, сел за свой стол и вставил в машинку бумагу с копиркой.

Намеченные мной направления были, конечно, обычными. Я напечатал их, а затем стал обдумывать, как все это сформулировать. Мои соображения могли быть либо важными, либо нет, в зависимости от того, с какого этажа придет реакция, которую мы ждали: с тридцать четвертого или тридцать шестого. Следует, подумал я, строго придерживаться фактов, не предлагать никаких фейерверков, не отходить от стиля моих предыдущих докладов, а главное – не переборщить. Решив это, я напечатал следующее:

Развитие событий выглядит обнадеживающе. Сегодня утром в девять сорок я зашел в комнату к Эстер Ливси. Как я уже отмечал в предыдущих докладах, она снова отказалась прийти к мистеру Вульфу, который хотел побеседовать с ней подробно. Об этом я уже информировал. Мисс Ливси очень нервничала. Сначала она отказывалась говорить со мной. Когда я настоял на нашей беседе, она вдруг заявила, что не осмелилась пойти второй раз к мистеру Вульфу, потому что ей известно, кто убил Уальдо Мура. Она считала, что наша беседа носила конфиденциальный характер, однако заранее мы об этом не договаривались. Из сказанного ею можно было сделать вывод, что она также знала, что тот же человек убил и Нейлора. Я думаю, мне удалось бы получить от нее больше информации, если бы в комнату внезапно не ворвался мистер Самнер Хофф, который потребовал, чтобы я ушел. У меня нет оснований думать, что ему было известно, о чем она мне рассказывала, так как мы говорили негромко, а дверь комнаты была закрыта.

Я немедленно отправился к мистеру Вульфу в его офис, чтобы доложить ему об этом инциденте. По его мнению, к этому делу пока не следует никого привлекать, кроме меня, но что в то же время было бы непорядочно скрывать от клиента эту информацию. О любых дальнейших событиях буду докладывать без промедления.

Вот что в итоге получилось. В первом проекте мне кое-что не понравилось, и, немного отредактировав текст, я снова его перепечатал. Из положенных в шкаф вторых копий моих докладов я и на этот раз устроил ловушку, протерев обложки папок и рассыпав на страницах крошки табака.

Закончив все это и положив оригинал и первую копию доклада себе в карман, я широко открыл дверь и сел на стул, который поставил так, чтобы мне была видна дверь комнаты Эстер на другом конце зала.

Ее дверь оставалась закрытой.

Через минуту несколько десятков девушек, находившихся в секторе зала, входившем в зону моей видимости, уже знали о том, что моя дверь открыта, а я сам сижу в комнате. Их глаза были устремлены на меня, что делалось по-разному: одни девушки бросали на меня быстрые взгляды и тут же их отводили, другие глазели подолгу. Это был интересный эксперимент, вернее сказать, был бы, если бы у меня было настроение для исследований. В сложившихся обстоятельствах из этого ничего не вышло. Конечно, я не ждал, что кто-нибудь промчится по проходу на украденном седане, направится в комнату Эстер и переедет ее. Я был бы удивлен, если бы вообще что-нибудь произошло; и хотя так ничего и не случилось, я ни разу не отвлекся в течение всего времени, и не было ни одного интервала более чем в три секунды, когда бы дверь Эстер оставалась без моего внимания.

Фактически эта дверь открывалась семь раз. В 2.35 на ее пороге появилась Эстер Ливси, которая прошла в комнату Розенбаума и в 2.48 вернулась в свою комнату. В 3.02 она появилась снова, прошла в конец зала, где находилась женская комната, и вернулась к себе в 3.19 В 3.41 по дальнему проходу прошествовал Самнер Хофф, открыл дверь комнаты Эстер и вошел, закрыв ее за собой. В 3.55 он вышел оттуда и направился прямо ко мне, но об этом более подробно я расскажу позже. В 4.12 вышла Эстер – подробнее об этом тоже потом. Стало быть, всего семь раз.

Первое доказательство того, что я правильно рассчитал, выбрав Гуинн Феррис в качестве доверенного лица для сообщения конфиденциальной информации, я получил около трех часов, когда картина зала, который я держал под наблюдением, была заслонена объектом, появившимся в проеме двери в мою комнату. Этим объектом была Роза Бендини. Ее глаза сияли от возбуждения, но, подойдя ко мне, она сказала лишь несколько слов: