Рекс Стаут - Слишком много женщин

Хофф посмотрел на него.

– Я хочу поговорить с Гудвином. Когда вы закончите?

– Я никогда не закончу, – заявил Френкель и направился к двери, бросив нам через плечо: – Я никогда не закончу, – и ушел.

Хофф стал закрывать дверь. Я вмешался, протянул руку и снова раскрыл ее.

– Я хочу смотреть наружу. У вас здесь такие красивые девушки. Если это будет приватный разговор, просто говорите потише.

На мгновение мне показалось, что Хофф будет настаивать, чтобы я закрыл дверь, но он передумал. Он подошел к стулу, на котором сидел Френкель, и сел. Я с трудом узнавал в нем того Хоффа, которого знал раньше. Он не выглядел ни агрессивным, ни возмущенным, я вообще сомневался, что он считал себя достаточно подготовленным для обсуждения каких-либо проблем.

– Я недооценивал вас, – сказал он. – Либо вас, либо Вульфа, либо вас обоих.

– Не стоит благодарности, – сказал я дружеским тоном. – Как сказала Ева Адаму, все мы совершаем ошибки.

– Вы собираетесь докладывать руководству компании и полиции о том, что мисс Ливси сказала вам, что она знает, кто убил Мура и Нейлора?

Итак, за время нашего знакомства в нем произошла перемена к лучшему и, возможно, этот процесс начался из-за Гуинн.

– Полиция меня не нанимала, – заявил я. – А сообщать клиенту обо всех важных событиях является обычной и обязательной практикой. – Я похлопал себя по нагрудному карману: – Да, собираюсь.

– Она отрицает, что говорила вам это. Она вообще отрицает сам факт общения.

Я с сожалением кивнул.

– Я ожидал этого, хотя надеялся, что она не станет так делать. Она отрицает и то, что прогуливалась с Нейлором в течение часа и трех минут в тот вечер, когда он был убит. Она от всего отказывается.

Хофф провел языком по губам и нервно сглотнул.

– Вы подготовили доклад. Он в вашем кармане.

– Да, сэр, – Я взялся за лацканы и широко распахнул пальто. – В правом кармане находится доклад. Слева под мышкой – кобура с моим автоматическим «уэмбли». Все на своих местах.

Кобура его не впечатлила. Хоффа интересовал карман. Затем он посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд не был таким пронизывающим, как у Вена Френкеля, но смотрел он твердо.

– Что вы хотите заставить сделать мисс Ливси? – спросил он.

Я покачал головой:

– Это пусть решает она сама. Может быть, мы просто хотим проучить ее. Ведь нехорошо отрицать факты.

– Она, – он снова провел языком по губам, – она сказала правду.

– О'кей, парень. Вам лучше знать.

– Я знаю. Я небогатый человек, Гудвин. Когда речь идет о деньгах, я не могу говорить о больших суммах. Мне приходится считаться с реальным положением вещей. Я дам вам пять тысяч долларов наличными; я могу достать их завтра, если вы подумаете еще раз и решите, что вы неправильно ее поняли. Это будет нетрудно, вам не нужно будет забирать доклад назад: вы можете просто сказать, что неправильно ее поняли.

– Я не могу, даже за пять кусков.

– Но я… – он остановился, чтобы подумать: – Сколько?

– Вопрос не в деньгах. Я не люблю деньги. Они загибаются на углах. Я мог бы еще подумать, если бы мисс Ливси сейчас пришла сюда или пошла бы со мной к Вульфу и мы получили бы от нее стоящую и правдивую информацию. При условии, что у нас будут гарантии, что информация полностью правдива.

– Она сказала вам правду.

– Вам лучше знать.

Хофф замолчал. Его пальцы медленно сжались в кулаки, но явно не с намерением напасть или сокрушить что-либо. Некоторое время они были сжаты, затем непроизвольно расслабились.

– Ради Бога, – сказал он умоляющим голосом. – Неужели вы не видите, что вы делаете? Неужели не понимаете, какой опасности вы ее подвергаете? – Он почти хныкал. – Вы же знаете, что случилось с Нейлором. Неужели вам не ясно, что теперь ее жизнь находится в опасности? Какой же вы хладнокровный негодяй!

Я наклонился вперед и похлопал его по колену.

– Послушай, друг, – сказал я медленно и отчетливо, – дело обстоит именно так, как ты думаешь. Тут все завязано. Нравится тебе это или нет.

Он дернулся в сторону, как будто мои пальцы были усеяны микробами, отодвинул стул, встал и вышел из комнаты.

Мне показалось, что этого было достаточно, чтобы оправдать наш риск, поэтому, проследив, как Хофф пересек зал и зашел в комнату Эстер, я направился по проходу к углу, где находились телефонные будки.

Я кратко информировал Вульфа о том, что случилось, и спросил, должен ли я пересказывать ему подробности по телефону. Он сказал, что это может потерпеть до моего возвращения домой, а затем стал расспрашивать меня о разных вещах, противореча сам себе. Он в гораздо большей степени, чем я, считал, что все идет как надо. Наконец он отпустил меня. Когда я возвращался по проходу к себе, три сотни машинисток перестали стучать по клавишам и уставились на меня. Этого было достаточно, чтобы мое тщеславие было полностью удовлетворено.

Дойдя до двери моей комнаты, я остановился, но не затем, чтобы растянуть удовольствие для моих зрительниц. Дверь была закрыта, а я был уверен, что оставлял ее широко открытой. Я открыл дверь, вошел в комнату и закрыл ее за собой, поскольку увидел, что там была Эстер Ливси.

Я сделал один шаг, а она – два, и ее правая рука взяла мою левую руку.

– Прошу вас, – сказала она, подняв ко мне лицо.

– Просите? О чем? – спросил я твердо.

– Пожалуйста, не делайте этого! – ее рука отпустила мою руку. – Не делайте, пожалуйста!

Я стоял не двигаясь, не предлагая оставить мою руку в покое и не делая никаких движений, которые свидетельствовали бы о том, что я ощущаю неудобство от ее прикосновения. Лицо Эстер было так близко, что я видел, какие черные у нее зрачки. Близость эту создала она сама, и поскольку близость эта устраивала ее, постольку она устраивала и меня.

– Я ничего не делаю, – сказал я. – Я думаю, что вы прекрасны…

– Делаете! Вы клевещете на меня! Вы намеренно распространяете обо мне ужасную ложь!

Я кивнул:

– Конечно. – Дыхание ее меня почти волновало. – Вы никогда не встречали а Пензера, не правда ли?

– Кто… кого… вы просто…

– а Пензера. Это мой друг и лучший сыщик на земле. Он видел вас в тот вечер с Нейлором. Поэтому это вы лжете. Я восхищаюсь вами настолько, что хочу делать все, что делаете вы, и я не перенесу, если не добьюсь своего. Поэтому я солгал.

Мисс Ливси убрала руки и сделала шаг назад.

– Теперь я чувствую себя лучше, – сказал я.

– Вы признаете, что это ложь, – шепнула она.

– Ради вас, безусловно. Но не ради других. Это наш первый общий секрет, о котором знаем только мы с вами. Если ваша нелюбовь ко мне такова, что мы можем иметь общие секреты, то это поправимо. Мы можем пойти к Ниро Вульфу и сознаться, что оба солгали, и сказать ему правду. Пойдем?

Эстер тяжело дышала – так же волнительно, как, вероятно, и всегда, но я уже не находился так близко к ней чтобы насладиться этим.