Рекс Стаут - Смерть хлыща

— Я танцую получше, чем он.

— Знаю, — ответила она. — Я видела. Вы Арчи Гудвин.

Вблизи она выглядела моложе и привлекательнее.

— Поскольку вам известно мое имя, — улыбнулся я, — то и мне следует знать ваше.

— Пегги Трюитт. Спасибо, что сказали, как вы танцуете.

— Я просто закидывал удочку. Следующий шаг — продемонстрировать это вам. К этому я и клонил.

— Я так и поняла. — Она смахнула со лба выбившуюся светлую прядь. — Ваша беда в том, что вы слишком робкий. А я вот — нет. Я бы с радостью приняла ваше приглашение, но, пожалуй, не стану. Я много раз видела вас в прошлом году и в этом, но почему-то вы только сейчас обратили на меня внимание. А знаете почему? Это очень просто. Вы хотите расспросить меня про Сэма Пикока.

— Вот как? А зачем он мне сдался?

— Сами знаете. Вчера вечером вы допрашивали его вместе с этим жирным Ниро Вулфом только потому, что он честно делал свое дело и сопровождал этого хлыща. На его месте я бы вообще рта не раскрывала…

Пегги вдруг запнулась и посмотрела куда-то поверх моего плеча и в сторону. В следующее мгновение она, оставив меня, решительно зашагала прочь. Я повернулся и увидел вошедшего в танцевальный зал Сэма Пикока. Заметив приближающуюся Пегги Трюитт, он заспешил ей навстречу. Я взглянул на наручные часы и засек время: без девяти одиннадцать. Оркестр вновь заиграл, и я переместился к стене у входной двери, откуда было удобно наблюдать за танцующими. Лили танцевала с Вуди, Билл Фарнэм — с миссис Эймори, Пит Ингелс — с Дианой Кейдани, Арман Дюбуа с женщиной в черном платье, а Уэйд Уорти с девушкой с одного из близлежащих ранчо. Эд Уэлч, помощник шерифа, сидел на краю подмостков, чуть повыше, чем на стуле.

Решив, что никакой пользы принести здесь не могу, я вышел в холл. Шериф Хейт уткнулся в журнал, закинув обе ноги на стол Вуди. Он метнул на меня взгляд, но промолчал. Я тоже не горел желанием поговорить с ним. Я подошел к столу, полюбовался на величайшую фразу в американской литературе, досчитал до ста и обернулся. Да, Уэлч был тут как тут. Я мигом придумал три варианта обращения к нему, все чрезвычайно едкие и остроумные, но потом отверг их. Прошагав к двери в задней стене, я открыл ее, вошел и притворил за собой.

Я оказался на кухне в апартаментах Вуди, которая уступала по размерам кухне Лили, но обставлена была столь же современно. Вслед за кухней располагалась спальня, потом ванная и за ней кабинет, который Лили называла музеем. Здоровенная комната, примерно двадцать четыре фута на тридцать шесть, с шестью окнами и с образцами, должно быть, всего, чем в свое время торговал отец Вуди, от точильных камней и восьми сортов жевательного табака до кружевных занавесок и маслобойки. Особняком стояли книжные шкафы и стеллажи с книгами исключительно в твердых переплетах. Дешевых изданий Вуди не держал. Это была его личная библиотека.

Когда я вошел в кабинет-музей, две из этих книг лежали на маленьком столике у стены, а еще одна была в лапищах Вулфа, развалившегося в огромном кресле возле столика. Слева от него стоял торшер, а справа на столике рядом с книгами я увидел стакан и две пивные бутылочки — одну пустую, вторую уже начатую. При моем появлении Вулф задрал голову и произнес:

— Неужели?

Имея в виду: где меня черти носили? Я придвинул себе стул, уселся лицом к Вулфу и сказал:

— Я уже говорил вам, что он придет поздно. Он только появился.

— Ты уже побеседовал с ним?

— Нет. И очень сомневаюсь, что стоит это делать.

— Почему? Он пьян?

— Нет. Хейт до сих пор здесь и уходить не собирается. Допустим, что я приведу Сэма и через час или шесть часов вы либо выведаете от него что-то, либо нет. Если нет, то вы просто зря потратили время и силы, что достойно сожаления, но случается сплошь и рядом. Если же да, а Хейт попрежнему будет караулить снаружи, то только сожалением вы уже не отделаетесь. Хейт…

— Я не настолько туп, Арчи.

Он захлопнул книгу, заложив пальцем место, где читал.

— Согласен.

— А это, — он ткнул рукой, — не наружная дверь?

— Наружная. Я тоже не настолько туп. Вы заметили дюжего бабуина, стоявшего недалеко от вас, когда я вошел в холл? Он следует за мной по пятам. Это помощник шерифа Эд Уэлч. На сегодняшний вечер — мой хвост. Если я препровожу Сэма Пикока сюда через эту дверь Хейт возьмется за него еще ретивее, когда мы расстанемся. Да и вывести Пикока через эту дверь не удастся — Уэлч наверняка будет караулить снаружи. Мы все-таки оба оплошали, особенно я. Мне следовало предвидеть, что Хейт заявится сюда и отловит Пикока пораньше. В результате же вы можете похвастаться разве что рецептом приготовления форели по-монтански, который передадите Фрицу. Завтра воскресенье, у Сэма будет выходной, но я все равно разыщу его и доставлю к вам. Чем больше я ломаю себе голову, тем больше мне кажется, что Сэм Пикок — как раз тот, кто нам нужен. Не верю я, что за весь вторник, среду и половину четверга он не слышал от Броделла ни одного слова, которое могло бы пролить свет на то, что случилось. Кстати, не говорил ли я уже то же самое три дня назад?

— Два. В четверг днем. Ты сказал, что пытался использовать мой метод, но так ничего и не добился.

— Да, Сэм упрям, как мул. Вчера вечером вам удалось выудить из него куда больше, чем мне с трех попыток. Но вы не я, к тому же теперь вы — лицо официальное, и Пикок это знает. Предлагаю сейчас тихонечко улизнуть отсюда через эту дверь. Я отвезу вас домой, вы спокойно выспитесь, а завтра я приведу Сэма Пикока. За остальными заеду сюда потом.

Вулф скорчил гримасу.

— Который час? — прорычал он.

Я взглянул на часы.

— До полуночи еще двадцать четыре минуты.

— Я дошел только до середины книги, которая освежает мне память, — пожаловался он и налил себе пива, — Может ты пока предупредишь мисс Роуэн, что мы уезжаем?

Я сказал, что это ни к чему, поскольку обычно мы танцуем до часа, и заглянул ему через плечо, чтобы посмотреть, чем он освежает себе память. Это оказался томик эссе Томаса Маколея, освежать из которого мою память было, увы, нечем.

Стрелки уже совсем приближались к полуночи, когда Вулф допил пиво, закрыл книгу, выключил торшер, поставил все взятые книги на полку и спросил:

— Что делать со стаканом и бутылками?

У себя дома в такое время он бы сам отнес их на кухню, здесь же приходилось делать скидку на непривычные условия, так что я уважил его и отнес все на кухню сам. Когда я вернулся Вулф, переместившись в другое кресло, склонился в три погибели и изучал уголок ковра. Он разбирался в коврах, так что я мог представить, о чем он думает, но он даже не хрюкнул. Молча поднялся и протопал вслед за мной к двери, которую я уже открыл. Выходя, спросил, не следует ли выключить свет, а я ответил что нет, добавив, что выключу потом, когда вернусь.